Наталья Колесова - Драконий жемчуг Страница 7

– Ух ты, – сказала бабушка. – А ведь не врала внучка, когда тебя красавчиком называла!

Ха На встрепенулась:

– Когда это я его так называла?!

Заметила, что по губам парня скользнула улыбка: вон даже не виденная до сего времени ямочка на щеке появилась – и рассердилась еще больше:

– Никогда я его красавцем не называла! И не пойду я никуда!

Топнула на незваного гостя ногой и метнулась мимо бабушки в дом. Услышала за спиной ее совершенно спокойный голос:

– Погоди немного, тут посиди.

Ха На вскрикнула, когда ее дернули за косу.

– Переплети волосы да ленту новую возьми! Умойся и переоденься! Не каждый же день тебя янбаны в гости приглашают, неужто не хочешь знать – зачем?

– Да чтобы поизмываться, зачем мы еще-то им нужны, – проворчала Ха На. Она аж чесалась от любопытства. Но как представишь, что постаревший двойник Ким Сон Ёна будет через губу с ними разговаривать на пару со своим сыночком…

Бабушка подтолкнула ее костлявым плечом.

– Ты чего? Думаешь, Морская Ведьма тебя каким-то там столичным янбанам в обиду даст? Переодевайся, да поживее!

Конечно, Ха На покорилась. Вот такая она послушная внучка! Хотя для порядка подулась и поворчала, но чхиму новую, всего-то года три назад сшитую, надела. И ленту, на прошлой ярмарке купленную, в косу вплела. Конечно, янбан, слонявшийся по двору, на нее даже не взглянул. Да и не больно-то надо!

Сон Ён шел далеко впереди, будто проводник какой. Оглядывался и приостанавливался в ожидании. Бабушка двигалась сегодня очень медленно. Даже не брела – ковыляла, тяжело опираясь о палку, при каждом шаге долго выбирая, куда поставить ногу. Видно, кости совсем разболелись. А впереди еще и крутой подъем… Янбан оборачивался все чаще, хмурился все больше. В очередной раз дождавшись их, процедил:

– Так мы до самой ночи не дойдем!

Хотела уже Ха На посоветовать ему… идти, дорогу в Становище призраков они знают, уж всяко не заблудятся. Но парень сделал то, отчего девушка просто онемела: опустился на одно колено, подставляя спину старой хэнё.

– Забирайтесь на меня, я донесу, – и приглашающе себя по загривку похлопал. Бабушка не заставила долго ждать: мигом взгромоздилась ему на спину, обхватила тощими руками-ногами, голову на широкое янбанское плечо уютно пристроила.

– Давай, милок! Ха На, палку у меня возьми!

Ох, да не притворяется ли старая лиса? Глазом веселым внучке подмигивает, рот – в беззубой улыбке до ушей. Усмехнулась Ха На, головой качнула и пошла за легконогим янбаном, неся бабушкину палку на плече, словно пику.

Сон Ён аккуратно поставил старуху во дворе Становища.

– Устал, сынок? – участливо поинтересовалась старая хэнё. Ха На аж прижмурилась: сейчас ка-ак окатит ледяным презрением за «сынка», еще и отчитает, как следует с янбанами разговаривать!

– Нисколько, – отозвался тот. – Вес у бабушки, как у перышка.

А сам-то запыхался! Бабушка звонко похлопала молодого янбана по груди. Сообщила девушке одобрительно, словно та бычка на продажу привела:

– А у него хорошее тело!

Внучке пришлось прикусить губу, чтобы не рассмеяться при виде вспыхнувших щек и ушей парня: радуйся, что шустрая ведьма тебе еще в штаны не залезла – чего-нибудь измерить! Сон Ён отвернулся от них, сказал излишне громко:

– Отец, мы пришли!

– Входите, – отозвался из дома старый янбан.

Принарядилась!

Сон Ён оценил и цветную ленту в косе… коса хороша, кстати. Может, ежедневное многочасовое ныряние способствует? Надо посоветовать столичным модницам полоскать волосы морскою водою… Тут он сообразил, что вряд ли когда ему выпадет такой шанс, и разозлился на мелкую хэнё, заставившую его об этом вспомнить. Бред, конечно, но бред весьма болезненный, заставивший его ускорить шаг, невзирая на дряхлость старшей спутницы. Лишь сообразив, что отцу придется очень долго ждать приглашенных ноби (ну что за небывалая причуда?), Сон Ён скрепя сердце взвалил старуху на спину. Благо никто не видит, да еще и младшая ехидная хэнё потеряла дар речи… жаль, что не навсегда. Немой бы ее скорее замуж взяли!

Впрочем, обе поклонились бывшему министру с должным почтением – уж за этим он проследил бдительно. Странно, но отец, всегда державшийся холодно и отстраненно даже с родственниками и с проверенными соратниками, поизучав несколько минут лицо старшей гостьи, вдруг улыбнулся и перешел на самый сердечный тон, какой только возможен для столь сдержанного, высокомерного человека. Мин Хва подносила скудное угощение – большая часть его была добыта проворными смуглыми руками как раз этих двух ныряльщиц. Перехватывая ее взгляд, Сон Ён понимал, что служанка в таком же замешательстве, как и он сам.

А еще он замечал, как молчаливая – вот так неожиданность! – Ха На переводит глаза с него на отца. Надо полагать, в попытке найти что-то общее в их чертах.

Не находила.

Да и не могла найти.

Старики – Сон Ён сейчас невольно относил к ним и заметно сдавшего за ужасные месяцы отца – разговаривали оживленно, обсуждая погоду, ноющие кости, поругивали непочтительную молодежь, бессовестно забывающую обычаи предков, то ли в наше время… Он даже представить не мог, что министр Ким способен так запросто болтать на пустяковые темы… и с кем еще! Может, причиной тому накопившееся одиночество, когда вместо кишащей людьми столицы постоянно видишь только троих: слуг и собственного сына?

А может, виноват некий напиток, который прихватила с собой старая ноби: та разливала его крохотными порциями, приговаривая, что все токмо ради здоровья господина Кима… Им с мелкой не наливали. Наверное, возрастом не вышли. Или попросту жалели «целебный» напиток: уж больно мал был принесенный сосуд.

Девушка сидела в углу за отдельным столиком. Вела себя чинно, ела и пила, отворачиваясь, но при этом не спускала внимательного взгляда с необычных собеседников. Глаза цвета чуть недоспевшей смородины в полумраке комнаты посверкивали чистыми белками. Поймав себя на том, что ни с того ни с сего оценивает внешность какой-то… ноби, молодой человек встряхнулся. Что это с ним? Сказывается отсутствие хорошеньких достойных женщин? Ведь в столице он был окружен первыми красавицами двора… не говоря уж о частенько посещаемых кисэн – воспоминания столь же сладкие и будоражащие, как и горькие, когда он возвращался к настоящему.

– Ну что ж, дети мои, – услышал Сон Ён непривычно бодрый голос отца. – Идите погуляйте, дайте старшим поговорить.

– Да-да, – тут же подхватила старуха, – погуляйте, повеселитесь, что вам с нами, стариками, рассиживаться? Внучка, покажи пареньку тут всё.

Ха На замерла, не успев до конца подняться, взглянула бабушке в глаза. Переспросила:

– Всё-всё?

– Всё!

Девица отвесила поклон опальному министру и метнулась к выходу – только коса и юбка взлетели. Снедаемый любопытством – и о чем же отец собирается секретничать со старой ныряльщицей? – Сон Ён направился следом. Мелкая стояла во дворе, нетерпеливо постукивая носком потертой туфли. Да и чхима, хоть и чистая и тщательно выглаженная, тоже новизной и модой, даже провинциальной, не блистала. Ха На кинула на него враждебный взгляд и, круто повернувшись, направилась прочь. Скомандовала через плечо:

– Иди за мной! – и с досадой кинула в воздух: – И почему я должна это делать?!

Сон Ён двинулся следом, скорее заинтригованный, чем раздраженный поведением, за которое в иное время и в ином месте быть бы ноби нещадно битой. Наверное, его снисходительность объяснялась сегодняшним удивительным поведением отца…

Или он просто начинает привыкать.

– Как думаешь, о чем таком секретном они болтают? – спросила Ха На, вскоре тоже сменившая гнев на милость.

– Значит, есть о чем, – сдержанно отозвался Сон Ён. Не привык он обсуждать действия и поведение отца с кем бы то ни было. И не будет. Девчонка метнула на него взгляд исподлобья. Буркнула:

– Надеюсь, речь пойдет не о сватовстве!

Он даже споткнулся:

– Что-о?! – и, закинув голову, расхохотался так громко и искренне, как не смеялся, наверное, уже полгода. От души. До слез. Отсмеявшись и протерев повлажневшие глаза, обнаружил, что мелкая хэнё, склонив голову набок, вглядывается в его лицо. Констатировала с облегчением:

– Значит – нет? Ну вот и слава Небесам! Уж больно ты мне не к душе.

И, повернувшись, поскакала с козьей легкостью по каменистым уступам. Сон Ён шел за ней недовольный. Это были его слова! Это он должен был сказать, что не взял бы ее даже в качестве распоследней наложницы! Уж слишком эта мелкая шустрая! Ты ей слово – она тебе десять, да таких, что потом еще долгое время продолжаешь спорить и доказывать. Даже в ее отсутствие.

– Эй, куда мы? – окликнул он, увидев, что девчонка направляется в гору. – Мне бы не хотелось оставлять отца надолго.

– Пока с ним моя бабушка, ничего не случится! – беспечно отозвалась Ха На. – Раз велено тебе показать всю округу, давай ногами шевели. Они же у тебя длинные, чего ж ты тогда плетешься так медленно?