Ирмата Арьяр - Телохранительница Его Темнейшества (сборник) Страница 9

Он не успел договорить и конкретизировать задание, как я приступила к исполнению: вытащила кинжал из-за голенища и направилась к Иреку Гилу, как раз проявившему невидимое – парочку привидений. Он их построил и теперь дирижировал дуэтом, вывшим скабрезные частушки перед красной от негодования комиссией.

– Не ходите, мавки, замуж, ничего хорошего! Утром встанешь – кости набок и… Ой! Ой-ой-ой! – увидев всю такую решительную меня, привидения заткнулись и срочно растаяли.

Ирек оглянулся – выражения его лица прочесть было невозможно, так как лица, по сути, не было видно, – и почему-то рванул прочь. Я за ним.

– Она что, сумасшедшая? – проорал второгодник, проносясь мимо остолбеневшей комиссии.

– Только без увечий! – хором ответила комиссия, срочно пересаживаясь за ограждение, отделявшее зрителей от испытательной площадки.

Мирно не получилось. Бегал Ирек быстро. После пары кругов я метнула в него парализующее заклятие.

Отбился.

Я начала ставить на его пути иллюзорные барьеры.

Проигнорировал, тараня их лбом.

Перешла к неиллюзорным.

Проигнорировал точно так же, но начал потирать на бегу лоб.

– И-рек! И-рек Гил! – скандировали трибуны с одной стороны.

– Ирек, отдайся! – орали с другой.

На пятом кругу, когда мы разогнали с площадки всех экзаменующихся, он попытался перепрыгнуть через заграждение к зрителям.

Я сплела заклинание аркана, поймала его за ногу, но он так прочно вцепился в барьер, что рухнул вместе с ним.

К несчастью, именно в этом секторе был вход в «конюшню», где томились ездовые жужелы островитян.

Твари с треском вырвались. Ирек успел вцепиться в одну и забрался в седло уже на лету. Акробат. Две тварюги ринулись на меня.

– Стоять! – скомандовал им предводитель островитян, спрыгнул через ограждение на спину одной жужелы и с такой силой натянул узду, привязанную к жвалам, что голова твари хрустнула.

Его товарищ, проделавший было тот же маневр со второй жужелой, промахнулся, и тварь мгновенно добралась до меня – догнала и уже разевала надо мной пасть.

Тут проявил себя принц – швырнул в морду гадины сгусток тьмы, и она подавилась.

– Не убивай, она мне нужна! – крикнула я и, оседлав оглушенное насекомое, пустилась в погоню за порхающим под куполом Иреком.

Тварь летела вяло, но, получив целительный удар по затылку, выхаркнула темный яд и ожила.

Мы еще этак с четверть часа носились под куполом, швыряя друг в друга всякую дрянь и уворачиваясь от контратак, пока я, вспомнив о богатом экзаменационном опыте, не разделила жужелу под Иреком.

Лихой наездник еще попытался если не усидеть, то устоять на двух спинах одновременно, как циркач на двух конях. Трибуны неистовствовали.

– И-рек! И-рек! И-рек Гил!

Но тут мешавшие друг другу насекомые разлетелись, и любимец публики рухнул из-под самого купола.

Защитные воздушные подушки мы с ним создали одновременно, и приземление должно было получиться мягким, как в облако пуха. Но Ирек, как упал на спину, раскинув руки, так и лежал, пока я спускалась и обездвиживала заклинанием свою жужелу. Трибуны выли. Они меня растерзают, подумала я, подбежав к упавшему.

Его глаза были закрыты. Я нащупала пульс. Бьется как бешеный!

Тут мертвец ожил, попытался перевернуть меня на спину, но я сидела прочно на его животе. Взмахнула кинжалом. Трибуны, охнув, забыли дышать.

– Лежи смирно, Ирек, – приказала я. – Мне дали задание побрить тебя.

– Так бы сразу и сказала! – с облегчением вздохнул он и, ухватив меня за бедра, сдвинул чуть ниже.

– Мне так неудобно, – я скользнула выше, примерилась лезвием к его бороде.

Он снова сдвинул меня ниже. С трибун ободряюще засвистели.

– Порежу! – прошипела я, снова усаживаясь ему на живот.

– Режь, – разрешил Ирек, переместив меня обратно на чресла. – Это будет прекрасная смерть. Кстати, как тебя зовут, прекрасная?

– Так и зовут. Смерть.

Перебралась ему на грудь и вцепилась в бороду.

Он опять сместил меня. Буйная борода, скрывавшая его лицо до самых глаз, сползла и осталась у меня в руках без всякой помощи кинжала. Лежавший подо мной парень оказался вовсе не уродом и блаженно улыбался, поблескивая из-под ресниц черными глазами.

Я попыталась встать, раз уж добыча в моих руках, но он ухватил меня за предплечья и опрокинул, закрыв мне рот долгим, глубоким поцелуем. Трибуны взорвались аплодисментами и бешеным свистом.

Когда Ирек оторвался и помог мне подняться, я наткнулась взглядом на мрачную физиономию принца и позлорадствовала. Островитянин, кстати, тоже смотрел на Ирека довольно злобно. Еще бы, всех жужел ему угробили.

Самым неожиданным было решение комиссии. За проявленные знания, находчивость и творческий подход к заданиям Миранду зачислили на второй курс, а меня, островитян, принца и Ирека – сразу на третий. Какая честь! Почему бы сразу дипломы нам не выдать?

Как честная перед богами и людьми девушка, я уперлась:

– Мэтр Вултон, я недостойна такого доверия и считаю свои знания недостаточными. Прошу перевести меня на второй курс.

– И нас! – хором сказала вся компания новоявленных третьекурсников.

Обомлел не только ректор, но и я. Ладно бы один принц проявил такую сказочную солидарность. Но Ирек? А островитяне-то с чего бы?

– Пожалейте Академию! – возопил старый маг. – Лика Тария, я думал, вы будете польщены и обрадованы.

– Я и то, и другое, но хотела бы получить больше теоретических знаний.

– И мы! – поддакнул хор.

– Вы не понимаете системы поступления в Академию Тьмы! – уговаривал нас ректор. – Ладно, провинциалы могут не знать, но вы-то, ваше высочество, прекрасно осведомлены! Отсчет курсов с первого по последний – это чистая условность. Не столько мы, сколько сама Тьма оценивает уровень знаний и магической силы соискателей по их истинному достоинству. И ни разу мы не ошибались. Бывали случаи, что и на пятый курс сразу принимали. Владыку Сатарфа, когда он еще был принцем, например.

Какое изысканное прикрытие подхалимажа, восхитилась я. Тьма оценивает. Ну надо же. Она бы меня оценила так, что от меня, сельо, и мокрого места не осталось!

– А далее, – заливался Вултон, – наше дело только отшлифовать бриллиант. И для каждого мага составляется абсолютно индивидуальная программа. А теории вам будет столько, что еще поплачете. Если все дело в вашей подруге Миранде, – заметил проницательный старикашка, – то мы можем принять и ее на третий курс, условно, в качестве аванса. Показатели у нее неплохие. Но ей придется подтянуть и теорию, и практику.

– Подтянем! – поклялись все.

– Адепт Дьяр, задержитесь на минуту, остальные ступайте к коменданту. Будете теперь работать до осени, как пчелки, на восстановлении зданий.

Мы отошли, но разыскивать коменданта не торопились. Лично мне было жутко интересно, о чем секретничает ректор с принцем.

Подслушать удалось немногое: ректор лишь указал, к моей радости, общее место: в стенах Академии Дьяр не принц, а такой же ученик, как все, и подчиняться существующим порядкам обязан беспрекословно под угрозой отчисления в сей же миг или вызова родителя пред очи ректората.

Представляю, с каким грохотом явится темнейший папочка на разборку. Даже предвкушаю.

– Комнат свободных в общежитии для вас нет, адепт Дьяр, – завершил ректор нотацию.

– Не требуется.

– Обращаться ко всем старшим и магистрам надо «господин учитель» или «мэтр», – Вултон назидательно воздел перст.

– Не требуется, господин учитель, – принц безмятежно улыбнулся и почтительно поклонился старичку, как и положено кланяться старшим бедному и сирому студиозусу.

Мне это начинает нравиться.

Глава 4

Лика, борода Шу и Башня трех принцесс

Борода Ирека, лохматым клубком дремавшая в солнечных лучах на подоконнике, пошевелилась, расправилась и лениво поползла в тенек.

Никакая это была не борода, как выяснилось, а дивный зверек хеммо с каких-то дальних островов. Ирек подарил, сказав, что я добыла его в честном бою.

Звали существо просто Шу, но на имя Борода оно тоже откликалось. Этакая шкурка без морды, лап и всего остального, но вполне могла себе их состряпать. Очень эластичная и способная принимать ту форму, какую надо хозяину, хоть закутать его с ног до головы. Мех, правда, будет не такой густой.

Это потрясающе ласковое создание стало всеобщим любимцем (или любимицей, потому что пол мы так и не выяснили, а Ирек только плечами пожимал, мол, и сам не знает), оно признало меня за хозяйку, сопровождало всюду, а утром я всегда обнаруживала Шу в своей постели. Потому я предпочитала говорить о ней – «она», дабы не гневить богиню Лойт.

Не знаю, чем кормилась Шу на родине, но в первую же ночь, забравшись ко мне под покрывало, эта зараза обеззаразила мой пояс!

Наутро я, потрясая вялой Шу, розово-желтенькой в зеленую крапинку, помчалась в общежитие мальчишек разыскивать комнату Ирека Гила. Именно там мы вчера всей компанией, за исключением принца, начали отмечать поступление, продолжив под предводительством все и всех знавшего второгодника в студенческой забегаловке за стенами Академии. Как мы вернулись по своим комнатам, не помнили ни я, ни Миранда, ни островитянка Зулия (утром пришлось знакомиться с ней снова).