Наталья Щерба - Шаги в пустоте Страница 13

Тим вспомнил об Алексе и его компании – вот уж кто настоящие лунаты, самоуверенные придурки… Неужели и во «взрослом» двуликом мире все так же? С какой стати астры должны подчиняться?

– Знаешь, а ведь ты действительно в чем-то прав, Тим Князев, – внезапно произнес Тимур. – Мечта об Астралисе вполне может оказаться очередной ложью, утопией, навязанной хитрыми лунатами доверчивым астрам… Ведь лунаты не чувствуют двуликие долины, а значит, не могут найти их без нашей помощи. В этом и разница между нами, Тим. Астры чуют другие долины, потому что этот мир нам неродной. Мы не смогли приспособиться к нему. А лунаты – смогли. В давние времена все двуликие принадлежали Раннему Миру, затерянному где-то там, среди звезд. И мы найдем его снова. Вернем. А этот мир оставим лунатам. Пусть любуются своей Луной сколько захотят.

Снова всполошились птицы – совсем рядом, с другой стороны их убежища. Тим с беспокойством прислушался.

– Не переживай, все чисто, – успокоил разведчик. – Сейчас здесь никого нет. Главное, чтобы лунаты сюда не добрались раньше, чем мы уйдем.

– А можно пока немного посмотреть город? – попросил Тим. – Пусть здесь одни развалины, зато мы побывали тут первые… Будет что друзьям рассказать.

Конечно, парень прекрасно помнил, что где-то здесь может прятаться еще один сверкающий сфинкс или целая толпа белых карликов, но желание увидеть древний город, пусть и разрушенный, оказалось сильнее.

Тимур пристально посмотрел на Тима, словно оценивал его готовность к возможной схватке.

– Ладно, идем прогуляемся, – решил разведчик. – Все равно лучше не оставаться на одном месте. Заодно проверим, не пришел ли ответ от Йозефа.

Они шагали по старым каменным улочкам, вдоль развалин построек, по мостам над высохшими каналами, мимо бывших садов с мертвыми деревьями с белыми покореженными стволами – всего того, что осталось от некогда богатых поместий.

– Судя по «Летописи ранних», самой древней книге о двуликом мире, когда-то здесь были высокие скалистые холмы, – рассказывал Тимур. – На них стояли огромные роскошные дворцы на тысячи комнат, окруженные пышными садами, а над ущельями были протянуты висячие мосты. Но прошли тысячелетия, и все это великолепие занесло песком – вечной пылью времен… И мы едва ли сможем разглядеть блеск былой славы прекрасного города, единственного, что осталось от некогда великого лунастрального народа…

Тим внимательно слушал, с любопытством оглядываясь и зорко подмечая необычные детали: то уцелевший на коньке крыши флюгер в виде полумесяца, то полуразрушенную стену с геометрическими узорами из черно-белой мозаики, то целый ряд колонн, сохранивших свои фигурные капители. Даже разрушенный город все еще хранил свое прошлое. Только вот колесо обозрения как-то странно выделялось на фоне руин, словно его переместили сюда из другого времени.

И вдруг Тим увидел врата. Те самые – высокие, из ржавых металлических трубок, с гербом на каждой створке: Дерево Ночи в чаше золотого полумесяца с двумя серебряными звездами над рожками.

Боясь, что врата исчезнут, он помчался к ним и толкнул большие тяжелые створки изо всех сил.

И врата открылись – медленно, с натужным скрипом, а за ними оказался совершенно другой мир.

– Смотрите! – радостно вскричал Тим, оборачиваясь к Тимуру.

Но разведчика рядом не было.

Зато впереди, насколько хватало глаз, раскинулось во всю ширь прекрасное, бескрайнее озеро. Оно будто состязалось в красоте с небом, лениво перебрасываясь с ним пригоршнями звезд. Тим с опаской ступил на безупречный зеркальный край, надеясь, что озеро неглубокое, но его босые ноги каким-то чудом остались на поверхности. Что за странное место?

Он присел и попробовал воду на вкус – она оказалась ужасно, до невозможности соленой.

Тогда он пошел прямо по воде, восторженно озираясь, – и ему казалось, будто он идет по звездному небу.

Тиму вдруг захотелось встать на руки, что он и проделал, с наслаждением погрузив пальцы в прохладную черную воду. Ему стало любопытно, как будет выглядеть этот прекрасный мир вверх ногами.

И тут он почувствовал, что снова стоит на ногах, а на руках… на руках держит весь небосклон, словно мифический гигант.

Испугавшись, Тим вернулся в нормальное положение, но ощущение звездного неба над головой осталось. Только теперь он словно бы растворился в этом ощущении, окончательно потеряв ориентиры, не понимая, где верх, где низ. Он словно парил в необъятном космическом пространстве, где ничего не было, только он и Вселенная.

И вдруг ощущение земного мира вернулось – снова навалилось притяжение, появилось чувство пространства – вот небо, а вот вода. Все равно что смотришься в зеркало и ясно понимаешь, где явь, а где отражение.

Напоследок Тим прокрутил сальто, приземлился на четвереньки и аккуратно лег на живот – по водной глади пошла легкая, едва заметная рябь – и осторожно окунул лицо в воду.

И снова произошла метаморфоза: Тим смотрел в яркое ночное небо, вглядываясь в туманные очертания Млечного Пути. Но сейчас он видел все планеты, видел все звезды, видел всю галактику – и все это вместе было таким великолепным, сияющим, разноцветным, манящим.

Неожиданно для себя Тим протянул руку и сорвал яркую золотую звезду. На ощупь она оказалась твердой и холодной, словно это был кусок золота. Подумав, Тим зашвырнул его обратно в небо.

А потом, неожиданно развеселившись, сорвал серебристую звезду – и опять прямо с неба, – на его ладони оказался серебряный жгут, закрученный в тугую спираль. Тогда он помчался вперед, по пути срывая самые разные звезды: золотые, бронзовые, из серебра или меди, черно-белые, ярко-салатовые, сиреневого или изумрудного оттенка, розоватые и синие, – и все они обязательно превращались в камни или детали странной формы – холодные, порою даже ледяные до такой степени, что их невозможно было держать, и они выскальзывали из ладоней и вновь растворялись в небесной глубине озера.

«Я должен сконцентрироваться, – вдруг понял Тим. – Отыскать свою звезду. Просто надо ее почувствовать». Закрыл глаза и вытянул руку. Вначале он лишь хватал пальцами пустоту, наугад передвигаясь шажками, в разные стороны, не ощущая ни времени, ни пространства, ни звуков, и искал одно – то, что нужно.

Внезапно он почувствовал сильное тепло и сияние – яркий свет прорывался сквозь закрытые веки, манил и притягивал, как маяк на далеком берегу родной земли. Особо ни на что не надеясь, Тим цапнул воздух перед собой и вдруг ощутил в руке теплый округлый камень.

Тогда он открыл глаза и внимательно оглядел свою находку. На ладони лежал кристалл настолько прозрачный, что его грани угадывались только когда на них вспыхивал звездный свет.

Внезапно за его левым плечом прошелестел ветер, взметнулся край белоснежного платья, расшитого синими и серебряными звездами, – Тим уже знал, кто это, и его сердце радостно встрепенулось.

– Многогранник, – тихо произнесла Арракис. – Икосаэдр.

– То, что нужно? – спросил Тим непривычно робко, протягивая ей кристалл на ладони.

Вместо ответа женщина улыбнулась.

– Давай договоримся так: всегда носи его при себе. – Она сжала его ладонь в кулак, спрятав многогранник. – Наблюдай за тем, как преломляется свет на его гранях. Как исчезает кристалл в полной темноте. Как становится прозрачным… Ты тоже должен этому научиться: пропадать из поля зрения, растворяться в темноте. Уходить в тень, становиться невидимым, когда нужно. Это твое первое задание.

– Так вы беретесь меня обучать? – с радостной надеждой уточнил Тим.

Арракис кивнула.

– Ты не владеешь памятью клана Черной Головы, – задумчиво произнесла она. – Но и к белоголовым ты тоже не принадлежишь. И все же, раз мы, звезды, выбрали тебя на Х-барьере…

– Так вы действительно звезды? – вырвалось у Тима. – То есть настоящие? С неба?

Кажется, этот вопрос ее позабавил. Но она не стала отвечать.

– Я позову тебя, когда придет время, – сказала она. – А сейчас ты должен вернуться в Дом Сияния. И передай Тимуру, что обет молчания с него снят.

Едва Тим пришел в себя, Тимур накинулся на него с расспросами: особенно интересовали разведчика подробности разговора с Арракис. После чего он забрал у Тима его находку и долго крутил в пальцах, наблюдая за отблесками костра на гранях кристалла.

– О да, это многогранник, усеченный икосаэдр. Крохотная частица Вселенной… Такие многогранники еще называют первокирпичиками. Из них состоит весь наш мир. Но твой многогранник особенный. Он научит тебя творить уникальнейшую мистику, ведь он – ее основа.

Разведчик вернул кристалл Тиму, и тот принял его назад с некоторой опаской.

– Похож на футбольный мяч, – заметил он. – Пятиугольники и шестиугольники вместе.

– Так и есть, – усмехнулся Тимур. – Ведь по форме футбольный мяч и есть усеченный икосаэдр. Он состоит из двенадцати пятиугольников и двадцати шестиугольников. Любопытно, что твоему кристаллу соответствует водная стихия. Другими словами, он – первочастица энергии воды. Советую обратить на это внимание, когда будешь его созерцать долгими часами.