Дмитрий Всатен - Книга 1. Людомар из Чернолесья Страница 14

– Что ты увидел? – просил его Хугут, поднимаясь на ноги.

– Ничего. Но запах не позволяет пройти. От него тяжелеет голова, и глаза почти не видят.

Воин хмыкнул.

– Вонь не способна остановить холкунов. Ты слышал чудовищ?

– Нет.

– Видел их?

– Нет.

– Мы идем дальше.

Отряд снова двинулся вперед.

– Закрой вот свой носик, – насмешливо произнес один из воинов и бросил Сыну Прыгуна платок, пахнущий хлебом и чесноком.

– Странный, – сказал, походя, другой воин.

– Да все они… чуть-чуть туповаты, – сделал неожиданный вывод третий.

Не поняв насмешки, людомар надел платок, чем вызвал всеобщий дружный гогот.

– Сказал же, тугодумы! – хохотал третий воин, радуясь возможности расслабиться.

– Тихо! – прикрикнул командир, и все смолкли. – Пики в стороны! Проверить мечи. – Колонна ощетинилась иглами-пиками, укрепила бока щитами и шумно двинулась дальше.

Людомар шел последним.

Так они шли до самого рассвета.

Редкие лучики золотого света стали пробиваться сквозь крону лесных гигантов. Ухо людомара готовилось привычно насладиться пением птиц, клекотом насекомых, привычным переругиванием и распевкой просыпающегося леса.

При виде тонких солнечных нитей, спустившихся на тропу яркими пятнышками, руки холкунов невольно ослабли, а в сердцах зародилось тепло и надежда: не все только плохое и страшное виделось им отныне впереди.

Тем неожиданней был топот нескольких ног и тяжелое прерывистое дыхание, которое, казалось, вырывалось из легких самого Чернолесья. На тропе показались два дремса. Они вымокли до нитки. На их телах висели какие-то обрывки шкур, ноги были облеплены грязью. Дремсы бежали, размахивая топорами.

– Держи его! Держишь? – прохрипел один другому, смотря на второго дремса.

– Да. Руби.

Топор первого дремса поднялся вверх и рубанул воздух.

– Вот так. Посмотри, как я его. Вон еще один. Руби!

– Ты держи жежь его-то! У-у, упустил. Я сейчас… дай попробую… а ну-кась… сюда… ухватил… ухватил!!! Руби… руби же.

Снова топор со всей мощи, на которую способен дремс, обрушился в пустоту и со свистом рассек ее. Удар уже не был так точен и топор на излете поранил второго дремса.

– Он вцепился мне в ногу! – заорал тот. – Убей его. Руби! – И несчастный схватился за ногу, которую поранил ему первый дремс.

Снова поднялся топор и опустился в землю. Между тем, сам раненый вытащил из-за пояса нож и, стоная, принялся отковыривать себе икру.

– Не могу разжать, – прохрипел он. – Сильно… а-а-а… Руби же!

Дремс снова рубанул. Его топор впился в ногу товарища и срубил ее.

– Он откусил мне ногу! – закричал несчастный. – Не дай ему забрать мою ногу.

Кровь с силой хлестала из ноги на тропу.

– На грудь мне запрыгнул. Он меня душит. Я задыхаюсь. Сруби его, Тран!

Тот, которого назвали Траном, занес топор и остервенело ударил своего товарища прямо в грудь. Последний всхлипнул, закашлялся, рухнул на тропу и стал биться в конвульсиях. Тран повернул голову, следя за чем-то прямо перед собой.

– Ну… подходи! Иди… подходи! – С ловкостью присущей дремсам, он принялся орудовать топором. Оружие рассекало воздух во всех направлениях.

Зоркие глаза людомара заглянули в глаза обезумевшего и увидели, как зрачки его заволокла тинистая пелена с красными вкраплениями. Она растекалась на белки и была похожа на паука, раздавленного о глазное яблоко.

– Волчье безумие, – прошептал он, и хотел было уже броситься вперед, когда увидел, что глаза дремса остановились на отряде.

– Сколько же вас, – прорычал он и ринулся вперед. От его удара один из холкунов едва успел укрыться за щитом. Раздался грохот, и половина щита разлетелась в щепы.

Холкуны невольно подались назад.

Второй удар дремса убил наповал одного из воинов.

– Ага! – зло захохотал Тран. – Ага-а-а-а! Ха-ха… – И продолжил свое страшное дело.

– Убить его, – приказал Тугут, и его воины бросились вперед.

Тран дорого отдал свою жизнь: двое холкунов были убиты, еще двое сильно поранены прежде, чем Тугут добрался до дремса и лично срубил ему голову. Тело еще некоторое время стояло, но после свалилось на землю и забилось в диких судорогах.

Воины в ужасе смотрели на поверженного. Из его ран хлестала черная кровь.

– Что это? – пронеслось по отряду.

– Чернокровие! – с ужасом выдохнул один из воинов. – Колдовство.

Ратники отпрянули от трупа. У некоторых из них по лицам пробежали спазмы ужаса, другие были смертельно бледны. К раненым тут же подскочили хол-холы и принялись хлопотать вокруг них.

– Волчье безумие, – посмотрел на людомара Тугут, то ли спрашивая, то ли утверждая.

Сын Прыгуна на всякий случай кивнул. Это было не волчье безумие, хотя и очень похоже. Любой житель Чернолесья встречался с этим недугом. Он был страшен, но не портил кровь.

В этот момент на тропе показался еще один дремс точно в таком же состоянии, как и первые два. Его тут же забросали дротиками.

– Это и есть тот запах, который ты слышишь? – спросил Тугут, заприметив, как охотник принюхивается к запахам, исходящим от трупов.

– Нет. Это не тот запах. Я слышу другое.

– В путь! – приказал Тугут и указал вперед. – Ты сможешь быть с нами? – Он посмотрел на людомара с нескрываемой надеждой.

– Больше чеснока, – сказал охотник.

– Что?

– Чеснок. Он выветривается. Я слышу сильнее.

– Да, – тут же понял Тугут. – Эй, холы, дайте чеснока.

– Вот… вот… – подскочил к людомару воин, недавно насмехавшийся над ним и называвший туповатым. На лице его не было и кровинки. Он быстро размял чеснок в ладонях и вымазал им повязку.

– Хорошо? – спросил Тугут охотника. Тот кивнул.

Не успели они пройти и сотни шагов, как прямо из леса на них вышел Плакса. Людомар сразу узнал его и с ужасом увидел его зеленовато-красные глаза.

Плакса двигался прямо, слегка покачиваясь. Воины вскинули копья.

«Нет», знаком показал дремс и приблизился к Тугуту. Он что-то ему сказал, взяв за плечи. Потом встряхнул его и снова что-то сказал. После этого отбежал, пал на колени и впился руками в землю.

«О-а-а!», вырвалось у всех, когда Плакса внезапно вытащил нож и вонзил его себе прямо в сердце. Захрипев, он повалился набок.

Тугут стоял, открыв рот, бледный и подавленный.

– Что делать будем, Тугут? – вывел его из оцепенения один из воинов.

Холкун вздрогнул и просипел: «Вперед!»

Хотя лес не позволял заглянуть далеко вглубь себя, но уже и теперь стало заметно, что Грязная тропа уводила отряд в желтоватый туман, который медленно стелился по земле. Людомара в который раз вывернуло. Даже холкуны, вот уж на что плохие нюхачи, и те стали блевать.

«Хлюп», отозвалась почва на очередной шаг охотника. Он остановился и посмотрел себе под ноги. Его ступня по щиколотку утопла в водяной жиже.

– Вода, холы, что это за вода? – разнеслось по отряду. – Не утопнуть бы.

Хугут посмотрел на людомара.

Вдруг слева раздался треск. На него мало обратили внимание. И только ухо людомара уловило, что трест тот исходит не от куста или ветки, но от нескольких кустов и многих веток.

– Не идите далее, – сказал Сын Прыгуна. – Он здесь. Приго…

Образ в мгновение ока мелькнул перед его глазами, но он не успел даже напрячь язык, как в самую середину колонны врезалась голова огнезмея, вырвав из нее клок солдат.

Холкуны не мешкали ни секунды и сразу бросились в атаку. Один из хол-холов воздел руки над собой. Между его ладонями сверкнула молния, но он был убит паровым шаром, которым плюнул змей. Обожженное тело колдуна отлетело в сторону, и было расплющено о ствол дерева. Второй хол-хол произнес заклинание, но огнезмей снес его хвостом, словно бы знал, кто представлял для него главную опасность.

Само чудовище явилось взорам опешивших солдат в паровом облаке, которое исходило от воды, по которой двигался змей.

Воины пытались защищаться, но людомар видел тщетность их попыток. Заметил он и то, как огнезмей обвил кольцами одно из деревьев, вырвал его с корнем и словно щеткой провел по тропе. Сын Прыгуна вмиг оказался на дереве, поэтому его лишь слегка задело ветками. После такой зачистки на тропе остались лежать десятки убитых и покалеченных холкунов. Они кричали от ужаса и от боли.

Охотник в два прыжка перебежал тропу и очутился за спиной змея. Всякий, кто охотился на хищников в Чернолесье, знает, что древоедные змеи сильны, но и у них есть слабое место – то, которым они держатся за землю. Сын Прыгуна без труда отыскал это место. Он подбежал к телу огнезмея, просунул между его чешуйками острия своей пики и с силой надавил.

Людомар отчетливо видел, что под его нажимом тело змея даже не дрогнуло. Не прошлась по его телу и волна причиненной всему живому боли. Отставив копье и вытащив нож, охотник проделал ту же операцию.

Сын Прыгуна никогда не считал себя слабым, но в этот миг осознал свое бессилие перед мощью неведомого зверя. Он давил ножом в тело огнезмея столь сильно и так долго, что даже пот, что было невероятно, выступил на его лбу и висках, затекал по шее на спину.