Дарья Кузнецова - Мастер оружейных дел Страница 17

– А как, кстати, Пограничные отреагируют на возможность их роспуска? – уточнил, пользуясь случаем, Грай.

– Есть некоторые маньяки, – признал отставной старшина. – Но большинство сделают этот день своим личным праздником. За возможность навсегда разделаться с Серыми любой Пограничный отдаст свою душу на растерзание отродьям Белого. Да не только стражи, простые люди тоже будут готовы отдать за это очень многое. Так что в этом вопросе король может рассчитывать на безоговорочную поддержку местных жителей.

– Мне кажется или ты недоволен этим? – напряженно поинтересовался ужастик, разглядывая великана.

– Приграничье в таком случае потеряет определенную часть своего очарования. Я хочу, чтобы не стало Серых, но понимаю, что в случае их исчезновения мы перестанем быть такими, какие есть. Люди хорошо объединяются только перед лицом серьезной опасности извне, а вскоре после исчезновения оной здесь станет… так же, как и везде. Но я в любом случае за уничтожение этих тварей. Уже только потому, что дети не должны платить болью и страданием за доверие взрослых друг к другу.

– Дети? – нахмурившись, переспросил Грай.

– Ты так и не ответил, – перебила его я. – Откуда ты взял этот нож?

– Курьера сопровождал Пограничный страж. К счастью, эти ребята чрезвычайно приметны в столице, поэтому его запомнили в гостинице, где обнаружили труп курьера. Там нашли след, ведущий в Баладдар, а здесь вычислить его оказалось несложно, все-таки военные, легко узнать, кто отсутствует в казармах. Правда, к тому моменту, как я до них добрался, страж отсутствовал слишком основательно: его нашли мертвым, вот с этим кинжалом в груди, через четверо суток после смерти курьера. Увы, кинжал слишком долго пробыл в теле стража, и выяснить, именно им или подобным убили посланца, невозможно. Меня беспокоил вопрос, как этот Пограничный умудрился оказаться в двух местах одновременно – никто не отмечал его длительного отсутствия – но появление перевертыша очень кстати напомнило о существовании этих примечательных существ. Судя по тому, что окружающие не заметили странностей в поведении стража в последние дни перед смертью, перевертыш под личиной как раз и сопровождал курьера. Зачем – боги знают! Но вряд ли для защиты: насколько мне известно, перевертыши хоть и копируют тело, и даже верхние слои ауры, полностью перенимать способности не могут. Скорее, для того, чтобы усыпить бдительности курьера. Личность его пока установить не удалось, да мне кажется, она особенной роли не играет. Вот, собственно, вся история.

– И тебе просто так отдали орудие убийства? – не поверила я.

– Нет, мне отдали его по официальному запросу вместе с заключением местных экспертов и описанием ритуала, причем с возвратом, – хмыкнул гость из столицы. – Следователь по тому делу не больно-то разговорчивый тип, даже с учетом местного колорита, но зато архивариус оказался общительным. Он и порекомендовал тебя как лучшего в городе оружейника. Впрочем, Таймарен Ла’Ташшор вроде бы согласился взять эту историю себе, а он потолковей будет. Есть ощущение, что взрыв и этот перевертыш относятся сюда же, но повода для официального объединения всех трех дел нет. Я ответил на твой вопрос?

– На этот – да, теперь следующий. Кто ты такой, кто он такой, насколько вы знакомы и как связаны цели вашего пребывания здесь?

Ужастик бросил неприязненный взгляд на северянина. Тот безмятежно улыбнулся уголками губ и посмотрел на меня.

– Если хочешь, я отвечу, – предложил он.

– Мы выслушаем обе версии, – хмыкнул Лар, перебивая собравшегося возражать Тагреная.

– Сар Анагор – эмиссар по особым поручениям его величества Ерашия Третьего, он служит в Тайной канцелярии, а я… зовусь «дальним братом», но фактически выполняю те же функции для Совета кланов Северного края. Я имел честь познакомиться с саром, когда ему отдали приказ устранить меня за… недостаточную лояльность королевской власти и тесное сотрудничество с нелегальной организацией, узурпировавшей власть в Северной провинции Турана, так, кажется, это звучало в оригинале, – невозмутимо сообщил он. – Что же касается целей нашего пребывания тут, они действительно никак не связаны. Я говорил чистую правду, приехал сюда ради библиотеки и только, а распоряжение о заказе с приложенным к нему рисунком застало меня уже здесь. Просто Баладдар – небольшой город, а ты – лучший оружейник в нем.

– Грай? – Я перевела взгляд на ужастика.

Тот едва заметно поморщился, но кивнул:

– Все верно.

– И почему же ты его все-таки не убил?

– Он честно пытался, – с сочувственной иронией пожал плечами северянин.

Сейчас, когда эти двое сидели рядом, становилось понятно, что Таллий старше своего оппонента. Даже если по биологическому возрасту они близки, но… опыт, мировосприятие, отношение к жизни – все в сумме давало интересный эффект. Грай отнюдь не мальчишка, но в сравнении с этим «дальним братом» выглядел именно таковым. Уже не щенок, но еще не взрослый зверь – недопесок.

– А потом? – уточнил Пограничный.

– А потом его отозвали, Совет нашел общий язык с королем.

– Любопытная история.

– Не спорю, – кивнул северянин. – Только уж больно длинная. Если вкратце пересказывать все, что успело случиться за те семь месяцев, которые мы играли в догонялки по территории обитаемого мира, мы просидим тут пару дней. – Он развел руками.

– Еще что-нибудь? – осведомился Грай. Мы с Ларом переглянулись и одновременно растерянно пожали плечами, а Кана недовольно фыркнула и пошла греметь кастрюлями, красноречиво выражая собственное отношение. Ну да, тайна оказалась совсем не такой страшной, как могла… – Раз ко мне вопросов больше нет, может, вы уже расскажете, что происходит с Ойшей?

– Да это, в общем, тоже тот еще секрет, – фыркнул Ларшакэн. – Почитай, полгорода знает. Был бы ты из Приграничья, тебе бы любой местный рассказал.

– А тебе это вообще зачем? – полюбопытствовала я, перебив ворчание старшего товарища.

– Во-первых, напугать меня довольно сложно, а ты вчера вечером выглядела по-настоящему страшно. Глупо не попытаться разобраться в природе такого явления. Во-вторых, я просто не люблю что-то не понимать, особенно что-то настолько серьезное. А в-третьих, вдруг я смогу помочь? – Он пристально посмотрел на меня, будто пытался через глаза заглянуть в душу.

– Развелось помощников, – скривилась я, а Лар торжествующе хмыкнул. Я даже смотреть в его сторону не стала. Что я, не знаю, как выглядит его довольная рожа? Тьфу! – Ничем ты мне не поможешь. Ни ты, ни друг твой, – я кивнула на северянина. – Со мной уже ничего не происходит, я просто живу. Точнее, происходит, но самые значимые события последнего времени – вы двое и тот тип, что пытался меня вчера убить.

– То есть ты хочешь сказать… – ехидно начал Тагренай.

– Я хочу сказать, что ты неверно сформулировал вопрос, – оборвала его, чуть повысив голос, и смерила недовольным взглядом. – Я просто Порченая, только и всего.

– Но это же сказки! – изумленно воскликнул ужастик, разглядывая меня с недоверием. Я лишь хмыкнула, а северянин с недоумением спросил:

– И что в тебе испортилось?

– Да обычная страшилка, чтобы дети домой возвращались вовремя, – с еще большим недоверием ответил Грай, сосредоточенно хмурясь. – Говорят, что Серые воруют детей и из них выращивают отродий – тварей, внешне похожих на них самих. Только, если верить этой сказке, отродья являются порождениями полусферы Хаоса, нечто вроде големов, или, скорее, элементалей, они всегда на острие атаки, и уничтожить их почти невозможно. Или в другой версии, просто превращают детей в себе подобных. А Порченые – это те, кому каким-то чудом удалось избежать такого исхода. Но из человека нельзя сделать духа стихии, это… невозможно!

– Про отродий я за годы службы никогда не слышал и в глаза их не видел, так что это точно сказка. Серые делают из человеческих детей себе подобных. Со взрослыми этот фокус, видимо, не проходит, потому что живыми они взрослых не берут, а детей – воруют. Когда мы вытащили оттуда Ойшу, в ней уже оставалось очень мало человеческого, – пожал плечами Лар. – За спасение ее души и разума Кай заплатил мастеру Смерти половиной своей жизни. Впрочем, тот старик, хоть и не остался внакладе, плату отработал сполна и очень честно. Да и умер Кайнашэн спокойным, а это стоит дороже, чем жизнь до ста лет в муках. – Последняя фраза адресовалась исключительно мне.

Вспоминая эту историю, бывший Пограничный не уставал повторять, что я ни в чем не виновата перед отцом и, сложись все иначе, он сам бы себя проклял. Я знала, что старшина прав – отец сам часто повторял это и действительно умер в покое – но все равно чувствовала свою… не вину, нет. Скорее, ответственность перед его памятью, и изо всех сил старалась оправдать его надежды.