Натали Якобсон - Рианон Страница 17

– Ты совсем, как он, совсем как он, – припевала с восторгом Атенаис и смотрела на Рианон так, будто не верила в такое чудо. И хор тоненьких голосков прях подпевал ей.

– Вылитый он…

Тот, кого они так и не назвали. Рианон вздохнула, ощущая, как цепкие пальцы тянут ее пряди.

– Они как золотая рожь, твои локоны, у него ведь точно такие же, и лицо у тебя прекрасно, как у него, а мы-то думали, что прекраснее него не будет больше существа. Золото в твоих волосах, кусочки неба в твоих глазах, все как у него, хоть ты и не падала с небес.

Атенаис почти пританцовывала вокруг нее, повторяя одни и те же слова нараспев, как твердя заклинания. Весь смысл сводился к тому.

– Ты, как он, и ты до их пор не обожжена.

Ты, как он, и, несмотря на это, ты до сих пор не обожжена. Рианон проснулась с ужасом. По лбу катился холодный пот.

Как могут быть связаны красота и огонь? Почему красивое должно сгореть? Неужели огонь внутри нее пожрет ее саму? Тот же самый голосок Атенаис будто готовился произнести в очередном сне, твоя кожа как лилии и скоро будет от ожога выглядеть так, будто лепестки лилий свернулись пеплом от огня. Знаешь, как пахнут горящие цветы и какими гадкими они потом становятся? Хуже гари! Он сделает с тобой то же, за то, что ты красивее его. Он ведь так ревностно охраняет свою красоту. Это все что у него осталось после падения, а другим повезло еще меньше.

Он! Он! Он! Кто такой этот загадочный он, и какое он может иметь к ней отношение? Почему он должен ее ненавидеть и хотеть изуродовать? Почему Атенаис, которой она не успела даже сделать ничего плохого, с таким восторгом галдит о том, что ее, Рианон, кто-то должен до безобразия обжечь? Это, конечно же, всего лишь сон, но уж слишком реалистичный. Она будто до сих пор ощущала на своих щеках прикосновение пухлых холодных ладошек грибной феи. Кажется, она уже читала где-то в запретных книгах, что связь между реальностью и миром снов довольна прочна. Когда приходят сновидения они либо как предчувствие сообщают нам об опасности, либо души других людей общаются с нами посредством сна. А есть ли души у фей? Могут ли они нарочно насылать дурные сны или же, напротив, пытаться во сне предупредить об угрозе. Выражение личика Атенаис всегда было одним и тем же, никакой мимики, на нем застыло одно лишь злорадство, но совсем не обязательно, что именно он характеризует все ее чувства к Рианон. В конце концов, ведь может же это быть всего лишь предупреждение. Даже у фей есть любезность, так почему бы им не напоминать ей на каждом шагу о том, что ее преследуют. Рианон отлично это знала. Мысль о том, что ее могут в любой момент схватить и отправить назад, не давала ей покоя. И услышать за спиной звуки погони она тоже ожидала в любой миг. Было много тех, кто желал ей зла или даже смерти, и хуже всего было то, что этими злоумышленниками оказались самые влиятельные люди в королевстве. Может, даже кто-то из них послал отряд в погоню, чтобы убить ее, а не привезти назад. Всякое можно предположить. Если вдруг не станет единственной законной наследницы, то это будет на руку многим. Но Рианон знала в лицо всех своих врагов, даже больше, она без конца перебирала в памяти их имена, ассоциируя каждое с пытками и казнью, которые она приготовит для них, когда, наконец, победит. Шансов на возвращение к престолу было мало, но представлять себе как корчатся в огне ее недоброжелатели оказалось весьма приятно. Почему со своей стороны кому-то из них не вообразить, как он сжигает на костре ее точно ведьму. Это было бы занимательно, в чем – в чем, а в колдовстве ее можно обвинить хотя бы за ее огненный дар, а еще в ворожбе с целью приворота, ведь не один молодой придворный уже лишился жизни из-за нее, и не всегда это случалось на турнире. Она будто притягивала к себе восхищение и как следствие этого гибель. Все кто влюблялся в нее так или иначе погибали, будь то дуэль, рыцарский поединок или просто выпитый яд. Она как золотоволосая сирена разгуливала по замку, а за ней волочился черный шлейф несчастных случаев, безумия и самоубийств. Всех этих несчастных она даже не знала по именам. Знала только, что все они были молоды и красивы, и что сын теперешнего регента вот-вот пополнит этот список, за что ее, конечно же, ждет месть со стороны ее отца. Странная, прекрасная принцесса, иногда своим дыханием она рождала огонь, а часто один взгляд на нее поселял в людях безумие. Весьма хитроумная дочь регента Хильдегарт непременно использовала бы такое обаяние, будь оно у нее, как сокрушительное оружие. Но Рианон этого не могла и не хотела. Она бы предпочла иметь реальную физическую силу, а не строить козни. Наверное, поэтому она пока что и проигрывала. Плести сложную и коварную сеть интриг было намного безопаснее, чем сражаться в открытом бою. Рианон выбрала бы открытый бой, умей она, как следует, владеть мечом, будь у нее собственная армия. Она сжала и разжала затекшие пальцы, как если бы сжимала рукоять невидимого меча. Меч – это такая сила, если ты умеешь им как следует владеть, если ты полководец, если можешь доказать, что твоя мощь не имеет равных. У нее был лишь огонь, да и то только иногда. Этих кратких сполов на многое не хватит. Взять штурмом целую страну, это не запалить угли на остывшей жаровне. На невольно подумала о тех, у кого сил бы хватило, но все они не были людьми и тем более не стали бы ее сторонниками. А ведь она бы, наверное, без колебания продала душу, если бы дьявол пообещал ей такую армию. Василиски, саламандры, ифриты, гарпии, гаргулии и… драконы. О драконах она почему-то подумала в самый последний момент и как бы случайно. Мысль сама обернулась к ним. Они похожи на нее внутренне, как это не странно. Внутри они тоже из огня. Только мощь их пламенеющего дыхания естественно не сравнима с ее слабыми потугами породить огонь. Ей бы армию драконов. Вот тогда никто не смел бы с ней бороться.

Мысль была такой заманчивой и фантастической. Рианон перевернулась на спину и уставилась в небо, как если бы могла увидеть их там прямо сейчас. Драконы! Само слово показалось ей волшебным. Они ужасны, они смертоносны, они равны в своей силе дьяволу, но как бы ей хотелось управлять хоть одним из них, чтобы вместе напасть на Лоретт. Она крепко сжала кулак, будто готовясь нанести удар. Неиссякаемая струя огня и крылья, неужели она не отдала бы свою прекрасную внешность за то, чтобы это обрести. Только Атенаис не говорила о даровании сила, она предупреждала лишь о том, что некто хочешь обжечь Рианон, чтобы она перестала быть такой красивой. Это многое объясняло. Убить ее хотел бы любой из претендентов на трон, но зачем, говоря о них, заменять личность местоимением. Ни один из них не был тайной. К тому же феи, наверное, узнавали имя любого человека еще до того, как он сумеет раскрыть рот, чтобы представиться. А здесь такая загадочность. Кто тот, кого они боятся называть?

– А, может, вообще есть тот, о ком нельзя упоминать в присутствии смертных, – раздался в ее мозгу надоедливый голос Орфея.

Ну, тогда они уже нарушили запрет, подумала Рианон и повернула голову, чтобы взглянуть на своего духа. Она ожидала, что он опять будет маячить где-то между деревьями и всячески дразнить ее, но его вообще не было рядом. И никаких признаков его невидимого присутствия тоже не наблюдалось, ни шевеления веток, ни пригибающейся, будто под чьими-то ступнями, травы, ни обеспокоенного чириканья птиц. Все тихо. Она не сразу обратила внимания на Рона, который тоже уже проснулся и, по-видимому, давно. Он сидел у ручья на коряге и веткой чертил на берегу какие-то символы. Тайные символы. И как раз в том месте, где их тут же смывала вода.

Неужели он… О, нет, как же она сразу не заметила, что он может быть врагом, тайным врагом, который также знает магию и чтобы вернуть себе отнятые поместье и привилегии станет сообщаться посредством магии с теми другими. Она уже потянулась было за луком, когда светловолосая голова паренька вдруг поднялась, машинально, будто марионетку дернули за шнурок и с юного смазливого лица на нее уставились древние и мудрые глаза блуждающего духа.

– Ну, как тебе? Новый фокус! Ты ведь и не догадывалась, что я такое могу? – спросил ее вкрадчивый голос Орфея, так не к месту вырвавшийся вдруг из совершенно чужого тела и практически непослушных не двигающихся губ. – У меня еще много способностей, дорогуша. Я ведь твой демон. А те, кто испытывают к тебе сильные чувства, не важно, ненависть или любовь, становятся такой легкой добычей. Я могу заставить их делать все, что угодно.

Рианон с трудом верила своим глазам. Что это за чертовщина? Она видела, как Рон сидит у коряги и в глазах его полыхает совсем не свойственный ему желтоватый огонек. Только спустя миг она поняла, в чем же дело. Уже одна небрежная поза, в которой сидел этот мальчишка, о многом говорила. Так развалиться на валуне мог разве только придворный шут или озорной демон.

– Оставь его, немедленно! – скомандовала она, сама еще не зная, возымеет ли какое-либо действие ее приказ.