Наталья Соколова - Фея Грёз, или Изнанка желаний Страница 18

– Мда, это называется Цветочная Фея? – фингал под левым глазом был роскошного фиолетового цвета, – меня теперь можно на дариоле на границу отправлять: враги всё от вида такой красы в ужасе разбегутся, вопя от ужаса и отвращения.

– Крисиг, не преувеличивай, будь добра, – лукаво улыбнулась Утар, – это ты кому-нибудь другому пыль в глазки пускай. В детстве ты у нас всех мальчишек в деревне в страхе держала. Они так за глаза тебя и звали «Фея а, ну, подходи, в морду дам»…

– Ну и фонарик тебе поставили, Крисиг, – восхитилась Мили, тут до её носа долетели аппетитные запахи с кухни Академии, – Девчонки, а у нас сегодня булочки с корицей и цукатами пекут… А, давайте, стащим себе пару корзинок с выпечкой? Слишком уж славно всё выходит у Феи Румяных Пирогов…

– Предлагаешь тряхнуть стариной, Мили? – феечки быстро переглянулись и подмигнули друг другу.

– А то! Нам положено проказить, кража сдобных булочек не повлечёт серьёзного нагоняя…, максимум отругают, если застукают на месте преступления…

– А если мы, допустим, растение пошлём за нас промышлять? Никто ж ещё не в курсе, что у меня открылся дар, которого в моей семье до этого не наблюдали, – Крисиг сделала большие наивные глаза, подружки дружно прыснули со смеху: такая мордочка у этой феечки предупреждала, что: «Проказа готова, кто не спрятался, я не виновата»…

Три хрупкие полупрозрачные фигурки прокрались к задней двери, которая вела на кухню. Крыльцо обвивал роскошный вьюнок с бело-розовыми огромными цветами. Крисиг обрадовалась ему как родному:

– Девочки, а вот и наш добытчик, – феечка долго что-то неслышно бормотала себе под нос и делала сложные пассы.

Получилось у неё нечто, похожее на гибкую зелёную кошечку с янтарными огромными глазами и двумя «граммофончиками» вместо ушек. Длинный, похожий на стебель лианы хвостик, смог легко обвить ручку корзины и утащить добычу прочь.

– Знакомьтесь, это Миусси, вьюнковая кошечка. Она принесёт нам свежих булочек.

– А мы сейчас ещё и тумана напустим туда, чтобы наверняка не застукали нашу посланницу, – Утар быстро привела угрозу в исполнение и с помощью простенького заклинания приотворила тяжёлую дубовую дверь. Миусси мурлыкнула и лёгкой тенью скользнула внутрь.

Сначала всё было тихо, но потом с кухни донеслись возмущённые женские крики и грохот разбитой посуды. Слов было не разобрать, но от звука у всей троицы уши заложило капитально. Сначала вылетела вьюнковая кошечка, следом тазик, поварёшка и увесистый мужской сапог. Зелёный гибкий хвост крепко обвил ручку огромной корзины, от которой в разные стороны расходилось облако упоительного запаха свежей сдобы, корицы и цукатов. Феечки дружно сглотнули слюну, которой тут же наполнились рты и спрятались в ближайших кустах, выжидая, когда всё затихнет, и они смогут заняться восхитительной добычей. Ждать пришлось долго, так как Главная Повариха Академии была возмущена наглым налётом и похищением самой большой корзины со сдобой. Женщина долго гоняла подчинённых, чтобы те из-под земли достали наглую воришку и вернули булки обратно.

Когда снаружи перестали носиться рассерженные повара и поварята, феечки пошли в сторону укромной полянки, куда Крисиг велела кошечке принести добычу. Миусси бросилась к хозяйке и, утробно мурлыча, стала ласково тереться об её ноги. Янтарные глаза прямо лучились от самодовольства и нежности. Девчонки быстро уничтожили булки, и Милисандра превратила корзинку в дубовый пенёк. Вода из маленького ручейка была прохладной и очень вкусной.

Нериаяль Дар Онэриль, ректор в Академии профильных фейских искусств, была в бешенстве. Её племянник Тувин Дар Онэриль приволок к ней в кабинет обоих родителей и заявил официально, что его до печёнок достала поганая учёба и ему больше по вкусу доля дариола. Он хочет остаться в этой ипостаси столько, сколько ему ещё отпущено.

– Ты хоть о сестре подумал? – напустилась на него старая фея, схватив его за плечи и повернув в сторону кресла в углу, где беззвучно рыдала Утар, глядя на брата расширившимися от ужаса непонимающими глазами.

– У неё останутся девчонки и родня. Я всё сказал. По фейским законам я имею полное право отказаться от одного облика в пользу другого. Собираюсь отправиться служить на границу в качестве ездового ящера. В отличие от вас всех, с вашими никому не нужными сантиментами, Варьфер не стал настаивать, чтобы я вернулся в Академию, после того, как так и не смог отстоять свою точку зрения. Я, может быть и плохой фей и студент, но выбор сделал, извольте ему подчиниться. Госпожа Онэриль, где бумаги, которые в таких случаях полагается подписать?

– Тувин, почему ты всегда думаешь только о себе? – в голосе матери проскакивали нотки скорби, но она старалась держаться невозмутимо и достаточно холодно, понимая, что слезами горю не поможешь, – Если бы вы с Утар не были близнецами, всё было бы не так трагично. Ты понимаешь, что она может умереть от тоски и безысходности.

– Тогда туда ей и дорога. Фея должна быть сильной и уважать чужие права, даже если это и такое близкое существо, как я.

– Поступай, как знаешь, но если из-за тебя твоя сестра угаснет, тебе тоже не жить. Я добьюсь для тебя заточения в Пещере Развоплощения, где оканчивают свои дни самые отпетые представители нашего народа, – отец бессердечного Фея был в ярости и даже не пытался скрывать свой гнев по поводу его жестокости.

– Если с ней что-то случиться, то грош вам всем цена, а она зря небо коптит, – равнодушно отозвался Тувин, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу. – Ну, долго вы ещё тут будете сопли жевать? Меня ждёт пограничник Эйридиниэль. Нам ещё упряжь и седло надо подгонять под меня, путь не близкий.

Утар, не в силах поверить, что брат решился на такую подлость, зарыдала уже в голос, забившись в истерике, она чувствовала, как истончается магическая нить, которая связывала их души ещё до рождения.

– Хорош ныть, глупая плакса. Лучше я буду ящером, чем быть рядом с такими занудами, как ты, Мили и бледная моль Крисиг. Если ты погибнешь, то грош цена и твоей семье и подружкам.

– Не смей так говорить о них, – в голосе девчонки зазвенела сталь, голубые глаза превратились в две ледышки.– Иди, превращайся в крылатую безмозглую тварь, всё равно ты ни на что больше не годен. Ты гадишь всем вокруг и плюёшь в самую душу. Я отказываюсь от уз, которые до сих пор нас связывали, все твои Таланты по праву перейдут ко мне, а ты иди своей дорогой.

Фея Туманов пошатнулась, ощутив боль от обрыва магической нити, в душе и сердце образовалась противная пустота, с которой ей теперь придётся как-то научиться жить, иначе она погибнет. Не оборачиваясь, девчушка выскользнула за дверь и опрометью кинулась в свою комнату. Родители и ректорша пытались её остановить, но не преуспели. Онэриль молча сунула в руки Тувина перо и положила на стол пачку документов.

– Подписывай. Раз ты упорствуешь, то мы бессильны что-либо изменить. Если твоя сестра не выживет, тебе тоже не поздоровиться, – Онэриль говорила холодно, как повела бы беседу с зарвавшимся троллем или человеком.

– Первое разумное предложение из ваших уст, тётя, – Тувин небрежно поставил закорючки на объёмистой пачке пергаментов и, не сказав ни слова и не оборачиваясь, быстро отправился в сторону Конюшен.

– Я боюсь за Утар, близнецы редко выживают, когда происходит нечто подобное. Даже смерть брата ей было бы проще вынести, – Дар Онэриль нахмурилась, скорбная морщинка между бровей показала, как долго прожила и как много поведала на своём веку госпожа ректор.

– Я не понимаю, зачем он так поступил, – отец мятежного фея был бледен и немногословен.

– Очень редко рождаются феи, у которых лень убивает всё разумное. Обычно дариолами становятся те, кто потерял близких, и так и не смог смириться с утратой. Тувин же обрёк нас всех на боль и страдания, а Утар, возможно, и на медленное угасание или сумасшествие, а то и смерть.

– Где-то мы с женой его упустили.

– Вы бессильны были изменить столь печальный финал. Постарайтесь спасти хотя бы дочь. Надеюсь, Милисандра и Крисиг справятся. Раз она не попросила у нас помощи или совета, то закрылась от многих. Нам не удастся достучаться до её разума. Я уже видела подобное несколько раз.

Взрослые феи торопливо попрощались и разошлись. Онэриль собиралась рассказать подругам Утар о случившемся и наказать глаз с неё не спускать. Крисиг и Милисандра стали последней ниточкой, которая может удержать Утар от гибели, когда она потеряет интерес к жизни и сама захочет умереть.