Александра Христова - Тьма древнего леса Страница 19

Лиир еле успел проскользнуть в замок, как небо разорвала ярчайшая вспышка. В следующий момент все собравшиеся в холле – и люди, и эльфы буквально присели, зажимая уши руками в тщетной попытке спастись от оглушительного грохота. Еще одна вспышка – и с небес пролились потоки воды.

Дождь шел сплошной стеной, не оставляя ни единого просвета и не давая возможности увидеть что-либо даже на расстоянии двадцати метров, не говоря уже о том, чтобы суметь разглядеть край долины.

– С ума сойти! – выдохнули над ухом у Лиира. Мужчина резко обернулся и увидел стоящего у него за спиной командира аррэтэн Атэнара. – Это какая ж тварь так резвится?

– Что? – изумленно вздернул бровь человек. О чем этот длинноухий говорит?

– Это, – эльф указал глазами на особо темную тучу на небесах, – не естественные тучи. Явно развлекается какой-то особо ретивый маг, причем отнюдь не с целью полить засохшую травку на склонах гор. Как ты думаешь, что заставило мага потратить такую прорву сил на самый обычный ливень?

Лиир мог только пожать плечами и с немым вопросом в глазах уставиться на эльфа.

– Я тоже не в курсе, – сердито поджал губы Атэнар. – Но знаю абсолютно точно, что ничего хорошего от этого не жди.

Лиир только вздохнул. Все-таки даже в участи раба были свои преимущества. Например, он мог не беспокоится о завтрашнем дне. Не то чтобы человек хотел снова нацепить на свою шею проклятый ошейник, но необходимость задумываться о непонятных ему глобальных магических проблемах не доставляла удовольствия.

Интересно, а что бы на это сказал его сюзерен Раалэс?

Атэнар ларэ Эсирэ всей своей сутью сына жреца Харрэса и жрицы Мертвого солнца чувствовал, что разразившаяся над долиной гроза – непростая. Будь это обыкновенный ливень, эльф не обратил бы на него ни малейшего внимания. Но вонь – дикая, потусторонняя вонь небытия, чувствовавшаяся за подобными небесными забавами неведомого шутника, не давала покоя и лишала уверенности в собственной силе и возможности преодолеть любые препятствия, возникшие на пути.

Надвигалось нечто действительно страшное. Но что именно?..

Глава 6

Думал, что в сказку попал? Не-э-э, это ты в жизнь вляпался!

Я стоял в дверях и печально глядел на большой, загаженный донельзя ш'шарятник – благо что без его кусачих обитателей. В одной руке у меня была швабра с намотанными на нее тряпками, в другой – большое ведро, полное воды. Воздух помещения пропитался тяжелым запахом грязи, испражнений и немытых ездовых химер. Фу… Похоже, этот ш'шарятник не чистили как минимум пяток улэдов. Если не больше…

Да-а-а, дела… Интересно, хозяина этих конюшен… прошу прощения, ш'шарятника, зовут, случаем, не Авгием?

Я поставил ведро на пол и принялся обреченно разматывать тряпки на швабре. Ну, приступим, помолясь! Конечно, я не Геракл, но, может, мне повезет и случится чудо, которое избавит меня от этой грязной работы?

Ась? Чего тут, собственно, происходит? А то непонятно! Достаточно поглядеть на выданный мне местным клыкастым конюхом инвентарь.

Нет? Все-таки непонятно? Ну, тогда придется объяснять.

Как нетрудно догадаться, я наказан. Да-да, за мое отвратительное поведение на балу. Мол, если бы я не поддался искушению и не напугал даму, то, глядишь, и зал бы остался невредимым, и княжеский костюм бы уцелел, и вечер не был бы сорван…

В общем, князь явил эльфийской знати лик разъяренного громовержца. Ту леиши, с которой и началась вся эта катавасия, вместе с мужем выслали на десяток лет из Леса – на открытое пространство, чтобы зрение улучшить. Ну и заодно с нежитью пообщаться – или хотя бы узнать, как она, собственно, выглядит. Потому что, как выразился правитель, не отличить с перепугу живого от не понять кого могло только малое дитя. А раз так, то не мешало бы этим самым дитям немного подучиться и запомнить, наконец, как выглядят реальные упыри, а как – член приближенного к эльфийскому трону семейства в неудачном наряде. А то ведь в следующий раз можно и князя зашибить ненароком, приняв его за какую-нибудь экзотическую нежить!

Того бодрого ушлого дедка (ну как дедка – выглядел он примерно на полсотни человеческих лет, разве что лысина одним махом прибавляла ему еще десятка полтора), оказавшегося ни много ни мало тем самым печально известным мне по разгромленной в пух и прах лаборатории алхимиком Ордевинием ара Перетти, князь великодушно простил за беспорядок, возникший из-за начатого им переполоха с молниями. В конце концов, этот дедок не виноват, что ему уже четвертое тысячелетие идет, а дополнительного источника энергии, чтобы поддерживать себя относительно молодым и здоровым, да еще и сохранять кристально ясный рассудок, у него нет. Раритеты надо уважать! Тем более такие редкие и уникальные, как старые эльфы, перешагнувшие трехтысячелетний рубеж и столь хорошо сохранившиеся. Не стоит тревожить понапрасну музейные экспонаты – они и рассыпаться могут…

Разумеется, прочие, посягнувшие на лавры Зевса и столь азартно забрасывавшие меня молниями, так легко не отделались. Всякую длинноухую мелочь, только недавно вернувшуюся из своих странствий, а потому еще не успевшую приобрести веса в обществе, отправили на общественно полезные работы: улицы мести там, в пекарнях или еще где работать… В общем, не тяжелый, но довольно утомительный ручной труд. По-видимому, утверждение, что за монотонной работой появляется время подумать о себе и своих поступках, существует и здесь…

Эльфы постарше были наказаны иначе. Мало того что князь потребовал возместить семейству Аторре в общем и мне в частности моральный ущерб – сиречь откупиться, так еще их заставили полностью восстанавливать разгромленный зал.

Это только на первый взгляд кажется, что молодежи досталось больше работы, чем уже состоявшимся леишам. Но попробуйте-ка, привыкнув к самовосстанавливающемуся жилищу и забыв, когда, собственно, вы в последний раз брали в руки тряпку, подтянуть себя к потолку или стене при помощи заклинания и ручками, ручками отскребать очередное пятно копоти, оставленное вашим же заклятием. Каково вам будет? Вот-вот. Пользы мало – но моральное удовлетворение я, наблюдая за этим торжеством справедливости, получил огромное!

Больше всего меня умилил какой-то бравый эльф, враскоряку прилипший к потолку, аки муха к паутине, и яростно драящий чудом уцелевшую, но закопченную до черноты люстру. А как он ругался!.. Вот честное слово: несмотря на существенно расширившийся словарный запас (спасибо тебе, княжич!) и постепенно улучшающееся знание эльфийского, я таких выражений не знал.

Ну а мне, как самому крайнему и блондинистому, досталось больше всех. Тряпку в зубы, ведро в руки – и в конюшни! Чтобы, как сказал слегка оглушенный моим недовольным воплем князь, я сбросил дурную энергию и в следующий раз не вытворял подобного. О-хо-хо… Вот так всегда! Как что, так Мстислав виноват! И нет бы дать выспаться после такой сумасшедшей ночи – погнали с утра пораньше.

Брезгливо поморщившись, сунул нос в ближайшее стойло. Н-да… Тут не швабра – тут лопата нужна! И грабли. Ибо ту кучу перепрелого сена пополам с различной свежести навозом, которая почему-то оказалась в стойле, никак нельзя было убрать при помощи швабры.

Лопа-а-ата-а-а… Где же ты? Покажись, не прячься – дядя Мистик тебя не обидит!

Дожил. Уже с сельхозинвентарем мысленно разговаривать начал. Так и до сумасшествия недалеко. Вот они – плоды общения с психически неуравновешенными эльфами! Крыша едет не спеша…

Искомый предмет обнаружился в самом дальнем и темном углу: широкая лопата, больше похожая на металлический совок для уборки снега, каким орудуют родные питерские дворники, была аккуратно обернута во что-то, в чем я после долгих усилий сумел опознать огромный кожаный фартук. О! В самый раз! Не придется марать любимую черную рубашку… В конце концов, не так уж и много у меня осталось этих самых рубашек, чтобы я мог вот так вот спокойно выкидывать одну из них после работы в конюшне.

Фартук явно был сделан на великана – мне пришлось дважды обернуть его вокруг себя, прежде чем я смог завязать его без риска, что он в следующую же секунду свалится к моим ногам. Откинув волосы за спину, я ухватил хищно блеснувшую лопату и шагнул к ближайшему стойлу.

Ну-с, приступим…

Элли с ехидной миной наблюдал за тем, как его приемный сын в изумлении стоит в дверях проклятого ш'шарятника. Причем проклятого в прямом смысле еще лет сорок назад. Конюха Аугерия ара Ирилли прокляли за недобросовестное отношение к драгоценным ш'шари. Основательно так прокляли…

Вот только нерадивый слуга взял да и повесился на балке доверенной ему конюшни. После такого финта ушами проклятие благополучно перешло с конюха на здание, создавая в нем просто невероятный беспорядок – такой же, как был в день гибели конюха – и не позволяя его убрать ни магическими, ни физическими методами. Эдакая вечная свежая выгребная яма. И великолепно подходящая для наказания особо активных и непокорных юнцов, которым некуда девать лишнюю энергию.