Александр Прозоров - Клятва Темного Лорда Страница 24

– Спасибо, ваше величество, – обежав двор, Юлиана поцеловала в щеку Снежану, потом мечника. – Спасибо, дядюшка Дедята. Я к себе, переодеваться!

Рябая умчалась. Избор проводил ее взглядом, поклонился:

– Батюшка, матушка… Я тоже переоденусь. Мокрый весь, много снега за шиворот насыпали.

– Чудесный праздник, мечник, – оставшись наедине с хозяевами, сел на лавку Битали. – Жалко, вы его не видели.

– Мы уже не раз на таковых бывали, гость дорогой, – пожал плечами варвар. – Сегодня решили пропустить. Притомились зимой нынешней. Хлопотная выдалась.

– В ваших землях даже смертные считают войну за веселье, – покачал головой юный маг. – Они играют в штурмы, сражения и захват власти.

– Они любят забавляться, – согласился мечник.

– Ваши колдуны веселятся вместе с ними.

– Кто же может запретить магам развлекаться?

– Вы не видите разницы между людьми и смертными, Дедята. Вы и правда заодно?

– Мы не нарушаем Хартию, мой мальчик, – вступила в разговор женщина. – И не выдаем своего существования. Наши смертные не знают о мире колдовства.

– Но между вами и ними нет никаких границ.

– Наш мир суров, мальчик с янтарными глазами, – склонил голову набок варвар. – Здесь трудно выжить в одиночку. Мы не можем строить дома месяцами. Чтобы успеть, пока тепло, надобно собираться всем миром и делать это за два-три дня для каждой семьи. Здесь не зазимовать в сарае под плащом. Попавшему в беду нужен нормальный теплый дом. Из-под наших сугробов не накопать корешков. Если голодному не дать припаса из своего погреба, он не протянет и одного дня. Чтобы жить здесь, каждый из нас должен быть всегда уверен в соседе и сам без колебаний прийти на помощь, пусть даже себе в убыток или с изрядным риском. У нас неважно, знатен ты или безроден, маг ты или смертный, богат или беден. У нас ценится только одно: по совести ты живешь или нет? Мы соблюдаем Хартию, Битали, раз уж ушли с нею из Большой Войны. Но тебе будет полезно знать, что никогда за всю историю наших земель, смертные не сожгли здесь ни одной ведьмы и ни одного колдуна.

– Ты хочешь сказать, мечник Дедята, что можно жить иначе, не так, как мы? Жить без графов и баронов, без крови и принуждения? Без страха перед смертными и без их покорения?

– Я ничего не говорил, мальчик с янтарными глазами, – с улыбкой покачал головой варвар. – Это был просто праздник, Битали. Обычное веселье смертных и затесавшихся в их толпу чародеев. Все остальное ты додумал сам.

Мечник пожал жене руку, встал, вонзил вилку в бок сочащегося жиром окорока, срезал тонкую румяную полоску.

– Если вы живете в мире совести и дружелюбия, мечник, то почему и смертные и люди постоянно играют в войну и грезят битвами?

– Не мы придумали этот мир и его правила, Битали, не мы его создавали, – покачал головой бородач. – Нам остается только послушно эти правила соблюдать. Что же делать, коли в наших землях регулярно появляются то шатуны, то графы, то взбесившиеся лисы? Работа для охотника может возникнуть в самый неожиданный момент, к ней нужно быть всегда готовым. А достойная дичь – гордость для добытчика. Вот, попробуй, мой мальчик. Уже прожарилось или еще нет?

Варвар протянул гостю вилку с ломтем медвежатины. Битали принял, прожевал, кивнул:

– Очень вкусно. Думаю, уже готово. – Он чуть отступил и поклонился. – Надеюсь, мадам и мсье, вы не обидитесь, если я ненадолго отлучусь, дабы переодеться к ужину?

Восьмое путешествие в святилище началось в снегопад. Огромные снежинки – хлопья размером с кулак – валились плотной стеной, из-за чего видимость сократилась всего до двух-трех десятков шагов. Тем не менее попутный ветер Избору удалось вызвать. Правда, совсем слабенький, и путь к святилищу занял целых четыре часа вместо уже привычных двух.

В самом зале, конечно же, было чисто и тепло, однако так темно, что Битали пришлось использовать заклинание «альба» и развесить по стенам два десятка магических огоньков.

Ритуал успел стать привычным, посему без особых разговоров Избор расстелил шкуры, а Юлиана забралась на алтарь, поджав под себя ноги. Юный маг вытянулся на полу, прикрыл глаза, начал глубоко дышать, наполняя тело яркой энергией и готовясь вновь увидеть ее потоки, заиграть эфемерными струями потаенного могущества природы и колдовства, принять их в себя и стать ее повелителем…

Однако, когда здешняя сила переполнила тело юного мага, оно вдруг словно разорвалось, и Битали оказался в светлом помещении, стены которого увивали зеленые лозы, под потолком сиял жаркий ослепительный шар, а пол выстилали ровные плиты бледно-серого гранита. В центре помещения стоял прямоугольный стол, отполированный до зеркального блеска, перед ним замерли три фигуры: плечистый мужчина, женщина с длинными русыми волосами, заплетенными в косы, с матерчатой лентой на лбу и белыми височными кольцами, украшенными многолучевой звездой, и круглолицый курносый мальчик между ними.

Далеко не сразу Битали догадался, что это не люди, а каменные изваяния. Семья перволюдей, которым поклонялись смертные до последних здешних холодов.

Послышалось цоканье – в святилище вошли несколько человек в замшевых одеждах. Среди них были и мужчины в брюках и куртках, и женщины в длинных туниках, застегнутых на плечах петлями на деревянные палочки. Они деловито расставили на столе угощение: лесные ягоды, мелко нарезанные коренья, мясо, рыбу, – склонили головы:

– Приди к нам, великий праотец, приди, матушка, приди, первый из людей. Разделите трапезу общую, примите нашу пищу, поделитесь мудростью своею…

Гости расселись за столом, стали кушать, пододвигая к статуям то одну, то другую миску, уговаривая попробовать. Наконец один из мужчин от обычной застольной болтовни перешел к тревожащей людей теме.

– Пророчества наши приносят тревожные вести, великий праотец. Обещают холод и голод, муки, дальний тяжелый путь. К тебе обращаемся, великий: яви силу свою, простри длань свою над нами, спаси детей рода своего от бед, ибо тяготы грядут невыносимые…

– Сил моих хватит на многое, дети мои, – внезапно ответила скульптура. Битали даже подпрыгнул от неожиданности. – Но понимаете ли вы, чего просите? Сытость и покой рождают лень и слабость. Отнимают разум, заливают жиром тела. Сильными, храбрыми и мудрыми становятся лишь те, кто смог пройти испытания. Испытание смертью, болью и горем. Испытание голодом, предательством и страхом. Честь не падает с небес, ее обретают, преодолевая лишения. Неужели вы готовы променять честь на сытость? Мудрость на сладость?

– Что проку от мертвого храбреца, праотец? Зачем мудрость голодному? Смилуйся над детьми своими, избавь от мук напрасных, избавь от вымирания! Пророчества твои пугают нестерпимостью, а испытания похожи на проклятия!

– Вы боитесь проклятия смертью, изнеженные дети мои? – сурово ответил истукан. – Будь по-вашему, я прокляну вас жизнью! Вы не станете умирать, пока не справитесь с бедами. Вам придется возрождаться снова и снова до тех пор, пока вы не исполните долга чести пред собой и людьми!

С этими словами каменный истукан внезапно повернул голову и посмотрел Битали прямо в глаза. Этот взгляд хлестнул словно плетью – юный маг вскрикнул и отскочил… И понял, что стоит в прохладной сумрачной пещере, в нескольких шагах от подстилки.

– Что случилось, друг мой?! – отпустил руку Юлианы северный варвар. – Ты лежал спокойно, и я не ожидал ничего опасного.

– Ритуал завершен, – хрипло ответил Кро. – Мне пора возвращаться.

Смерть шатуна

Сборы были недолгими. Все, что приобрел потомок Темного Лорда в усадьбе мечника Дедяты Горамника, – так это здоровье, накопленную корсовингом силу, перламутровую волшебную палочку да несколько собранных в деревянный браслет амулетов, созданных и заговоренных Снежаной, но напитанных им самим. Юлиана тоже уносила браслет, но только из медвежьих клыков, и золотое ожерелье. Не столь великий груз, чтобы даже мешок заплечный потребовался.

Из заснеженной тайги гости ушли после обеда, а на французском берегу Атлантики очутились ранним утром.

Машина, хоть и новенькая, благополучно дожидалась хозяйку на платной подземной парковке.

– Сколько же меня не было? – заведя мотор, попыталась вспомнить рябая девица. – Месяц? Интересно, я уже отчислена или еще нет? И какой сегодня день недели?

Заплатив перед шлагбаумом, она выкатилась на улицу, круто повернула вправо и вдавила педаль газа.

– Нужно выскочить из города, пока на дорогах пусто…

Страна еще спала, и транспорта почти не было. Однако сильно гнала Юлиана только в городе, на свободном шоссе поехала уже не торопясь, и в Ла-Фраманс они добрались только к полудню.

Прежде чем заехать во двор, девушка сперва вошла через калитку, открыла электронный замок, обошла дом.