Виталий Бодров - Неизведанные пути Страница 28

– В короне, – поддакнул Лем. – Если б у меня план был, я бы тоже чего хочешь вспомнил… Или, наоборот, забыл бы все к блиновой тетушке. Смотря какой план.

Принц внимательно вглядывался в ветхие бумаги.

– Отсюда не попадем, – сообщил он. – Надо выйти из потайного хода, дойти до второго яруса, там за зеркалом потайная же лестница. По ней наверх два яруса…

– Во настроили! – восхитился шут. – Умные головы! Померли, правда, как и дураки. Смерть – она тетка справедливая, ей без разницы кого хватать, конюх ты, там, или, скажем, принц.

– Или шут, – подсказал Орье.

– Шут – любимец судьбы, – возразил Лем. – Тебе не понять. Я бы вот с тобой ни за какие коврижки не поменялся.

– А за кувшин вина? – подкусил принц.

– Отстань, змий, не искушай меня! Ну… ладно, если вино хорошее – давай!

На втором ярусе они застряли. Его высочество помнил, что дверь скрывает зеркало, вот только было их там ни много ни мало – ровно дюжина. А вот которое из них являлось потайной дверью, он, разумеется, давно забыл. Пришлось доставать бумаги и разбирать полустертые строки.

– Я уверен, что вот это. – Принц ткнул пальцем (видел бы его сейчас наставник: принцам пальцами указывать не полагается!) в одно из зеркал. – Только не помню, как его открыть. Мы и прошлый раз, кажется, долго мучились…

– Я помню прекрасно, – заявил шут и со всего размаху ударил по зеркалу кулаком. Принц охнул и втянул голову в плечи. Но зеркало, вместо того чтобы разлететься дождем звонких осколков, со скрипом отъехало в сторону.

– Что скукожился? – подмигнул шут. – Принц должен держать голову прямо. Нет, кажется, спину прямо, а голову – гордо. А ты ее как держишь?

– В руках, – буркнул раздосадованный принц. – Как призрак Ульрика Безголового.

Зеркало-дверь с тем же противным скрипом закрылось за их спинами. Пыльная винтовая лестница уходила вверх. Похоже, вниз она тоже когда-то уходила, но этот проход кем-то был давным-давно заделан. Может, пресловутые сокровища там и спрятали? – вяло подумал принц. Его не волновали больше детские тайны и приключения. Остаться в живых, сберечь жизнь отцу и Лему – вот о чем Орье думал в эти минуты.

– А вот как эта дверь открывается, не разберу, – пожаловался принц. – Бумага совсем искрошилась. Ну что бы этим древним на пергаменте свои каракули начертить!

– Думаешь, пергамент долговечнее? – с сомнением спросил шут.

– Откуда мне знать? – гордо ответил Орье. – Я принц, а не…

– …библиотекарь, – закончил за него Лем. – Да помню я, помню. Как открывать будем?

– А я почем знаю? – огрызнулся принц виновато.

Шут сдавленно охнул. Орье мгновенно оставил в покое дверь, обернулся, выхватывая кинжал. В темном углу перехода, куда не доставал свет факела Лема, смутно белела неясная фигура. Принц охнул в точности как до него Лемур. Призрак, как есть призрак! Полупрозрачные одежды его напоминали королевскую мантию, лицо только угадывалось, но Орье почувствовал исходящие от призрака тоску и смертельную усталость.

– Доран Третий, – сдавленно прошептал шут. – Видно, не хочет перстень отдавать…

Призрак плавно выплыл из угла (юноши испуганно отшатнулись) и указал на неприметный выступ у дверного косяка. Затем неторопливо прошествовал сквозь закрытую дверь.

– Похоже, он решил нам помочь, – сказал принц, дрожа от волнения.

– Лучше бы нам вернуться, – ответил шут. – Кто их знает, призраков этих. Что у них на уме, никогда не поймешь. Блин, да и у живых-то нечасто!

– Пойдем, – решил принц. – Я думаю, он хочет нам помочь. В конце концов, мы же его похоронили, не поленились. Мертвому перстень зачем?

– А может, ему компании не хватает, – возразил шут, но Орье уже решительно нажал на рычажок. Дверь с пронзительным скрипом отворилась.

– Не забыть бы смазать все петли на пути из дворца, – озабоченно сказал принц. – Из-за такой мелочи наш побег вполне может провалиться. А я чувствую, бежать придется.

Призрак ждал их в потайной комнате. Той самой, где два века назад король закончил свой жизненный путь, вскрыв себе вены. Лем ощутимо лязгал зубами от страха. Орье же, наоборот, неожиданно успокоился. В конце концов, он же принц, а принцу бояться зазорно. Тем более своего же прапрадеда. Предок все-таки – с чего бы ему желать зла ему, Орье?

Доран (а точнее, то, чем он стал) показал куда-то мимо него на пол. За века доски серьезно истлели, ковры превратились в лохмотья. Вероятно, так было и при жизни самоубийцы, вряд ли полтора века хватит, чтобы превратить любое из дворцовых помещений в развалину. Между половицами зияла широкая щель; на нее-то и показывал призрак.

– Здесь Двойной Корунд? – спросил его Орье. Доран кивнул. Шут, присев, тут же принялся взламывать тайник покойного короля.

– Есть! – завопил он так громко, что отшатнулся даже призрак. Хотя, быть может, его просто слегка сдуло сквозняком. – Вот он, Двойной Корунд!

Лемур подал перстень принцу. Тот сжал его в кулаке, глядя на Дорана.

– Спасибо тебе, дед, – тихо сказал Орье и поклонился. Призрак поклонился в ответ, неспешно прошествовал мимо него и исчез в стене.

Только теперь, при изменчивом свете факела, принц решил рассмотреть реликвию. С одной стороны камень выглядел в точности как рубин, с другой – чистой воды сапфир. И радужная полоска между ними. Принц подавил восхищенный вздох. Красивее драгоценности он не видел, а ведь рос во дворце и самоцветами его трудно было удивить.

– Жаль, Доран не рассказал нам, что эта штука может, – сказал шут, зачарованно любуясь волшебными переливами красок. – По-моему, он говорить разучился напрочь после смерти. Хотя слухи ходили, дескать, стенал и даже жалобно причитал временами. Все врут люди! Никому верить нельзя.

– Я думаю, говорить он мог, пока мы не похоронили тело, – ответил Орье. – Странно, что до сих пор не упокоился с миром. Может, как раз из-за перстня?

– Или из-за Сугудая, – мрачно добавил Лем. – Тот уже тогда был придворным магом. Не он ли западню покойному подстроил?

– И не забрал Двойной Корунд? – усомнился принц. – Не идиот же он, в самом деле.

– Перстень старик спрятал, – возразил шут.

– От мага? Сомневаюсь. Хотя, возможно, ты и прав. Может Корунд сам укрывает себя от магии. Не берусь судить. Да и неважно это уже. Меня тревожит, что замыслил Сугудай. И когда нанесет удар. Не сомневаюсь, что нанесет.

– О Беодл, – вздохнул шут. – Кто бы нам помог справиться с магом…

Молитва от неверующего в него шута изрядно позабавила старого духа Кассарадских гор. Беодл лукаво усмехнулся в седую бороду. Помочь справиться? А почему бы и нет! Поможем, малыш, не сомневайся. Где-то, помнится, болтался у меня один смешной горец…

Тубарих с виду вовсе не походил на некроманта. Каждый ребенок знает, что некроманты тощие, обтянутые кожей скелеты с запавшими глазами. Носят они черные, ну в крайнем случае серые одежды, а также кучу зловещих амулетов в форме почему-то черепа. В руке непременно черный посох. Приписывают им еще длинные волосы, седые либо опять же черные. Ах да, еще от них вроде бы мертвечиной несет. Полный вздор! Сам Тубарих был довольно упитан, с ранним животиком от хорошей еды и сидячего образа жизни и ранней же лысиной, совсем уж непонятно отчего. Ранними – это на первый взгляд: человек в двести лет может себе не только плешь и животик позволить, но и гроб деревянный. Впрочем, последний был Тубариху ну совсем уж ни к чему, по крайней мере пару-тройку ближайших столетий. Одевался некромант ярко, если не сказать кричаще, по последней придворной моде. Из амулетов у него была при себе только пивная кружка, и соответственно она распространяла запах хорошего пива, а отнюдь не мертвечины. Посох, правда, был. И как раз черный. Только не в руке, а прислонен был к креслу. Попробовал бы кто пить пиво с длинным посохом в руках! Либо пиво пролил бы, либо… либо не пролил бы – одно из двух.

Некромант отдыхал. Заклятие было наложено, еще один кусок леса стал из живого мертвым. Что не могло не радовать любого некроманта. Наступление на эльфийское королевство шло успешно. Хоть и неторопливо. Потому что такого рода заклинания отнимали слишком много магических сил, и приходилось несколько дней восстанавливаться. Все-таки заклинание десятого уровня – предел для любого Мастера. Если бы Хозяин не делился Силой, было бы еще труднее. Шаг за шагом, день за днем Тубарих убивал эльфийский лес. Чувствуя при этом себя абсолютно безнаказанным. Башня надежно защищена паутиной мощнейших заклинаний, орда немертвых неусыпно охраняет подступы к ней. Кроме простейших скелетов и зомби есть и другая нежить. Подъятые мертвые эльфы, утратившие свою нелепую лесную магию, но не растерявшие легендарной меткости. Духи-убийцы, бесплотные, но смертоносные, неуязвимые ни для оружия смертных, ни для магии Стихий. Как ни странно, но на них он как раз особо и не рассчитывал. Эльфийское оружие укладывало их на раз, возвращая в небытие. А вот жуткие болонки тьмы, квинтэссенция некромантии, напротив, уязвимы лишь для железа. Их присутствие оказалось для эльфов неприятным сюрпризом. Два штурма выдержала башня, и оба раза атакующие откатывались назад, устилая остроухими телами склоны холма. Больше не рискуют, предпочитая крепить защиту лесных границ. И совершенно напрасно, потому что инициатива у атакующего. Рано или поздно находится брешь для удара, как, например, сегодня. Некроманту нравилось играть, противопоставляя хитроумным эльфийским заклинаниям свои, не менее сложные и элегантные. Нравилось проводить отвлекающие маневры, ложные атаки, чтобы, выбрав момент, одним блестящим ударом одержать очередную победу.