Бронислава Вонсович - Я ненавижу магические академии Страница 29

– А почему туда его поставила, можешь объяснить? – умоляюще прошептал однокурсник, сидевший рядом со мной и какое-то время косивший в мою сторону.

Это что же получается? Если я скажу, что посчитала, что он обо мне подумает? Это же какой урон моему имиджу! Ну уж нет! Я показала в улыбке свои ровненькие белоснежные зубки, на которые парень уставился так, как будто ничего более совершенного и не видел.

– Здесь он будет смотреться лучше всего, – пояснила я.

– Но ты же что-то считала? – удивился он.

– Да нет, – небрежно ответила я. – Просто у меня привычка такая, когда думаю, начинаю странные символы рисовать.

И еще раз ему улыбнулась, чтобы слово «думаю», не дай боги, не отложилось у него в памяти. Девушка должна быть красивой. Наверно, я была в состоянии и остальные листы заполнить. Но такое никак пройти незамеченным не могло, так что я уставилась на нарисованный мной символ и начала мечтать, как получу с Мартина законный поцелуй, причитающийся невесте. И размечталась я до такой степени, что сразу после звонка направилась в Башню Магии Огня – в самом деле, мы уже несколько дней, можно сказать, помолвлены, а он пренебрегает своими жениховскими обязанностями.

Но вот незадача, как только я вошла в корпус дружественного факультета, почти тут же налетела на Серена. Он увидел меня, нахмурился, но подошел, поздоровался и спросил:

– Что вы здесь делаете, Лисандра?

– Ищу фьорда Хайдеггера, – мой ответ заставил его лицо скривиться в ужасающей гримасе, но меня это не смутило, я ласково улыбнулась и продолжила: – Не подскажете, где я его могу найти?

Но, похоже, все мои ухищрения не находили понимания в сердце этого студента, так как он сначала недовольно поджал губы, как старая фьордина, а потом разразился бурной речью:

– Немало мужчин стали гениями благодаря девушке, немало мужчин стали героями благодаря девушке, немало мужчин стали поэтами благодаря девушке, немало мужчин стали святыми благодаря девушке, но кто в действительности сделался гением, героем, поэтом или святым благодаря девушке, ставшей его женой? Благодаря ей он становился лишь коммерческим советником, генералом, отцом семейства (Серен Кьеркегор, Дневник).

Но в этот раз мне было что ему ответить, не зря же я все воскресенье доклад готовила:

– А как же супруги Рикю? Маги Воздуха, чьи совместные труды изучают повсеместно?

– Это исключение. Обычно женщина подавляет все душевные порывы, делает мужчину слабым. Неужели вы хотите такого будущего для Хайдеггера?

Мне вдруг ужасно захотелось выйти замуж именно за Мартина, назло этому спесивому типу. Вот прямо сейчас, чтобы посмотреть на его перекошенную рожу. Но, как говорила моя бабушка, не следует быть рабами собственных желаний. Особенно если впереди Бал нашей Академии.

– Фьорд Кьеркегор, – холодно сказала я, – неужели вы считаете своего куратора настолько глупым и беспомощным, что он нуждается в постоянной защите и опеке? Вам не кажется, что унижаете его, думая, что он не в состоянии решить, как ему следует жить.

– Если бы я женился, я никогда не стал бы самим собой, – гордо объявил Серен.

– А Ильма о ваших взглядах знает? – невольно спросила я.

– При чем тут вообще какая-то Ильма? – недовольно сказал он.

Боги, как же мне стало жаль бедную девушку. Она же явно влюблена в этого весьма странного фьорда и наверняка надеется сочетаться с ним законным браком рано или поздно. Даже выглядит в соответствии с его требованиями – не отвлекать, хотя сама по себе она весьма привлекательная будет, если ее расчесать да подкрасить как нужно. И я решила как-нибудь попробовать с ней поговорить. В конце концов, научить пользоваться расческой лучшую ученицу курса вполне реально.

– Когда Ильма выйдет замуж, вы будете локти себе кусать от злости, а сделать ничего уже не сможете, – ехидно сказала я. – Но мы отвлеклись от цели моего визита сюда. Вы не подскажете, где я могу найти своего жениха?

– Здесь вы его не найдете, – злорадно ответил мне Серен. И как это он мне казался приличным фьордом в начале нашего знакомства? Да таких на порог пускать нельзя. – Он у ректора. Ну послушайте, Лисандра, если вы не можете пересмотреть свои взгляды на брак, то хотя бы выберите менее достойный объект.

Я с ним даже прощаться не стала, просто развернулась и пошла на выход, показывая насколько оскорбительно для меня он себя ведет. К ректору я все же решила не ходить – приемная не то место, где можно получить жениховскую задолженность. Да и Фиффи уже изрядно оттянул мне плечи, так что я пошла к себе. И даже чай успела заварить в подаренном Мартином чайничке, как пришел он сам. Был фьорд Хайдеггер ужасно расстроен:

– Лисандра, мне необходимо уехать, – сразу сказал он.

– Как уехать? – не смогла сдержать я эмоций.

Я все занятия мечтала, как он меня целовать будет, а он берет и сбегает. Возмутительно просто!

– Возникли проблемы с местом, где предполагались практические занятия нашей группы, – виновато пояснил он. – А они должны уже скоро начаться. И мне срочно надо решать вопрос с размещением ребят.

– Вы такой ответственный, – ласково сказала я и наконец поцеловала жениха.

Он обнял меня и ответил со всем пылом, на который оказался способен. То есть это я так думаю – ну не мог же он, в самом деле, остаться совершенно равнодушным к моим прелестям? Наверно, его поцелуи были наполнены духом и глубоким смыслом бытия, но такие холодные, что в моей душе они не затронули ничего. Пожалуй, в списке «На самый крайний случай» Мартин опустился даже ниже Фабиана. Ведь как говорила моя бабушка, если мужчина целуется плохо, то он и все остальное делает так же.

После ухода воодушевленного жениха, я подумала не следует ли мне вернуть все, что он мне принес? В конце концов, без трех чайных чашек с надписью «Мартин» я вполне могу обойтись, а ему они будут напоминать о студентах, которые дарили это на день рождения.

Все же хорошо, что в конце недели будет бал, на котором я смогу показать себя во всей красе. Мысли о бале сначала настроили меня на счастливый лад, но потом… Передо мной во весь рост встала просто огромнейшая проблема – мне нечего надеть. Ведь не могу же я пойти на Бал Академии в своем единственном платье? Я его уже столько ношу, что просто неприлично, да и не бальное оно совсем.

Мои размышления прервал стук в дверь. Почему-то я была уверена, что это опять Серен пришел наставлять меня на путь истинный, как он это видит. На мой взгляд, его рассуждения о семье и браке просто опасны. Не понимаю, куда смотрит начальство Академии? Если бы все думали как Серен, это непременно привело бы к демографическому кризису. Как он только умудрился дожить до своего возраста с такими представлениями? Я сделала высокомерное лицо и открыла. К моему удивлению, за дверью стоял Фабиан. Что ж, мое нынешнее выражение лица вполне подходило и для этого визитера. Встречаться с ним иначе как в присутствии Элены я больше не собиралась.

– Чему обязана, фьорд Чиллаг? – возможно, до Кудзимоси мне было очень далеко, но я старалась.

– Мы же договорились, ты зовешь меня Фабианом, нет? – он нахально ухмыльнулся.

Мне очень хотелось сказать, что такого напыщенного самовлюбленного типа следует называть скорее павианом, но я оставила это наименование для внутреннего употребления и лишь выразительно посмотрела на своего гостя.

– Это было до вчерашнего происшествия, фьорд Чиллаг, – холодно сказала я.

– Понятно, значит тебе совсем неинтересно, что просил передать Плевако.

И он совершенно нагло развернулся ко мне спиной и даже пару шагов сделать.

– Фьорд Чиллаг, подождите! – пожалуй, это было сказано несколько громче, чем полагалось по правилам хорошего тона.

– Фабиан, – он остановился и повернулся ко мне вполоборота, показывая, что вполне способен продолжать движение и дальше.

Гадкий шантажист! Что бы такого придумать, чтобы раз и навсегда отучить его от подобного отношения? Может, действительно, влюбить его в себя? Не так уж это и сложно сделать будет…

– Фабиан, – ослепительно улыбнулась я ему, – не думаю, что наша с вами небольшая размолвка должна отражаться на столь серьезных делах.

– Плевако сообщил, что добился разрешения на твою встречу с бабушкой. Можешь прямо сейчас и отправляться.

Поначалу я обрадовалась до невозможности, но потом…

– Я же не могу с территории Академии выйти, – расстроенно сказала я.

– Почему? – удивился Чиллаг. – С тебя же обвинения сняли.

– Одни сняли, другие – повесили, – мрачно сказала я, раздумывая как бы мне все же выбраться на встречу. – Бывший жених обвиняет меня в покушении на собственную жизнь. А Фиффи еще при попытке моего ареста Суржика покусал.

Питомец при упоминании своего имени гордо зашелестел. На Фабиана он почему-то больше не покушался. Видно, воспринимал его уже как часть интерьера.