Ангелина Крылова - История Филиппы Страница 29

– Но она и вправду либер, взгляни на ее меч, – сказал Артос, протягивая ему мой меч.

– У этой феи еще и меч есть, – удивился он, взял из рук Артоса меч и принялся его разглядывать. Не прошло и десяти секунд, как он вернул меч обратно. – В карцер.

– Нет! Я отвечу на все вопросы! – я вскочила с места, у меня уже не было сил притворяться, отчаянье взяло вверх, мысль о том, что меня поместят в грязную, затхлую темницу – ужасала.

– Завтра ответишь, а пока прорепетируй с крысами! – он развернулся и ушел. В моей голове потом еще долго раздавался его злобный смех. Артос спустил меня в подвальную часть замка и закрыл решетку. Там ужасно воняло сыростью и плесенью, от этого кружилась голова. Он втолкнул меня в просторную клетку, в углу лежала солома, а над потолком была маленькая дырка, с виду похожая на окно, и через нее пробивались тусклые лучи солнца.

– Пожалуйста, не оставляй меня одну! – я подбежала к решетке, которую он хотел запереть, и умоляла его о помощи.

– И это слова убийцы! – ухмыльнулся он. – Хотя, постой.

Он открыл клетку и прошел внутрь, не сводя с меня своих черных глаз. Они излучали огонек, и я уже подумала, что он хочет освободить меня, но резко, одним рывком он сдернул с моей шеи фаукс и сердечко-секрет. Я совершенно забыла, что фаукс висит на моей шее, и не успела спрятать его. Из горла вырвался подавленный всхлип, я поняла, что теперь мне отсюда не сбежать.

– Я так и знал, что ты не либер, – сказал он, внимательно разглядывая фаукс.

– Прошу тебя! Это мой единственный шанс! – взмолилась я. На глаза уже начали наворачиваться слезы, мне казалось, что я вот-вот разрыдаюсь от безысходности.

– Поверь мне, ты еще скажешь мне спасибо. Сейчас отец думает: либер ты или нет, а если бы он увидел фаукс, сама догадаешься – что бы было? – Я замотала головой в знак согласия, с трудом сдерживая слезы. – Теперь у тебя есть алиби, красотка, и целая ночь, чтобы подумать, что ты будешь говорить дальше.

Он положил фаукс в карман, развернулся, вышел из моей темницы и запер клетку.

– Филиппа, – сглотнув жгучий комок, подступающий к горлу, сказала я.

– Что? – развернувшись, спросил он.

– Мое имя Филиппа.

– Хм, не скучай, Филиппа! – он произнес мое имя, ухмыльнувшись и с небольшой издевкой, будто оно совсем не соответствует моей сущности.

Как только за ним захлопнулась дверь, я упала на колени и принялась рыдать, захлебываясь слезами. Всю ночь я не переставала укорять себя.

Почему я не послушала Вирельгу? Зачем пошла сюда? Что теперь делать? Как мне вывернуться из этой немыслимой ситуации? Как спастись?

Может, это и странно, но за все это время я ни разу не вспомнила своего отца.

Глава 17 Правда

Всю ночь я не спала; тревожные мысли одолевали меня. Мне казалось, что эта тяжелая ночь прошла всего за полчаса. Мне не хватило времени обдумать все, взвесить каждый мой ход, разобрать каждое слово. Через маленькое окно под потолком уже начали пробиваться первые лучи рассвета. Скоро за мной придут, и тогда только Богу известно, что будет. Удивительно, но именно в этот момент мне захотелось прочесть молитву, но как назло я не помнила ни одной. Я за всю жизнь несколько раз сходила в церковь, и проблема веры не тревожила меня… до этого момента.

Ночь пролетела за один миг, но утро длилось целую вечность. Я ждала, когда за мной придут, но это случилось только через несколько часов, когда солнце начинало светить все ярче и ярче. Громко открылась дверь, и тяжелые шаги застучали по направлению к моей камере. Я встала с пола и приняла надменный вид, будто то, что меня заперли на всю ночь в зловонном карцере, совсем не волнует меня. Шаги становились все громче и отчетливей, их четкий ритм словно выказывал целеустремленность и уверенность в своем убеждении. Из-за угла вышел мистер Мортер, тот бесноватый старик, допрашивающий меня вчера, и Артос, он был спокоен; а вот старик, видимо, удивился, увидев меня в камере, хотя он же сам меня здесь вчера и запер.

– Хм, не думал, что ты окажешься здесь. Видимо, ты действительно либер. Выводи ее, Артос.

Он развернулся и бойко заковылял прочь из темницы, Артос последовал за ним. Как только они завернули за угол, шаги стихли – видимо, Артос остановил его, чтобы что-то сказать.

– Ты что, раньше не мог сказать?! – грозно прокричал старик, затем снова раздались его четкие шаги, но уже более энергичные, чем прежде.

Артос вернулся и молча вывел меня из клетки, держа за руку. Его лицо было сосредоточенным и грозным, но в душе я чувствовала, что он огорчился словам старика. Наверное, мистер Мортер что-то значил для Артоса, тот становится другим, когда старик рядом, – видимо, он как-то влияет на Артоса своим присутствием.

– Тебе не обязательно контролировать меня. Я не убегу, – тихо сказала я, глядя на него.

– Хм. Даже если и попыталась бы, то не смогла, – ухмыльнулся он невеселой улыбкой.

– Ты бы поймал меня?

– Не я, так кто-нибудь другой.

– Если я превращусь в нишери, то не смогут.

– Я же смог.

Я замолчала, – действительно, стрела пронзила мой жилет и пригвоздила меня к дереву, хотя я в тот момент была нишери.

– Ты плохо превращаешься, тебя видно и ты не до конца становишься ветром, то есть твое тело остается однородным и твердым.

– И что это означает? – ухмыльнулась я.

– Что ни хрена ты не нишери, – ответил он, высокомерно осматривая меня, – тебя любой ребенок за юбку схватит, будь ты нишери или нет. Так что тебе лучше остаться…

– С тобой? – играючи перебила я его, подняв левую бровь и хитро улыбаясь.

Он взглянул на меня, но его лицо не выражало ни смущения, ни что-либо другого, – абсолютное пренебрежение и равнодушие. Этим он и привлекал меня, был в нем какой-то протест, индивидуальность, чувствовалась сила воли, будто он мог защитить от всех или погубить со всеми.

Мы зашли в ту же комнату с большим деревянным столом, на котором красовался так заинтересовавший меня герб. За столом сидела женщина средних лет, а рядом с ней стоял мистер Мортер.

Она была худа, и это только красило ее. Черные густые волосы убраны назад, в некоторых местах в них проступали седые пряди, но их было не так много, как у старика. Спокойные, умиротворенные глаза с интересом разглядывали меня, потом она перевела их на Артоса и нежно улыбнулась. От нее исходило добро; медленные, грациозные движения завораживали, казалось, что даже этот грозный старик не в силах повысить на нее голос. Ее глаза были большими и зелеными, с длинными, пышными ресницами, они будто улыбались всем и вся.

Мистер Мортер подошел к ней и положил руку на спинку стула, на котором она сидела. Я взглянула на него, и меня тут же поразило необыкновенное сходство. Хитрые черные глаза, бегающие из стороны в сторону и будто сверкающие молниями – такие же, как и у Артоса. Правда, у того они были немного больше, но такого же иссиня-черного цвета с дикой искоркой. Большой, ровный нос и выпирающие скулы… все сходства были на лицо. Но Артос больше походил на мать, когда он спокоен, и на отца, когда рвет и мечет. Хоть он и был грубым, как и его отец, но в глубине души теплилась доброта от матери. Но все-таки чаша весов больше склонялась на отцовскую сторону – видно, упертый старик тисками вцепился в воспитание сына, что тот стал абсолютной его копией. Несомненно, в старости он будет таким же.

– Итак, ты здесь, – он оперся руками на стол и пристально смотрел на меня.

– Как видите, да, – ответила я спокойным, твердым голосом.

– И что это значит?

– Это значит, что я не смогла убежать.

– Не смогла убежать, потому что у тебя нет фаукса.

– А откуда ему взяться? В Либерии только один фаукс, а остальные забрали вы, когда нападали на нас.

– Ха-ха! Ты ошибаешься, – глухо засмеялся он, – один фаукс в Либерии, один действительно находится здесь, но последний много лет назад забрала с собой девушка в параллельный этой реальности мир. Неужели ты об этом не знаешь?! Коренной либер забыл свою историю?! Вот так новость!

– Я не забыла свою историю! – грозно сказала я. – Та девушка понесла ребенка от мортала и попросила фаукс, чтобы уберечь его от вас. Он вам нужен, чтобы сокрушить Либерию, но у вас ничего не выйдет.

– Хм, это почему же? – ухмыльнулся он.

– Потому, что ее ребенок находится не в Либерии.

– А где же тогда?

– Не знаю, но в Либерии ее точно нет!

– Хм, значит, вам известно, что это – «она». Интересно, откуда? – Я поняла, что сказала лишнее, теперь он знает часть правды, и из-за своей невнимательности я теперь не смогу выпутаться из этой паутины лжи. – Я скажу больше, Филиппа, она действительно сейчас находится не в Либерии… – Я подняла на него взгляд, и поняла: моя песенка спета. Он уверенно смотрел на меня. Без сомнений – он знал, кто я. – Она сейчас сидит передо мной.

Он подошел ко мне, вытащил из кармана фаукс и покрутил им перед моим лицом. В этот момент все во мне рухнуло – на фауксе красовалась выразительная буква «М», сомнений не было – он принадлежал мне до того момента, как Артос отобрал его у меня в темнице и сказал, что я его еще поблагодарю за это. Теперь изливаться в благодарности уже нет надобности, сейчас они меня убьют, и уже ничто не спасет Либерию от нападения Морталы.