Вера Чиркова - Маг для бастарда Страница 3

Как я и предполагал, это оказалась та самая комната для слуг, и в ней было довольно уютно. У стен деревянные добротные кровати, у окна стол и два табурета, сразу возле двери шкаф, а за ним маленькая дверца в то место, без которого, к сожалению, не могут обходиться даже маги. Очень неплохо устроены тут слуги, что и говорить.

В первые дни, когда я только прибыл в столицу и искал себе недорогое жилье, мне предлагали гораздо более скромные комнаты. Это были не самые приятные для меня времена, но сейчас я вовсе не намерен предаваться воспоминаниям. Гораздо больше меня интересует, чем таким важным занят Ганик, что пренебрег своими обязанностями и не таскает наверх мой багаж.

Ворох одеял на одной из кроватей зашевелился, и я обнаружил наконец свою пропажу и выяснил причину грохота. Один из стульев лежал на боку. Я даже догадался, чем таким был занят мой слуга, что опрокинул стул. Паршивец стаскивал на кровать, что выбрал для себя, все перины, подушки и одеяла. И совершенно не заметил моего прихода.

– Вылезай оттуда, Ганик, – нехорошо ласковым голосом произнес я, – и иди таскать наверх мой багаж. А потом придешь и вернешь все подушки и перины на место. Я собираюсь нанять себе более воспитанного лакея, и он займет здесь лучшее место.

– Почему? – насупился наглец. – Я же первый у вас начал работать.

– Работать ты еще не начинал! – строго отрезал я. – Ты пока только испытываешь мое терпение. А займет он лучшее место, потому что будет считаться камердинером. А ты – простым служкой. И то только до первого серьезного замечания. Потом я отправлю тебя к матушке.

– А у нее уже нет денег, – нагло задрал он нос.

– Об этом я осведомлен, и готов скорее понести убытки, чем терпеть твое вопиющее упрямство и лень.

Я развернулся и направился в сторону лестницы, пребывая в полной уверенности, что теперь он дня два будет вести себя как шелковый. По пути прихватил мешок с лекалами и самыми хрупкими вещами. Лень, как я выявил на примере Ганика, очень изобретательна. И теперь догадывался, что мальчишка, чтоб не подниматься по лестнице несколько раз, обязательно попытается утащить сразу все. Дойдя до окна, я обернулся и тайком бросил на два сундука кратковременное заклинание неподъемности. Проще потратить крупицу силы, чем моток нервов, объясняя слуге, что он не муравей, и три своих веса унести не сможет до тех пор, пока не накачает мускулы или не станет магом. Хотя последнее категорически исключено. Нет в нем даже той крупицы, что бывает в человеческих знахарках.

От окна лестница круто повернула налево, и вскоре я стоял на огороженной с одной стороны перилами крошечной площадке, где были еще две двери. Толкнув ту, что была напротив ступенек, я понял, что готов вернуться в столицу, чтобы поблагодарить королеву за сделанное предложение. До этого момента я не мог даже мечтать, что у меня может быть своя собственная лаборатория. Вернее, я знал, что она когда-нибудь появится, но был уверен, что не раньше чем через десять лет. Хотя бывали случаи, когда маги возвращались на родину, так и не дожив до этого счастливого дня.

Положив в уголке свои вещи, я вышел прочь и запер дверь торчавшим в замке ключом, а затем тщательно зачаровал его от утери. И только после этого двинулся ко второй двери, той, что была в тупичке. Вот это оказалась спальня, и она мне понравилась. Довольно широкая кровать, объемистый шкаф, маленький столик у окна и зеркало в углу. А также горячая печь, являвшаяся, по моему мнению, продолжением той, что красовалась в гостиной. Ванная комната, вход в которую я обнаружил в углу между шкафом и кроватью, порадовала меня наличием горячей воды, несколькими банными халатами и мягкими тапочками.

Я ходил по выделенным мне покоям и ликовал. Хотя этому жилью было далеко до моего родного дома, но еще дальше было до крошечной башни, которую я снимал в столице и за которую был обязан не только платить деньги, но и следить, чтобы во всем доме не заводились крысы, мыши и мелкая нечисть.

Жаль только, что вместе с радостью росла в душе присущая всем магам подозрительность и все громче подавал голос здравый смысл. Не настолько я самонадеян и самоуверен, чтобы считать себя лучше остальных, обитающих в столице магов. И хотя у нас считается правилом дурного тона хвастать своими успехами или жаловаться на неудачи, я изредка встречался с ними в лавках травника и ювелира, слышал рассуждения слуг и торговцев на рынках и в лавках, видел обтрепанные мантии и голодный блеск в глазах. Оттого и понимал, что от такого жилья не отказались бы многие из них.

Вот тут мне и пришло вдруг в голову, что кроме жилья и жалованья взявшему контракт маглору полагаются еще и обязанности, и я, холодея от предчувствий, принялся обыскивать карманы в поисках пакета.

– Господин Иридос! – завопил на лестнице Ганик. – Вы где?

– Здесь, – отозвался я, глядя на печати из черного воска и серебряные шнуры, – неси вещи сюда.

– А тут дверь не открывается.

– А ты неси в ту, что открыта, – свирепея, предложил я, – моя спальня здесь.

– А там что? – появился в дверях парнишка, нагруженный моим скарбом.

– Туда тебе входить нельзя, – строго отрезал я и тут же понял, что теперь он только и будет мечтать, как проникнуть в лабораторию, – там я случайно разбил склянку с ядом. На кого он попадет, тот станет крысой.

В его глазах отразилась напряженная работа мысли. Паршивец явно прикидывал, кому на свете живется легче – ему или крысам? И боюсь, вывод он все-таки сделал неверный.

– Иди за остальным, потом разберем, – выставив его из комнаты, я создал светлячка и распечатал конверт.

Первый раз бегло пробежал глазами текст контракта, торопясь выхватить самую суть, затем, не поверив самому себе, перечел более внимательно. Пару минут посидел, приходя в себя, и начал читать снова, пытаясь найти хоть малейшую лазейку, дававшую мне возможность немедленно отказаться от этой должности.

Тщетно.

Я так ее и не нашел.

В контракте четко было сказано, что едва я возьму аванс и сяду в возок, чтобы отправиться к месту своей новой службы, договор считается заключенным, а я – приступившим к обязанностям. И неустойка, каковую я должен уплатить, если все же передумаю, намного превышала сумму моего жалованья за три года. Впрочем, думать об уплате даже не приходилось, я и месячной-то не смог бы наскрести.

Но обиднее всего было то, что меня банально провели. Теперь я не сомневался – все было тщательно подстроено, и характер мой люди королевы изучили досконально, и про финансовые трудности вызнали. Даже погоду такую выбрали специально. И все это могло значить только одно. Никого другого из моих сородичей уговорить на это выгодное место королеве не удалось.

Я тихо скрипнул зубами, закрыл глаза и начал читать про себя мантру спокойствия. Попутно пытаясь припомнить несколько поговорок или мудрых правил на подходящую случаю тему. Что-то мало чего вспоминалось, особенно утешительного, зато всплыли в памяти слова отца.

– И запомни… – сказал он значительно, но в тот момент я был так расстроен, что не попал в десятку избранных, что не особенно слушал, даже странно, что теперь вспомнилось, – нет людей, которые не ошибаются. Но выигрывают те, кто сумеет из своей ошибки сделать выводы. И найти в любой ситуации особые преимущества.

Мантра окончилась, и я иронично фыркнул – никакого спокойствия что-то не добавилось. Зато появилось жгучее желание наслать на всех, кто помог мне вляпаться в эту лужу, не простую почесуху, а нечто изощренное, такое, чтоб подлецы на коленях приползли прощения просить и всю жизнь потом вспоминали. Тут я вспомнил, что недавно хотел благодарить королеву, и желчно ухмыльнулся. О да, я ее отблагодарю. Теперь уж никогда не позабуду.

И постараюсь больше не забывать советов родителя, поскольку у меня не остается иного выхода, как делать хорошую мину при плохой игре.

Хотя… хорошая будет слишком просто. Я буду делать загадочную. Или лучше все же невозмутимую? А может, просто продолжать играть наивного простачка, каким был до сих пор? Нужно будет подумать. Но одного делать я не стану точно: показывать кому-либо из обитателей этого места, что расстроен своими новыми обязанностями. В конце концов, не такие уж они и трудные.

Всего-то и нужно, что следить за бастардом. Ну так что же? Что он, не человек, что ли? Конечно, ответственно и, разумеется, неприятно, что придется писать отчеты. Но ведь там нигде не стоит слово «донос»? И нет уточнения, до каких интимных подробностей личной жизни распространяется эта слежка. А значит, я сам вправе устанавливать границы. И тогда мы еще посмотрим, кто выйдет победителем в этом незримом поединке.

Но, во всяком случае, у меня теперь нет необходимости в ближайшие пять лет волноваться, что я буду есть на завтрак и чем заплачу за квартиру. Да и дрова, и все прочее… Как там сказано – на полном довольствии? Я достал контракт и внимательно прочел еще раз, хотя и так помнил наизусть. А потом тщательно зачаровал, спрятал в карман и шагнул к двери. Интересно, куда пропал мой слуга?