Александра Гром - Велислава. От страхов к величию Страница 3

– …на мой взгляд, очень четкое и подробное видение. Срока реализации достаточно, чтобы двенадцать раз залатать это место. И демон ее не обнаружил. – Это Давид.

– Да, все прекрасно. – А это, кажется, один из тех, кто сидит напротив. – Теперь можете избавиться от нее.

Что?! Давид же сказал, что я сегодня вернусь домой! Выходит, что эта четверка в состоянии перетряхнуть мой мозг, но не в состоянии реально навредить. Из присутствующих здесь только Давид на это способен, а он не настроен на такое развитие событий с самого начала вечера. Господи, ну пожалуйста, пусть он не поменяет своего решения…

– Нет.

Спасибо!

– Молодой человек, по закону…

– В любом законе есть оговорки. Она сама себя инициировала. Она смогла самостоятельно поставить блок. Я проверил: ни с другими носителями, ни с проклятыми она не сталкивалась. Видение идеально, вы сами это признали. К чему упускать такую возможность?

– Какую еще возможность? – взвивается все тот же Кровожадина.

– Третий, Давид имеет в виду новаторскую идею, выдвинутую несколько лет назад и принятую с большим оптимизмом. – Эти слова принадлежат мужчине, расположившемуся слева. Если они себя по номерам называют, то он получается Четвертый. Или Первый. Это если они в порядке очередности сидят… Бред какой-то! О чем я вообще думаю.

– И благополучно забыта, – подает голос до сих пор молчавший мужчина.

– Не забыта, – возражает Давид. – У нас просто не было подходящего носителя. Я не помню, когда в последний раз в архивах упоминался хоть кто-то сравнимый по силе с этой девушкой.

– Не очень-то на нее рассчитывайте! – Язва, начавший со мной разговор, видимо, тоже не может промолчать.

– Начало очень хорошее, если она…

– Я не об этом. У меня большие сомнения, что ваш найденыш согласиться еще раз пережить подобное. – Еще раз?! – Но если вам удастся убедить ее с нами сотрудничать, мы представим ее совету в лучшем свете. Теперь дело за вами, я жду звонка.

Слышится скрип, шорохи и звук удаляющихся шагов. Уже от входа доносится:

– Мы все, конечно, благодарны, что вы не стали травмировать наш слух ее воплями, но не забудьте все вернуть, как было.

Потом все стихает.

Все-таки Язва – Первый.

– Вот и все.

Действительно все – онемение спадает с горла.

Давид садится на диван напротив.

– Доставайте платок и вытирайте лицо.

Совет действительно разумный, можно и воспользоваться.

Я вытираю глаза и принимаюсь за губы, кажется, туда тоже натекло. Отняв платок, чтобы расправить, обнаруживаю на нем кровавые разводы. У меня никогда в жизни кровь носом не шла…

– Для первого раза все прошло очень удачно.

Он что, шутит? Я демонстрирую ему испачканный кусок материи.

– В следующий раз будет лучше. Не очень приятно, но точно легче, чем сегодня.

И что тут скажешь?

– Вела, вы сегодня спасли двадцать одну жизнь. Как вам это?

– Больно.

– Мы помогаем людям. Благое дело, не находите? И вы можете ему поспособствовать.

– Альтернатива сотрудничеству с вами, как я поняла, смерть.

– Неправильно вы поняли. – Он качает головой.

Я совсем сбита с толку.

– Что же тогда?

Я рассчитываю на прямой ответ, но мне задают встречный вопрос:

– Скажите, что вы чувствуете, когда думаете о физической смерти?

– Конец всему.

– Отличное описание чувства, – комментируют мой ответ.

Сдается мне, зря я обижалась на Язву.

– Прислушайтесь к самой себе, а не вспоминайте чужие мысли на эту тему. И не про мысли мы сейчас речь ведем.

– Ну, наверное, это должен быть страх. Хотя чего бояться, если меня уже нет…

– Вы опять думаете.

Думаю, не думаю… чувствую, не чувствую… Ерунда какая-то! Я начинаю злиться.

– Ничего я не чувствую! Я абсолютно спокойна!

– Правильно. Волноваться не о чем. Физическая смерть – это выход. Это начало. То, что могло произойти с людьми из вашего видения и произойдет с другими, если мы не узнаем или не успеем, – ужасно, я согласен. Но они все вернуться когда-нибудь, так или иначе, снова и снова. А вот от вас демону нужно то, что вы называете душой. Конкретно для вас встреча с ним действительно станет концом. Носителя с таким хорошо развитым даром, как у вас, можно найти максимум за восемь часов. Единственное, что этому препятствует, – ваш удивительный, абсолютно невозможный в теории, блок.

– Вы можете его снять.

Он кивает, соглашаясь.

Почему-то заболела правая рука. Опускаю взгляд и с удивлением вижу побелевшие костяшки – носовой платок намертво зажат в кулаке. Медленно расслабляю мышцы. Прежде чем заговорить, прочищаю горло.

– Что ж, все предельно ясно.

– Вы испугались.

Я смеюсь. Нервы сдают, это очевидно.

– А вы ожидали чего-то другого?

– Вам меня не нужно бояться. Поверьте, мне очень важно, чтобы наше сотрудничество стало успешным, поэтому я буду вам помогать. Я не говорю, что мы станем друзьями, но если у вас возникнут проблемы, связанные с даром, я к вашим услугам. В случае необходимости я встану на вашу защиту.

– Как сегодня?

– Именно. Мое мнение имеет вес. Дар этих четверых здесь ценится выше, но я сильнее, и этот факт они всегда учитывают.

– Вы читаете мысли, – решаю уточнить на всякий случай.

– Воспоминания. Наши сегодняшние гости могут увидеть лишь то, на чем вы сосредоточены в текущий момент, я же – абсолютно все. Однако для меня существуют определенные правила. Если представить, что ваши воспоминания это книги, хранящиеся в огромной библиотеке, то существуют полки, на которые я стараюсь не заглядывать, на другие не посмотрю ни при каких обстоятельствах, на третьи – только в самом крайнем случае.

– Почему я не ощущаю ваше присутствие?

– Работая с чужим сознанием, я стабилизирую объект на физическом, психическом и эмоциональном уровнях.

– А они так не могут.

– Не могут. У такой стрессовой техники имеется единственный, но очень весомый плюс – если в воспоминании есть ложь, преднамеренная или занесенная кем-то, она открывается. Для объекта такое вмешательство всегда чревато… неприятными последствиями. Без поддержки менталиста моего уровня он в девяноста процентах случаев сходит с ума. Физические повреждения обычно гораздо серьезнее тех, что вы получили сегодня. В первую очередь страдает кровеносная система. – Он смотрит на испачканный платок. – Я не знал порога вашей чувствительности при воздействии извне и корректировал ваше состояние по ходу сеанса, как мог. В следующий раз, я буду предугадывать ваши реакции.

– Звучит очень просто.

– Так оно и есть. В теории. Так вы согласны нам помогать?

Я киваю. Он поднимается с дивана. Я наблюдаю, как парень идет к кушетке за нашей одеждой. На ходу он бросает:

– И, напоследок, примите совет – отучите себя смотреть людям в глаза. Не облегчайте работу менталистам.

От этих слов внутри все леденеет.

– То есть кто-то может узнать о наших встречах, о моих кош… то есть видениях. Это представляет опасность?

Давид подходит ближе и расправляет мое пальто, чтобы я смогла в него влезть.

– Не забивайте себе голову. Об этом позабочусь я: поставлю пару простеньких блоков, – успокаивает он.

Снова киваю. Начинаю чувствовать себя китайским болванчиком. Внутренне напряжение потихоньку спадает.

– Когда вы скажете, что я согласна с вами сотрудничать?

– Позвоню Язве сразу после того, как мы с Каримом доставим вас домой.

Я вновь теряю дар речи, на этот раз, ради разнообразия, от удивления.

– Что такое? Первому действительно подходит.

– Не думаю, что, узнав про это прозвище, он придет в восторг.

20 ноября 2007 года.

В день знакомства Давид пообещал мне помочь, если возникнут трудности с даром.

Почти год все было прекрасно. Просыпаясь после очередного вещего сна, я тянулась за телефоном, набирала одиннадцать заветных цифр (забить номер в список контактов я до сих не удосужилась) и ждала ответа. За все это время Давид только один раз не взял трубку, но почти сразу перезвонил сам. Мы обговаривали время. Место осталось неизменным. «Арго» для меня было оптимальным из-за относительной близости к квартире, работе и даже университету. Давиду, скорее всего, оно просто казалось вполне безопасным.

Кариму как-то удалось избавиться от привычки опаздывать (или он сделал исключение для меня), поэтому каждый раз, выходя из кафе в условленное время, я видела знакомый внедорожник, припаркованный на одном и том же месте. Молодой человек неизменно встречал меня новой шуткой, а после того, как я отсмеюсь, награждал своим ужасным снотворным заклинанием (или как это там называется). Через тридцать-сорок минут меня вытаскивал из автомобиля Давид, и мы шли «смотреть кино», точнее, его показывать.

Такие сеансы проходили нечасто, где-то раз в месяц. Исключением стал июль – нам пришлось собираться три раза. Последнюю встречу мы организовали в первых числах октября. Длительный перерыв, последовавший за ней, начинал меня немного беспокоить, но вот ожидание завершилось новым видением, а беспокойство только усилилось.