Елена Малиновская - Две сестры. Проклятье рода Страница 4

– Прошу прощения, – извинилась я. Выдавила из себя неловкую улыбку. – Дети бывают так непосредственны.

– Понимаю. – Дуглас снисходительно хмыкнул. Наклонился ко мне и, вкрадчиво понизив голос, произнес: – Можете мне не рассказывать. У меня шестеро. И это только от второй жены! От первой еще трое.

Я с трудом удержалась от изумленного восклицания. Девять детей? Ничего себе! Но разрешение на развод в Итаррии весьма трудно получить. Это вам не легкомысленная западная Ольгестия, где подобное в порядке вещей.

– Моя первая жена, увы, погибла, – поспешил продолжить Дуглас, видимо, тоже осознав, что его слова прозвучали несколько двусмысленно. – Мы пробыли в браке всего пять лет.

– Сожалею, – вежливо сказала я.

– Да, я тоже. – Дуглас пригорюнился, окунувшись в печальные думы. Но уже через пару мгновений вновь встрепенулся, видимо, вспомнив о цели своего визита. – Впрочем, хватит о моих семейных проблемах. Речь сейчас о вас, найна Хлоя. Итак, ваша прабабушка, Элиза Этвуд, завещала вам дом и все свое состояние. Правда, она особенно настаивала, чтобы вы узнали об этом лишь через год после ее смерти. Поэтому приглашение приехать было отослано вам так поздно. Но это еще не все. Нейна Элиза сделала особый упор на то, что с момента вашего приезда вы обязаны все ночи проводить в доме. Иначе завещание теряет свою силу, и все ее состояние переходит в собственность иных лиц.

– Вот как? – Я изогнула бровь, несколько удивленная столь странным требованием. – И как же вы намереваетесь проследить за выполнением этого пункта?

– О, не подумайте дурного. – Дуглас негромко рассмеялся. – Понятное дело, я не собираюсь приставлять к вам соглядатая, который каждый вечер будет запирать вас в доме, а утром выпускать наружу. Просто знайте – хозяин местной гостиницы, сьер Арчибальд, мой давний друг. Если вдруг вы однажды решите снять у него комнату – то я буду в курсе этого уже максимум через час. А больше я не знаю вариантов, где молодая незамужняя и очень привлекательная девушка сможет провести ночь в такой глухомани, как наш городок, – после чего понизил голос и с явным намеком завершил: – Естественно, существуют и иные варианты, но вряд ли вы на них отважитесь, поскольку это нанесет непоправимый вред вашей репутации.

Я крепче стиснула губы, удерживаясь от резкого ответа. Кровь прилила к щекам, когда я осознала, на что намекает поверенный.

– Что же, резонное возражение, – медленно проговорила я, постаравшись, чтобы мой голос прозвучал как можно более сухо и строго. – Но получается, что я до скончания жизни окажусь привязанной к этому дому. Нет, не подумайте дурного, я не страдаю особой любовью к перемене мест, однако столь жесткое требование кажется мне несколько… хм-м… странным. Вдруг однажды я захочу повидать отчима и сводного брата или хотя бы навестить могилу матери?

– Полгода, – оборвал меня Дуглас. – Вы должны прожить здесь ровно шесть месяцев от сегодняшнего дня – одиннадцатого апреля тысяча пятьсот девятого года от битвы богов. По истечению этого срока, то бишь начиная с двенадцатого октября этого же года, вы вольны делать все, что ваша душа пожелает. Даже можете продать дом и навсегда покинуть Аерни.

Почему-то после этого заверения поверенного цепкая рука дурного предчувствия лишь крепче сжала мое сердце. Почему именно полгода? Что должно произойти здесь со мной за это время?

– И что я получу в обмен на выполнение этого требования? – еще суше поинтересовалась я, краем глаза следя за Анной, которая медленно переставляла пыльные статуэтки на каминной полке.

– Поверьте мне, найна Хлоя, многое. – Дуглас широко улыбнулся. С щелчком раскрыл саквояж и зашелестел бумагами, выискивая нужные. Затем протянул мне несколько листов, скрепленных багрово-черной гербовой печатью. – Вы можете ознакомиться на досуге с завещанием вашей прабабушки. Это, естественно, копия, оригинал хранится у меня, заверенный должным образом. Здесь перечислено все то, что перейдет в ваше полноправное владение после полугода проживания в доме.

Я пробежала взглядом предложенный документ. Мысленно охнула и принялась читать более внимательно, чувствуя, как мои брови все выше и выше поднимаются от удивления. Затем выжидательно подняла глаза на лучащегося довольством Дугласа.

– Вот именно, найна Хлоя, – без слов понял он причину моего замешательства. – Надеюсь, теперь вы понимаете, сколь многое поставлено на кон. Если проживете здесь шесть месяцев, то вы станете, пожалуй, одной из самых обеспеченных дам Итаррии.

На темно-синем бархате неба медленно зажигались первые звезды. Я вытащила на крыльцо своего нового жилища два кресла, для себя и Анны, и наслаждалась поздним чаем на свежем воздухе. Сьер Дуглас покинул меня уже достаточно давно, пообещав помочь с поиском помощницы по хозяйству и прислать завтра кого-нибудь. Остаток дня я потратила на то, чтобы привести в порядок хотя бы несколько комнат на первом этаже и сейчас от усталости не чувствовала поясницы. Несколько часов я драила полы и вела беспощадный бой с пылью, сменив элегантное городское платье на цветастую юбку и просторную блузку. Моей предусмотрительности хватило на то, чтобы захватить с собой смену постельного белья, поэтому нам с Анной предстояло провести ночь на свежих простынях с легким цветочным ароматом, а не на волглых тряпках с запахом плесени, которым пропитался весь дом.

Я скинула туфли и с ногами забралась в кресло. Принялась медленно выбирать шпильки из волос, аккуратно складывая их перед собой. Конечно, удобнее было бы заняться этим в доме, но я всячески старалась оттянуть тот неизбежный момент, когда буду вынуждена вновь пересечь порог столь жуткого места. Все время уборки меня не оставляло гнетущее чувство, будто кто-то исподволь наблюдает за мной, словно выжидая удобный момент для нападения. Да что там, пару раз я даже замечала краем глаза какую-то непонятную тень. Впрочем, вполне возможно, это был лишь обман зрения, злая шутка разыгравшегося воображения.

Однако чем сильнее сгущалась темнота на улице – тем тревожнее становилось у меня на душе. Я все чаще ловила себя на мысли, что мне вполне хватит на жизнь и наследства, полученного от Джоанн. Что, если плюнуть на завещание прабабушки с перечислением несметных благ, забрать Анну и уйти ночевать в гостиницу? За вещами вполне можно вернуться и завтра, когда на небе вновь засияет яркое солнце и все ночные страхи развеются.

Я задумчиво тряхнула головой, позволив волосам, освобожденным из строгого пучка, рассыпаться по плечам. Ласково посмотрела на сестру, которая увлеченно поглощала варенье, обнаруженное мною на кухне. Оно хоть и засахарилось от времени, но выглядело вполне съедобным.

– Не бойся, – неожиданно проговорила Анна, словно прочитав мои мысли. Подняла голову, и я в очередной раз поразилась ее зрачкам. Неестественно расширенные, они занимали почти всю радужку, оставляя вокруг себя лишь тонкую голубую каемку. – Хлоя, в доме неопасно.

– Почему ты думаешь, что мне страшно? – спросила я.

– Я вижу. – Анна пожала худенькими плечиками, будто удивленная, что надо отвечать на столь элементарные вопросы. – Твой страх – как черное облако вокруг.

– А что еще ты видишь? – полюбопытствовала я, решив воспользоваться случаем. До сего момента Анна почти не разговаривала со мной, лишь односложно отвечала, если я интересовалась, голодна ли она, не устала ли.

Что скрывать, я почти не знала сестру. Наверняка я сама выглядела в ее глазах совершенно незнакомой девушкой, которая почему-то увезла ее не пойми куда. Но отныне нам предстояло жить вместе, а значит, необходимо было учиться общаться друг с другом.

– Здесь странное место. – Анна мечтательно улыбнулась. – Та женщина, чей портрет висит над камином… Она до сих пор здесь. Любуется тобой и что-то хочет сказать. Но ей мешают.

– Кто мешает? – пожалуй, даже слишком резко спросила я. От откровений Анны у меня по позвоночнику пробежал нехороший холодок. Выходит, мне не почудилось, и я действительно сегодня чувствовала присутствие призрака?

– Не могу сказать. – Анна виновато опустила глаза. – Пока не понимаю.

Между нами повисло мрачное вязкое молчание. Опять вернулось ощущение чужого давящего взгляда, устремленного мне в затылок. Я невольно покосилась на громаду спящего дома, притаившегося у меня за спиной. А ведь совсем скоро мне придется набраться мужества и войти в него. Нельзя ведь всю ночь провести на крыльце. Сейчас середина апреля, пусть днем и жарко, но от земли еще веет холодом недавней зимы, что особенно чувствуется в темноте.

Мрак ластился к моим босым ногам. На столе чадила лампа, но она очерчивала лишь скудный круг света, за пределами которого все тонуло в лиловых сумерках.

Внезапно огонек, словно от дуновения ветерка, окунулся в масло и как-то странно затрещал, рассыпавшись ярко-красными искрами. Я дернулась было, испугавшись, что сейчас лампа погаснет, но уже через миг лепесток пламени вновь уверенно взбежал по фитилю, разогнав сгустившиеся на крыльце тени.