Анна Московкина - Правила боя. Исток Страница 5

– Деточка, ты опьянела! Вот тебе и мерещится всякое.

– Не называй меня деточкой!

– Девкой?

– У меня есть имя!

– Ах да. Совсем забыл! – Мне захотелось съездить по нагло усмехающейся роже. Колдун этого и добивается, вспомнила я. Но как-то смутно вспомнила. – Дочка Владычицы не может быть девкой! Извините, милая сударыня, но на колдунью вы похожи больше! Нет, не на колдунью… на кого же? Точно, на девку.

Самогон внутри вскипел. Я сузила глаза, вскочила, желая ударить, заткнуть ему рот. Ярость окутала сознание багровой пеленой, застилая ленивые мирные зеленые плети хмеля.

– Наконец-то! – довольно выдохнул Майорин. – А теперь заставь его уйти обратно!

– Иди к бесу!

– Спокойно. Тихо. Давай, Айрин, ты сможешь. – Мое имя подействовало будто отрезвляющая пощечина. – Ты сильнее своего истока, это же только часть тебя, неужели ты не сможешь ее подчинить? – Голос ложился третьим слоем пут. – Ты же можешь владеть рукой или ногой. Это тоже часть тебя.

Напряжение достигло предела. Я больше не злилась, но внутри все содрогалось – будто кипела кровь. Исток отпустил меня, отошел назад. Подвели ноги, будто исчезли. Колдун поймал, меня продолжало трясти.

– Молодец. Ты смогла… – Пощечина вышла слабой, но Майорин, кажется, опять удивился.

– Сволочь. – Я оттолкнула руки и ушла под навес – спать.

– Я знаю, – догнал меня тихий равнодушный голос.

Не разговаривать с единственным на несколько верст человеком было невозможно, я сдалась к полудню, потроша очередного зайца. Чувствую, зайчатины я наемся на всю жизнь вперед. Этого колдун убил стрелой, выпущенной из короткого лука, которого у него раньше не было. Также я заметила, что после вчерашней отлучки вещей у него заметно прибавилось. Особенно странно среди походной утвари выглядели книги.

– Откуда ты привез вещи?

– Не бойся, никого на большой дороге я не грабил.

– Просто интересно.

– Оставлял у одной знакомой, а она резко расхотела водить со мной знакомство, пришлось забрать вещи.

– Интересно, почему это? – спросила я у ободранного зайца. Без головы он странно напоминал кошку, только очень уж мускулистый.

– Места много занимают.

Он дождался, пока я сброшу мясо в котелок и налью воды, и позвал к центру поляны.

– Мечом владеешь?

– Да, – кивнула я. Больше вопросов Майорин не задавал, бросил в меня обструганной палкой (вот что он все утро ковырял!).

– Многих в схватке настигает азарт боя, боевая ярость. Знакомо?

– Ну?

– Не нукай, не запрягала. Забудь. Ты должна мыслить трезво, противник не даст тебе времени постоять и загнать исток подальше. Нападай!

Я примерилась к палке, подбросила ее в руке, приноравливаясь к весу. Отлично выструганный меч, без финтифлюшек, без эфеса, но сбалансированный, как полагается. Шаг вперед, не совсем вперед, чуть скользя, чуть влево. Еще один. Он не стал ждать, мелькнул и оказался у меня перед носом, я с трудом отразила удар.

– Нечестно!

– Да ты что? – передразнил меня колдун. Он злил меня, как не злил никто, бросаясь обидными оскорблениями. Инстинктивно чувствуя мои больные места, мужчина метил именно в них. Палки глухо стучали друг о друга.

Раз за разом я валилась на землю после очередной подножки и вставала.

На упрямстве, на силе воли, на упорстве… но следующей будет злость. Именно к ней вел меня колдун, именно для этого устроил поединок. Хотя поединком назвать это было сложно. Я думала, что хорошо владею мечом, оказалось, не владею вообще. Я чувствовала себя щенком, который скачет вокруг взрослого пса, изукрашенного шрамами былых драк. Щенок наскакивает, пес лениво отталкивает его лапой, иногда позволяет цапнуть мелкими – молочными – зубками за большое изорванное ухо. Но не больше. Щенок злится, рычит, а пес все отталкивает его лапой.

– Всё, хватит. – Майорин бросил палку на землю. – Мое почтение, в бою ты не злишься. Слишком плохо дерешься.

– Что? – Я палку отпустить не успела, метнула в него, не сомневаясь – этот отобьет. Ошиблась, он ее развеял в локте от себя.

– Как там наш зайчик?

– Зайчик? Зайчик! – К котелку я опоздала. Зайчик почернел и годился только на удобрение.

– Ну вот, и готовить ты не умеешь! – расстроенно протянул колдун.

– Это из-за тебя! Если бы не ты со своим дурацким боем, я бы про него не забыла!

– Не думал, что ты так долго протянешь. – Майорин достал хлеб и остатки сыра. – Следующего будешь сама стрелять!

– Тогда ты рискуешь загнуться от голода, – мстительно сообщила я, ковыряя ножом сгоревшее мясо в надежде найти хоть что-то съедобное.

– Ты не умеешь стрелять?

– Умею, но отчего-то всегда мимо…

– Тогда рыбу будешь ловить. – Я лишь развела руками. Рыба у меня не клевала, а стоило осенью пойти за грибами, они будто втягивались в почву, дожидаясь моего ухода. Майорин буркнул, что я ни на что не гожусь, и протянул мне сыр. К нашему счастью, поставить на огонь котелок с водой для взвара я не успела.

Минуло еще четыре дня. На второй я узнала, что колдун умеет смеяться – мы допили самогон, и я выболтала историю с назначением Филиппа учителем мальчишек-десятилеток. На третий он смешил меня, оказавшись отменным рассказчиком. Майорин поведал мне байку про вирицких стражников, написавших рапорт по «мутному» трупу, который отловил один сознательный житель в городской речке. Беда была в том, что убивали в Вирице не реже, чем в любом другом городе. Совсем уж кровавые дела списывали на теневых, коих с закатом выползало великое множество. Но вот утопленников и «выпавших» из окна старались отрядить в разряд самоубийц и случайных происшествий…

– Этот же, как назло, был прикован к куску гранита и связан. Хитроумный сотник не сдался и сочинил целый опус, который потом на всех углах скандировали неведомо как добравшиеся до бумаги скоморохи. Как выяснилось, сначала мертвец приковал себя цепью к граниту, а потом связал, чтобы не впадать в соблазн открыть замок кандалов, когда начнет тонуть.

Я отдышалась, утирая слезы:

– Надо было добавить: а ключ съел!

– Порекомендую тебя сотнику. Не думаю, что это последний случай, – усмехнулся колдун.

Но и злить меня он не переставал, каждый раз находя все более изощренный способ задеть побольнее. Я послушно злилась, ругалась, когда он в очередной раз подставлял мне подножку. Бесилась, когда бегала по лесу за зайцем, пытаясь попасть в него из лука, утыкав стрелами все окрестные деревья. Заяц оказался счастливчиком – в него я попасть так и не смогла, а на ужин мы в тот вечер ели кашу. Палки мы крошили одну за другой, один раз мне даже удалось ткнуть этой палкой колдуна, за миг до того, как она рассыпалась пеплом прямо в моих руках. Исток поднимал голову, но послушно стихал. Не знаю, насколько тут было моей силы воли, а насколько спокойного голоса колдуна, вкрадчиво убеждающего исток скрыться обратно и не портить жизнь хорошему человеку. Подозреваю, под «хорошим человеком» он имел в виду совсем не меня.

Мы сидели у костра, мужчина мирно прихлебывал из кружки настой таволги. За эти восемь дней он выспался, загорел и даже раз побрился. Этого подвига хватило ненадолго, с бородой вид у него был благообразный, с трехдневной щетиной – разбойничий. Может, ему действительно шло, может, я просто привыкла, но он перестал походить на неприкаянного бродягу. Обычный молодой мужик, в меру ехидный, в меру упрямый…

– Ладно, по крайней мере, на людей ты больше не кидаешься. Можно и в Инессу ехать.

– Уже?

– Понравилось на вольных хлебах или со мной?

– Невелика наука – тебя терпеть, – фыркнула я, не отвечая на прямой вопрос.

– Если терпишь меня, вытерпишь и других.

– Самомнение притуши, костер не видно, – парировала я, и Майорин довольно осклабился. Верно, во мне что-то изменилось за эти дни. Он изменил.

– Осталось еще две вещи, но тут я тебе не помощник.

– Почему? – Зря спросила, потому что он ответил.

– Я не буду тебя пытать и спать с тобой не буду. Да и не думаю, что ты сама захочешь. Или захочешь?

– Пытать?

Он расхохотался. А я, неожиданно для себя, обиделась. Не разозлилась, но надулась как маленькая девочка, заслужив еще несколько шуточек.

Заснуть мне в ту ночь удалось лишь к утру. Я прислушивалась к мерному дыханию колдуна и боролась с желанием разбудить. Задать самый главный вопрос, мучивший меня все восемь дней. Вытерпев несколько часов пытки, я все-таки растормошила колдуна.

– Что? – сонно пробормотал он, пытаясь от меня отвернуться.

– Майорин. Проснись же!

– Ну? Там контур. Восемь дней никаких проблем не было…

– Майорин! Почему ты со мной возишься?

– А? – Колдун открыл глаза. – И для этого ты меня разбудила?

– Ответь!

– Дура! – резюмировал колдун.

– Почему?

– И я дурак. Награду хочу от твоей матушки получить, вот верну тебя домой, такую замечательную, целую, невредимую и тупую, как осиновое полено, и построю себе домик в окрестностях Вирицы. Давно мечтал. Ясно? Теперь отстань.