Вадим Крабов - Склонный к Силе Страница 52

– Господа желают послушать о событиях в царской семье, о случае в Главном Месхитинском храме Лоос, о победах гладиаторов, о…

– О гладиаторах! – перебил ее Леон.

– О лоосках, – потребовал Рус.

Танцовщица мгновенно определила в нем главного и заговорила с экспрессией опытного экскурсовода:

– Невероятно событие произошло буквально семь дней назад! Весь город до сих пор только об этом и говорит, шагу не шагнешь, чтобы не услышать: «Флорина» или «Томила», ужас! Такого воистину не знала история… – выдержала театральную паузу, закручивая интригу, пригубила вина, любезно налитого Эрланом, и продолжила: – На Змеином холме недалеко от храма, состоялось правосудие богини. Верховная жрица Флорина вызвала своего стандора, Томилу. Обе красавицы, как все лооски, – произнесла чуточку презрительно, без толики зависти. – Были обе, а получилось…

Ее слушали не перебивая. Рус уже понял, кто победил, он видел астральное тело Флорины – его невозможно не узнать: магистр есть магистр, но что случилось с Томилой? Девушка его заинтриговала. Не зря она получала свои лепты.

– Сражение шло от рассвета до заката, никто не мог взять вверх. Сверкали структуры, сотрясая землю, живая смерть умерщвляла все вокруг, жрицы летали по воздуху! Обе слабели, и тут… Богиня выказала благоволение своей верховной жрице. Она сама снизошла на поле и лишила недостойную своей благодати! Более того, Томила потеряла само посвящение… – закончила фразу трагическим шепотом. Откинулась на спинку и стала ждать возгласов: «Не может быть, такого не бывает», восторгов, недоверия, возмущения… Троица молчала, ожидая развязки.

Эрлану было все равно. Нет, это лучше для принца; девица подтверждает возможность перепосвящения, но спрашивать о взбесившихся осах претит. Леон хотел воскликнуть, но заметил терпеливое ожидание Русчика и промолчал.

Наконец продолжила сама:

– Бывшая стандор могущественного ордена, прекрасная лооска превратилась в старуху. Она не вынесла уродства и бросилась в быстрые воды Эры! – воскликнула трагически-торжественно. – Это наша река, – пояснила, обидевшись на невозмутимость слушателей.

– Спасибо, красавица, – поблагодарил Рус, вкладывая в ее руку драхму.

– Не стоит, господин, – кокетливо ответила девушка, ловко пряча монетку в складках почти несуществующей одежды. – Вы все равно заплатите за новости разносчику.

– Нам пора, – сказал Эрлан и поднялся. По пути к вратам заметил: – Никакого явления Лоос не было.

– Почему? – удивился Леон. – Зачем ей врать?

Объяснил Рус:

– Потому что когда богиня являлась летом в Сиракский храм, то об этом на следующий день знала вся Гея. Даже мы в Тире узнали. Помнишь, сколько слухов ходило? А приврала она для развлечения. Так интересней.

Леон, покачав головой, вынужден был согласиться, а Рус подумал: «Что-то мне подсказывает, что эти события связаны…»

До Анектии добрались в третью вечернюю четверть. Здесь, на севере, их встретила промозглая сырость. Городские красоты не разглядывали, а бегом добежали до какой-то таверны у черта на куличках. Бег не дал замерзнуть в тирских одеждах, которые сберегали больше от пыли, чем от ледяного дождя.

Эрлан кивнул хозяину, и тот лично проводил их в тесную комнату с тремя кроватями. Теснота – ерунда, главное – тепло.

– Гаспар, – этруск обратился к трактирщику, – нам ужин сюда, провизии на три дня и одежду. Ясно?

– Сделаю, господин Эрлан! Только… – ненадолго замялся, – не ранее третьей утренней четверти.

– Но не позднее! Смотри у меня!

– Что ты, господин Эрлан! Когда я тебя подводил? – делано обиделся хозяин.

– Потому и помогаю. Ступай.

– Строго ты с ним, – заметил Леон, когда Гаспар вышел.

– С такими иначе нельзя, – нехотя ответил Эрлан. – Хитрый заяц, но у меня в силках крепко сидит. Отдыхаем. Так, принц? – опомнился и «передал бразды правления».

– Командуй, Эрлан, – усмехнулся Рус. – Здесь и дальше в дороге ты за главного.

«Припасами в дорогу» оказались три заплечных мешка, набитые провизией, и луки со стрелами. Одежда – длинные кожаные куртки на меху (зверя Рус не узнал и не спрашивал), пристяжные капюшоны, кожаные штаны с теплыми подштанниками, сапоги с войлочными вкладышами.

– А не жарковато будет? – одевшись, проворчал Леон.

– Вообще-то ты прав, – хмуро согласился Эрлан, – это на позднюю осень. Ну, Гаспар!

– Угомонитесь, ребята, – остановил ворчание Рус. – Жар костей не ломит, если что – разденемся. Командуй, вождь! – он уже успел изучить, Эрлан шутки понимает. До определенной степени.

Столица Анектинского царства, Анектия, отличалась от других небольших городов просвещенной ойкумены разве только массивными зданиями с каминным или печным отоплением и полным остеклением даже бедных домов. Над некоторыми трубами уже вился дымок. В остальном же, в особенности кривыми запутанными улицами, полностью соответствовала стандартам центральных стран. Нет, бросалось в глаза еще одно существенное отличие – здесь часто встречались высокие этруски в своих дикарских одеждах, с волосами, заплетенными в две толстые косы, свисающие чуть ли не до груди. Хорошо хоть безбородые, переняли у просвещенных народов привычку бриться. Научились бриться и отгородились от остального мира – не пустили Ищущих и остались без Звездных врат.

Так говорила молва. А на самом деле их единственных из всех орденов как раз и пустили. Изучили Звездную тропу и попросили обратно, оставив налаженный амулет врат. Надеялись перестроить на Силу Призыва и обломились так же, как и все остальные ордены. Вот как раз-таки после отключения единственных Звездных врат этруски и стали считаться закрытыми от остального просвещенного мира. Да и раньше, когда все находились в равных условиях (до открытия Путей сквозь тьму), почитатели Френома не жаловали чужаков и сами не любили путешествовать и до сих пор своих привычек не поменяли. Многочисленные представители этого дикарского племени в Анектии – вынужденное исключение. Купцы-ювелиры, беглецы, бродяги и посланники со всей большой Этрусии стекались сюда, в самое удобное место за сужением широких хребтов Каринских гор. Уменьшение расстояния, знаете ли, серьезно экономит Силу. А «наземные» торговые перевалы проходили в стороне от столицы, в восточных провинциях этого обширного, но не слишком густонаселенного царства. Поэтому столица так и не выросла в многолюдную.

Эрлан привел спутников к специальному месту, к площади Этрусков – квадрат размером стадий на стадий, огороженный крупноячеистой деревянной решеткой. По всему периметру без какой-либо закономерности пестрели многочисленные яркие «торговые точки» в виде разнокалиберных открытых прилавков под навесами и полноценных ларьков. Вдоль забора через каждые десять-двадцать шагов скучали лучники-стражники. Решетка и стража – охрана более чем сомнительная, скорее декоративная, что и сказал Леон. Конечно, в более грубой форме.

– Принц заметил, но скромно промолчал, а здесь есть чему удивиться, – ответил на замечание Леона Эрлан. – Весь город блокирован от открытия Звездных троп. Структура проще, чем над вашей виллой, но достаточная, чтобы нарушить «тропу». Может выкинуть неизвестно где или размазать во Тьме навеки. Единственное «чистое» место – эта площадь, которое местные обзывают «дикарским загоном».

– А вам не обидно? – удивился Леон.

– Глупо обижаться на неприятный дождь, который тебя мочит, или на снег, который морозит. Это стихия. Молва, прозвища – тоже стихия, – ответил этруск.

– Ого, да ты философ! – удивился Рус. – А для бывших гладиаторов переведу – «какой с дурака спрос». Понятно? – сказал и сам устыдился за свою глупую остроту. Волновался.

– Я не дурак, Русчик, я все и без тебя понял, – друг не на шутку оскорбился и отвернулся.

– Я не философ, – признался Эрлан. – В академии это выражение слышал. Ну… это вроде школы, но знаний дают много и все не магические.

– Леон, ты прости меня. – Рус не обратил внимания на пояснения этруска. – Я просто волнуюсь, мандражирую, сам не пойму отчего.

Эрлан с удивлением открыл еще одну сторону принца. Друг (он уже понял – Леон не слуга и не просто соратник, а именно друг) простил бы и так. Зачем извиняться?

– Хочешь, скажу, сколько стоят эти понты, я имею в виду полублокировку Звездных троп. Сумасшедшие деньги! Минимум пятьсот гект в день![21] А наша, которая гораздо надежней, всего одну, – видя, что друг улыбнулся, повернулся к Эрлану. – Анектинцы такие богатые?

– Больше платят, по-моему, семьсот – восемьсот. Ты точно подметил, принц, совсем не богатые. Все геянские ордены скидываются, чтобы хоть как-то держать нас под контролем. Тех этрусков, кто не зарегистрировался в местной гостевой гильдии, вне города ждет преследование. Нас боятся, генералы знают, кто мы на самом деле.

– А кто вы на самом деле? – заинтересовался успокоившийся Леон.