Ольга Пашнина - Шестеренки ведьминой любви Страница 6

Конечно, мы хотели.

– Эм… а это так и планировалось? – поинтересовалась я, глядя, как карета с оглушительным всплеском уходит под воду.

– Ну… не совсем, – признался Лукас.

Маги дирижабля и ведущие техномаги проекта застыли, соображая, что вообще только что произошло. У меня теория была простая – лучше надо закреплять спускаемый объект. В отчете, наверное, напишут об обстоятельствах непреодолимой силы. Посреди солнечного дня вдруг налетел жуткий смерч, аккуратно расстегнул карабины и вытолкнул карету прямо в местный водоем. Уточек распугал, карету утопил, нас водичкой сбрызнул. Ужас, куда жрецы смотрят, не могут, что ли, нажрать на хорошую погоду?

Но все это я не стала рассказывать общественности. Ибо общественность эта уже сообразила, в чем беда, и принялась ругаться.

– И часто у вас такое? – спросила Шер.

– В первый раз, – тяжело вздохнул Лукас. – Хотя вот семь лет назад был крупный взрыв в алхимическом цехе.

Да, это событие я помнила – тогда отца и назначили директором завода. Прошлого за халатность сняли, оказалось, что он закупал какие-то не такие реактивы для алхимических цепочек и они вдруг все взорвались.

Маги уже доставали из неглубокого, в общем-то, озера карету. С нее стекала вода, по крыше сползли водоросли и с противным хлюпаньем упали на траву.

– Ну, будем считать, помыли, – хохотнул один из техномагов.

Главный маг что-то пробурчал себе под нос, но мы стояли слишком далеко, чтобы расслышать. Он меж тем подошел к карете и распахнул окно, чтобы проверить, как там внутренности пережили полет и купание.

Я впервые увидела, как взрослый мужик вскрикнул, вздрогнул и отскочил. В окне виднелась голубоволосая девушка, обнаженная по пояс. Мужская часть населения покраснела и поотворачивалась, женская фыркнула.

– И какой идиот надел на меня этот гроб? – возмутилась русалка, а это была именно она.

– Привет, Илона, – помахала я. – Как дела?

– Ария! – во все клыки заулыбалась водяная нечисть. – Привет, а что у вас тут происходит? Я себе плаваю, ловлю подводный ирис, а тут на меня падает карета!

– А как ты там оказалась?

Я подошла ближе и заглянула в карету. Илона примостила свой хвост на широком сиденье, а в полу был виден большой люк, уж не знаю, для чего он служил.

– Понятно, – вздохнула я. – Вылезай, что ли.

Илона тоже была техномагом, а вернее – технонечистью. Ее способности к термохимии были просто поразительными. Вот только была Илона русалкой, а они обычно не жили с людьми. Но было бы желание – для нее соорудили небольшой водоем, где она выращивала подводные ирисы, служившие для создания особых защитных покрытий. Надо думать, ее не обрадовала карета, свалившаяся сверху.

– Папе привет! – махнула хвостом русалка. – И маме тоже!

Потом ее взгляд задержался на моей груди.

– Так-так! – воскликнула Илона. – Это что такое?

– А, кулон попался. – Я только отмахнулась.

За что мне и достался полный доброй насмешки взгляд и многозначительное «ну-ну». Потом русалка выскользнула в отверстие в полу и в два приема добралась до озерца.

Ошарашенные техномаги смотрели ей вслед, а потом перевели взгляд на меня.

– Она странная, но ее очень ценят, – пожала я плечами. – Илона папу хорошо знает.

После того как карету отвезли в цех на просушку, рабочий день уже закончился и нас с Шер отпустили переодеваться. Мне не очень хотелось идти в кабинет Кларка, но вещи я оставила именно там. Стараясь не шуметь, осторожно я пробралась в кабинет и взяла сумку с вещами, но… куда там!

– И давно ты так зарабатываешь? – от холодного голоса Саймона едва ли на окнах морозная вязь не появилась.

– Что? – не поняла я.

Он облокотился на косяк, стоя в проходе приемной. Хорошо одет, чист, надменен. И я – в рабочих широких штанах, свободной рубашке, куртке, с высоким хвостом, который мне не идет, в неудобных ботинках. Красотка, что сказать.

– Давно ты спишь с моими друзьями за деньги?

У меня пропали одновременно дар речи и способность мыслить.

– Что? – наконец выдохнула я. – Что я делаю?

– Не знаю, Темпл, тебя надо спросить, почему тебя узнают мои знакомые и сообщают, что ты берешь деньги ночами.

У меня не было слов, мыслей, звуков… вообще ничего! Это как понимать?! Да он меня даже не знает, чтобы в таком обвинять! А тот… тоже хорош, не мог уточнить, о ком именно говорит? И вообще, нашел чем гордиться – рассказывает всем, что без денег с ним девчонки уже не спят.

Я хотела – видит богиня! – хотела рассказать правду, но потом подумала… а что будет с Шер, когда Саймон узнает? И не пойдет ли информация дальше? Ко всему прочему Шер еще не хватает огласки.

– Знаете, мне кажется, моя личная жизнь – не ваше дело. Не знаю, что там наговорил ваш приятель, но я понимаю, почему он сует всем деньги. С вами-то хоть блондинка бесплатно?

Я резко умолкла и прикусила язык. Последнее вырвалось вообще будто бы без моего участия, и, пока инкуб медленно краснел и искал слова, приличествующие ситуации, я схватила сумку и выскочила из кабинета. У меня щеки пылали от всей этой ситуации и сердце бешено билось в груди.

Как теперь выкрутиться из этой ситуации? Найду этого гада – убью!

Я чувствовала холод шестеренки, болтавшейся на груди, и жуткую обиду на судьбу, которая выкинула такой фортель. Если Саймон все разболтает, будет беда. Отцу попробуй докажи, что ничего у меня с этим блондинчиком не было, ни за деньги, ни бесплатно. Прилетит по первое число всем.

Но не такой же идиот Кларк, чтобы лезть к отцу с такими новостями! Ему же первому и достанется за одну только подобную мысль обо мне. Для отца я еще ребенок, несмышленый и уж точно не водящийся с мужчинами.

Какая-то совершенно дурацкая у меня практика! Во-первых, ничего не делаю. Во-вторых, вывожу из себя раз за разом руководителя и отчего-то прицепилась к его блондинке. В-третьих, влипла в эту историю с Шер… и теперь ведь никому не докажешь. А в-четвертых, меня почему-то жутко беспокоит мнение Саймона Кларка, и в свете вчерашнего разговора с папой мне просто страшно. Боюсь, что эта шестеренка действительно заставит влюбиться в него. Бойтесь своих желаний.

Сумка выскользнула из ослабевших вдруг пальцев, а я ощутила, как к горлу поднимается тошнота. Голова закружилась, и я остановилась. Но стало только хуже: в глазах потемнело и ноги налились слабостью.

Я схватилась за стенку в поисках опоры. Перед глазами плыли разноцветные круги, а в ушах шумело, но краем уха я услышала быстрые шаги, а потом меня усадили на ступеньки.

– Дыши, – строго приказали. – Медленно и осторожно.

Я попыталась, конечно. Но когда захлестывает паника, выполнять указания кого-то умного и спокойного не так-то просто.

– Что с тобой? Голова кружится? Тошнит?

Я кивнула и сделала-таки глубокий вдох.

– Вот так, ничего страшного не происходит.

Ничего страшного не происходит?! Я впервые в жизни сталкиваюсь с тем, что просто собираюсь упасть в обморок на ровном месте, а у него ничего страшного не происходит. Это все шестеренка!

– Ария, ты вообще сегодня ела? На обед ходила?

Я потупила взгляд. Действительно, со всеми этими волнениями и каретами я забыла толком пообедать, а завтрак состоял из чашки чая. Как только я поняла, что ничего страшного не случилось и вовсе не шестеренка виновата в этом приступе, сразу же расслабилась. Перекушу, и все пройдет! Руки мелко дрожали, но тошнота проходила, я вытерла слезы, выступившие на глазах.

– И часто ты забываешь есть? – спросил Кларк.

– Не очень. Я подумала, это из-за кулона. А зачем вы шли за мной?

Голос у меня был тихий и перепуганный.

– Я шел не за тобой, я шел в пятый цех. Твой отец жаловался, что ты болела в детстве. И я решил, что тебе опять плохо.

Не припоминаю, чтобы у меня были какие-то приступы. И уж точно не было голодных обмороков. Похоже, учеба в институте испортила мой желудок окончательно.

– Сходи к целителю, проверься, – посоветовал Саймон. – На всякий случай. Тебе выходной завтра дать?

Надо же, он умеет нормально разговаривать и делать людям добро.

– Нет, я вечером схожу.

Все равно собиралась в библиотеку копировать дневник Елизаветы Катери, а до госпиталя там совсем недалеко, да к тому же, кажется, работает знакомый целитель, принимавший роды у мамы и знающий меня с детства.

Я поскорее встала, чтобы не чувствовать тепла, исходящего от инкуба. Умом я понимала, что на нем браслет и сущность силы не имеет, но почему-то все равно боялась что-то почувствовать. Отчасти, наверное, из-за шестеренки, которая напоминала о себе неизменным холодом.

– До свидания.

– Погоди, я тебя провожу. Не хватало еще тебе упасть в обморок по дороге.

– Не нужно. Шер ждет внизу, мы договорились зайти в лавку за овощами.

С сомнением, но Кларк согласился меня отпустить и вернулся в кабинет. Я долго смотрела ему вслед, до тех пор, пока не поняла, что же меня так настораживает в поведении и словах мужчины. Потом все же догадалась – схожее ощущение у меня появилось после разговора с отцом. Тогда я тоже подумала, будто он что-то недоговаривает.