Альтс Геймер - Реальные короли-2. Турнир Страница 6

– Я должен ему помочь, – рванулся с места хозяин.

Ниама повисла у него на руке:

– Мой принц, ты не имеешь права рисковать собой. Ты принадлежишь Подземелью! Я прикрою баркидца.

– Нет!

– Гонзо, не выпускай его! – демонесса толкнула меня на принца, а сама бросилась на выручку к Махору.

Пока мы с Дилмороном поднимались на ноги, наше положение на поле битвы сильно ухудшилось. Баркидец пятился к Зайцу. Ноздрина он уже отправил в ковчег и теперь остался один перед неприятелем. Несколько уцелевших в стычке конных эльфов гарцевали вокруг, но никто не мог задеть нашего бойца – настолько стремительно он уходил от ударов. С рычаньем сверху спикировал яростный мохнатый клубок. Скорпикора выбралась из люка на крыше ковчега и нырнула в схватку. Марис сбила из седла ближайшего всадника, мгновенно перекусила шею коню, расправилась еще с одним, но тут первый же из подоспевших героев пронзил ее тело тонким клинком. Раздался вой, и наша охранница рухнула наземь. Карусель конных замкнулась вокруг фигуры Махора. Пропал задира? Но Ниама успела. А еще говорят, что человеческие самки не могут быстро одеваться! На бегу она сдернула с пояса что–то вроде шипастой ленты и метнула ее в противников. Лента в воздухе свернулась в обруч, который, вращаясь, снес головы двум эльфам и вернулся к хозяйке. Интересно, как мы проморгали ее оружие? Было укрыто волшебными чарами? Оплотовец с холма, увидев появление демонессы, пришпорил коня и тоже рванулся вниз. Очевидно, прикинул изменившуюся расстановку сил. Махор не стал его дожидаться а, изловчившись, выбил из седла последнего солдата, и на истоптанной поляне осталось четыре героя. Двое против двоих. Но к ясноглазым вот–вот должен был присоединиться третий. Дилморон молнией вылетел из рубки. Горгот обернулся от окна и одобрительно бросил:

– Правильно, минотавр! Честь важнее безопасности!

Но моему хозяину не удалось поучаствовать в стычке. Махор мгновенно разделался со своим противником – коронным ударом распластал и лошадь, и седока. Обоих. И человека, и единорога. Остроухая противница Ниамы пребывала в явном замешательстве – она не атаковала демонессу, а лишь отражала ее заклятья. Этим воспользовался баркидец. В одну секунду он выбил эльфийку из седла и приставил к ее шее острие клинка. Последний из героев Оплота, женщина–маг оказалась в явном численном меньшинстве. Дилморон успел тоже присоединиться к нашим.

– Опусти меч, – потребовал Махор. – Если хочешь сохранить жизнь подружке. Вы вчистую слили бой.

Они находились всего в нескольких шагах от Зайца, и мы с Горготом слышали каждое слово.

– Кто ты, незнакомец? И почему боец Инферно сражается на стороне Подземелья? Кто мне объяснит – что происходит?

– Сначала сдача. Все «трали–вали» потом, – баркидец выразительно покрутил в руке палаш. – Одного вашего мы уже прикончили. До трех посчитать не проблема.

Вторая эльфийка лежала на траве без движения. Видимо, была оглушена падением.

– Хорошо. Мы признаем поражение. Что теперь?

– Вы в нашей власти?

– Да.

– А вот теперь и поболтать сподручно, – Махор бросил клинок в ножны, вытянул из поясного кошеля целительное зелье и влил эликсир сквозь зубы второй девушке, по–прежнему находившейся без сознания.

Эльфийка открыла глаза, приподняла голову и инстинктивно схватилась за эфес лежащей рядом ландскнехты. Ниама сделал шаг вперед и отбросила клинок носком своей туфли.

– Солиара! Мы сдались. Не трогай меч! – приказала первая ясноглазая.

Ниама обернулась вокруг:

– Сколько юнитов вы положили напрасно! Какая глупость! И человека потеряли!

– Ты! – в бессильном припадке гнева выдохнула лишенная оружия эльфийка. – Как ты могла?!

– Как вы могли?! Кто отдавал приказ о нападении?! – в ответной яростной вспышке вскинулась Ниама.

– Ша, барышни. Давайте разберемся без кошачьих концертов, – голос Махора перекрыл выкрики дам. – Горгот, дорогой, отводи Зайца назад и бери правее! Через час сюда сбегутся падальщики со всей округи. Как отъедешь на милю, встань и спусти стальные шторы! Мы найдем тебя по следу.

– Хорошо, – ответил орк из кабины и привел ковчег в движение.

На секунду я встретился с ним глазами и вдруг неожиданно увидел в них печать разочарования. Что это было? Или мне просто показалось? И почему Махор вздумал услать штабс– капитана? Удержав руку нашего водителя от переключения Зайца на задний ход, я знаками объяснил ему, что хочу выйти наружу.

– А чего жестами? Опять речи лишился? – поразился орк.

– Ой, забыл от волнения. Погоди, я выскочу, ладно?

– Валяй, – ухмыльнулся Горгот. – Какие же переговоры без нашего любопытного Гонзо? Ты не мемуары, часом, намылился кропать? Тогда уговор – про меня только хорошее.

Он уже полностью овладел собой, и выражение лица стало нейтральным. Полузвериным, орочьим рылом. Совсем другое дело. На нижнем ярусе я нашел Ноздрина, истекающего кровью от многочисленных ран. Могучий минотавр лежал подле люка, его глаза уже подернулись предсмертной неподвижностью. Пришлось опрометью нестись в рубку и тащить к люку Горгота.

– Прилично досталось камраду. Ничего, сейчас я его починю, – орк достал целебное зелье для нелюдей и принялся отпаивать нашего стражника. – А ты шуруй, куда собрался. Мы тут сами управимся.

Ковчег сдал назад через минуту. Отъехал на десяток шагов, резко развернулся и, обходя стороной павших, покатил вглубь леса. Все компания неспешно направилась по борозде вслед за Зайцем. Обе эльфийки вели под уздцы боевых единорогов.

– А где ваш знаменитый сбитый летчик в шлемофоне? – немедленно отреагировала на мое появление та, которую звали Солиара.

Я вообще стал замечать, что при беседах между людьми ехидные реплики о моей внешности служат вроде как приправой к основному блюду разговора. Стоп! Было же перерождение. Шлемофон? Откуда они знают? Ах, да – псевдонейтральная гарпия…

– Вот он! – неожиданно для себя я рявкнул в ответ, и единорог шарахнулся в сторону, утащив за собой эльфийку.

– Мой слуга, – прокомментировал Дилморон. – Он настолько ужасен и могуч, что ему даже не разрешили участвовать в схватке.

– Какой славный. Предлагаю его засушить и выставить в оплотском музее естествознания.

– Не цепляй Гонзо, он тебе не листок гербария, – мгновенно взъярился Махор.

– Вы давно не имели связи с Иггдрасилем? – Ниама перевела разговор на другую тему.

– Две декады, – за Солиару ответила вторая ясноглазая, по повадкам – командир группы.

– Но, тем не менее, решили дать нам бой, – невесело усмехнулась демонесса.

– Нам? Странно слышать это местоимение от подданной Инферно, с учетом того, что речь идет о Подземелье, – съязвила эльфийка. – Когда до нашей фактории долетела лазутчица и поведала нам о Железном ковчеге, в котором следует принц, мы не колебались.

Сильный ход. Правда обезоруживает не хуже стали. Впрочем, оплотовцы всегда гордились, что ведут честную игру.

– То есть, вы не отряд, присланный с Великого Древа, а просто защита торгового поста? – изумилась Ниама.

Она вела нить беседы, а Дилморон лишь слушал, и его пламя жизни горело сапфировым огнем напряжения.

– Верно, – согласилась ясноглазая. – Я – Хальдира, начальник охраны, и я говорила с лазутчицей. Мы в курсе ситуации с Паялпаном, снабжали продовольствием осаждающие части, поэтому решили помочь нашим. Отправили гонцов на пегасах в столицу и послание на Желток Контуру, после чего немедленно выступили.

Демонесса вздохнула.

– Когда вы вернетесь в факторию, Хальдира, вас будут ждать неприятные известия с Древа. Обещаю.

– Что ты имеешь в виду, перебежчица?

– Я не перебежчица! Меня взяли в плен во время боя за Паялпан! Как и вас, между прочим!

– И поэтому ты теперь сражаешься за Подземелье, жертва стокгольмского синдрома?

Или я заблуждаюсь, или у человеческих женщин тоже гиперфункция территориальности. Хуже, чем у минотавров. Как иначе объяснить их такое трогательное отношение друг к другу? Ниама неожиданно замолчала, серьезно посмотрела на Дилморона и, встряхнув копной черных волос, произнесла:

– Мой принц, думаю, пришло время открыть тебе то, что известно каждому юниту на Центральном Стволе. Я не хотела до поры волновать твой разум этой новостью, но удивительное неведение Хальдиры относительно последних событий в локации не оставляет мне выбора…Дорогая Хальдира, вы ошиблись относительно моего статуса. В настоящий момент мне приходится совмещать роль заложницы и представителя планет Овиума при королевском дворе Подземелья. Да–да, это свершилось… Правитель Азмоэл покинул этот мир, и теперь перед вами, эльфийские воительницы, новый правитель сурового подземного края – король Дилморон.

Я про себя подумал, что хитроумная демонесса не все сказала относительно совмещений. Моя каюта рядом с покоями хозяина, и каждую ночь мне через стенку слышны все ее совмещения. Но на представительниц Оплота слова Ниамы произвели впечатление. Как и на Минотавра. Лицо Дилморона окаменело. В нем вдруг проявились какие–то доселе незнакомые мне черты – неукротимая властность и величественное достоинство. Наследник никогда не был особенно близок со своим предком. Скорее так, каждый из них знал – где–то по белу свету ходит другой. Что касается Махора, то он и ухом не повел. Для баркидца кончина Азмоэла новостью не явилась. Как ухитрился старый монарх все предвидеть на смертном одре и заручиться его услугами? Или это было сделано там же, где договорились с механиком Франком? В странном и загадочном месте, которые герои Овиума именуют «реалом»?