Вадим Крабов - Склонный к Силе Страница 64

– Иди, бог с тобой! Вон сколько у меня защитников, и в Эрлане я полностью уверен. Не переживай, освобождаю я тебя от обещания. Ну, был ты со мной в «Закатном ветерке», и что? – спросил с хитрым подмигиванием.

– Ты издеваешься?! – покраснел Леон. Тягостные воспоминания, стыдные.

– Догадался? Я рад. Иди уж, с обидой легче.

Леон успокоился и расслабился: «Вот ведь, даркова отрыжка! Я думал, метаться буду, а он оскорбил, и я со спокойным сердцем… не знаю, какой из него выйдет царь, но друг он замечательный. Спасибо, Величайшая, что свела меня с ним!»

– Я серьезно, не переживай за меня. Отобьюсь, если что.

– Нет, Русчик, буду переживать, но к Филарету уйду, не обижайся.

– Вот и славно! Удачи и да пребудет с тобой милость Величайшей! – Но, когда Леон уходил, сердце все же екнуло: будет тебя не хватать…

Перед сражением обязательно встретятся, без принца главная битва не состоится. Только бы не через пять дней, когда надо помогать эльфам! Не должно, войска пока только стягиваются.

Имелась еще одна причина для обязательной встречи. Рус утаил от Леона важную весть, которую все же надо рассказать. Почему утаил – до сих пор не до конца разобрался.

Как-то раз в бане на «принца» повеяло слабым колебанием Силы Геи. Быстро выглянул в предбанник и обомлел. Леон вешал амулет «отражателя» на стенной крючок. Он всегда долго раздевался. Не полюбилась ему парная, оттягивал неизбежную встречу с горячим паром.

Так Рус открыл у друга склонность к Силе Геи. После бани убедил Леона никогда не снимать амулет, нагородив с три короба всякой всячины, и друг с радостью согласился. Еще бы! Баня отпадает, станет мыться привычно, в чане с водой. С последствиями сего события «сын Френома» решил разобраться позже, а причина ясна – его кровь оказалась сильной штукой. Подумав, определился: Леону о склонности к Силе, во избежание излишних надежд, не говорить. Еще снимет амулет не вовремя или подговорят снять. Ну его, потом скажет.

Рус второй день мотался по «неприсоединившимся» княжествам. Много вотчин оставались нейтральными, поддерживающими любую власть. Им что грусситы, что гросситы – один Аргост, лишь бы самих не трогали и помощь вовремя присылали. Дело в том, что это были в основном западные пограничные вотчины, которых часто беспокоили соседи-кочевники. И вот как раз здесь, на окраине, а не в центре царства Рус в полной мере почувствовал влияние гражданской войны.

– Да когда же это прекратится, принц? – возмущался местный властитель, князь Драголант. – Я тебе прямо скажу – мне все равно, кто под венцом сидит, мне главное – варваров унять! – Он выразительно показал на запад.

Рус ответил по-гелински, чтобы не смущать провинциала небольшим, но ясно слышимым акцентом. Скоро, декады через две, он полностью исчезнет.

– Поэтому я и призываю поддержать меня! Будет твердая власть без оглядки на соперника, и войска устремятся на варваров! С твоей поддержкой твердая власть придет гораздо раньше.

– Эх, принц! Твои бы слова да услышал Френом! – присел на лавку и продолжил доверительно: – Буквально вчера приходили ко мне от Гросса. Князь Борилан со свитой. Побольше твоей, между прочим. Такой же мед лил мне в уши. Так где же правда, у кого сила? Подскажи.

– У меня. У Гросса нет наследников, будущее за мной.

– А у тебя? У тебя есть наследники?

– Я молод…

– И смертен. – Князь попал в уязвимое место, возразить было нечего. – Гросс назначил себе наследника, своего племянника Гронка назначил. По всем правилам, в Центральном храме.

«Почему я узнаю об этом где-то у черта на куличках от замызганного князя, а не от Эрлана?!» – Рус покосился на «доверенного телохранителя» и службу безопасности в одном лице. Смущенный Эрлан незаметно пожал плечами.

– Так убеди, в чем ты сильнее?

– За мной Кимминги, Дистрои, Ромены…

– Слышал, уважаемые роды, давние сторонники Грусса, – перебил князь, – могу перечислить не менее многочисленных сторонников Гросса. Великий Френом, когда вы успокоитесь! – взмолился он вслух и резко перешел на личности, в упор уставившись на принца. – А ты сам? Чего стоишь ты? – Зрачки сузились, крылья носа затрепетали.

Рус, не отводя взгляда, поднятием руки остановил телохранителей.

– Я стою много. Целое царство, – медленно, чеканя каждое слово, произнес по-этрусски. Акцент практически отсутствовал. – И как воин любого заткну за пояс.

Эрлан с Карлантом, услышав почти чистую речь, удивленно переглянулись, а Драголант откинулся от Руса и усмехнулся:

– Интересно сказал – заткну за пояс. Я, например, не помещусь – мелок ты. Да и не главное для принца – мечом махать…

– Двумя, – поправил Рус.

– Пусть двумя, – согласился он, – ты меня понял.

– Зато ты меня не понял. Выставляй лучшего дружинника или выходи сам.

Когда нет аргументов, лучшее доказательство – хорошая драка. Особенно для этрусков. В прошлой провинции это прошло на ура. Майор, после ранения своего лучшего бойца от руки Руса, пообещал содействие. Правда, лично принцу, а не партии «груссов», но и это неплохо.

– Ты вызываешь меня на бой? – уточнил князь.

– Не тебя лично, любого твоего воина.

– Тогда я тебе отвечу так, – выдержал насмешливую паузу. – С Аргостом сражайся, а мне воины для более важного дела пригодятся.

Вот это да! Самый настоящий боевой этруск с благородными шрамами на лице, с повадками опытного воина отказался от драки! Более того, устыдил принца.

«Да… встречаются еще у них здравые люди, – восхитился Рус. – Что делает пограничье! Надо его запомнить…»

От окончательного позора «принца» спас молодой дружинник, влетевший в скромную светлицу небогатого князя, который, кстати, принимал Руса «со свитой» один, не соизволил позвать бояр-командиров.

– Князь, пирены! – возбужденно выкрикнул он. – Обложили десантом дальний острог и пустили орду, через четверть домчатся до поселения!

– Сколько? – уточнил князь, вставая.

– Аргост их знает! Следы путают. По ним всего пять сотен.

– Поднимай дружину! – Драголант решительно направился к выходу.

– Князь! – остановил его Рус. – Моя помощь нужна?

– Не откажусь, – ответил сразу, будто только этого и ждал. Да почему будто? Ждал. – Там и посмотрим, чего ты стоишь. Буранчик, проводи новых дружинников в оружейку и к месту сбора. Не задерживайся, ждать не будем, – и сразу вышел.

Вся «свита», то есть телохранители, приняла поступок принца как должное. Наоборот, если бы он не предложил помощь, они бы в нем разочаровались. Царство на кону, принца могут убить, а смотри-ка! Странный народ эти этруски.

– Пирены, – просвещал Руса опытный Ростичар, одевая кольчугу с холодящим Знаком, – признают только Пирения, поэтому у них есть маги, которые в ваш… – мысленно помянув Аргоста, поправился: – в землях центральных ойкумены соответствуют Пылающим.

– Держись рядом с нами, принц, – говорил Эрлан.

– Я сам приму решение, где мне держатся, – резко ответил «принц». Никто не возразил.

Сам Рус, взвесив объемную, рассчитанную на габаритных этрусков кольчугу, не стал облачаться, надел только шлем, с трудом подобранный Буранчиком. Снова никто не возразил. Воин сам знает, что делает.

Место сбора – поляна за частоколом терема – наполнилось дружинниками. Холодное осеннее солнце потужилось и растопило первый снег, образовав хлюпающую кашу из смеси грязи и желтой травы. Шестеро жрецов выстроились в линию и ждали только отмашки князя. Дождались и с силой воткнули посохи в землю. Возникли шесть Звездных троп, да таких больших, что можно было легко войти вдвоем. Без лишних команд, четко сохраняя строй, колоннами по двое в светлые провалы «троп» двинулись воины, ритмично, как на параде, чавкая сапогами. Только восемь человек – принц со свитой – месили грязь не в ногу.

Вышли в пятидесяти милях от резиденции князя, ближе к границе, прямо к табуну единорогов. Животные встретили людей радостным духовым оркестром. Часть побежала искать старых хозяев, часть осталась ждать новых.

– Буранчик, восемь скакунов новым дружинникам! – скомандовал князь. – Вы как, принц, отдельным десятком пойдете?

Ответил Эрлан:

– Назначай десятника, князь, у нас никто со степняками не сталкивался.

«А ведь он прав, – подумал Рус, – я даже Великого похода в глаза не видел». Драголант серьезно кивнул и крикнул:

– Димигрид, сюда!

Через несколько мгновений к ним подскочил серьезный сорокалетний воин:

– Слушаю, князь!

– Принимай восьмерых новиков – они твой десяток. Растолкуй, как держать строй, остальное они умеют. Приступай. – После этих слов скрылся в размеренной армейской суете.

Вскоре вездесущие мальчишки подогнали единорогов, принесли седла и чуть ли не волоком притащили тяжеленные тюки, оказавшиеся броней для скакунов, – железные пластины, соединенные кольчужными сочленениями.

Рус понял – местные кочевники не считали убийство единорога кощунством. Принял своего пегого скакуна и с грустью вспомнил Воронка: «Ты прости меня, друг, но так надо. Я тебе все объяснил, и ты со мной согласился. До встречи! И знай – я тебя не брошу…» – с этим мысленным монологом надевал на «Пегаса» (так сам назвал пегое животное) броню и седло. Ростичар ненавязчиво помогал, а десятник хмуро наблюдал за неумелыми действиями принца.