Андрей Уланов - Эльфы и их хобби (сборник) Страница 65

Наконец, когда с ритуалом было покончено и Дарвид скинул в утилизатор последнюю вещь – снятый с руки красивый браслет-флешку – присутствующие разразились приветственными криками. В тот же миг атмосфера разом переменилась. Теперь это было что-то от делового фуршета. Гости разбились на кучки и принялись обсуждать различные вопросы. Судя по доносившимся до меня обрывкам, вопросы были в основном связаны с работой.

Мы с Ригвидом перехватили героя торжества, который тут же изъявил желание помочь. Старшие эльфы поначалу весьма законопослушны и благожелательны к властям. Их еще не до конца адаптировавшийся к переходу мозг считает такое поведение весьма логичным.

– Дарвид, это Даниэль, – представил меня Ригвид. – Расскажи ему о том случае, который ты упоминал, а я пока проверю сеть. Порт в обычном месте?

– Да.

– Хорошо. Надеюсь, ваша беседа будет плодотворной.

Я не успел и глазом моргнуть, как оказался один на один с Дарвидом. В его огромных глазах мелькали странные вспышки. Словно внедренные импланты били его током прямо в мозг. Бред, конечно. Там настолько малые токи, что их действие просто незаметно.

Однако я все же, видимо, переволновался, потому что вместо запланированного спросил совсем другое:

– Ригвид часто бывал у вас дома? Ну, раз он знает, где порт подключения.

– Он мой биологический брат.

– Ммм… – только и сумел протянуть я. – Он не упоминал об этом.

– Так принято. В отличие от вас, у эльфов дети рождаются не так уж часто. Если бы мы жили столько же, сколько люди, то давно вымерли бы. И когда у семьи за сто или двести лет рождается всего один-два ребенка, то есть риск, что родители окружат его излишней заботой и опекой. В таком случае он не сможет стать полноценной личностью – этого следует избегать.

У людей семьи прочнее, они напоминают улей. Конгломерат личностей, выступающих с одной целью. В то время как все эльфы так или иначе кровно связаны друг с другом, но мы скорее товарищи, чем родственники. К сожалению, не все это понимают, а потому случаются эпизоды, подобные тому, о котором просил рассказать Ригвид.

– В каком смысле? – опешил я. – Тот эльф покончил с жизнью из-за родственных уз?

– Именно. Мы часто общались, поскольку жили неподалеку. Малвид – так его звали – только недавно вступил в старший возраст, и почти сразу после этого умерла его мать. Он рассказывал мне, что часто слышит ее голос в голове. Будто бы она общается с ним по импланту и просит впустить внутрь, чтобы они снова были вместе, как раньше.

– Что это значит?

– Малвид признался мне, что, хотя у эльфов принято уходить из родительского дома после тридцати-сорока лет, он прожил с матерью до семидесяти, и у них установилась настолько тесная духовная связь, что он всегда мог понять ее настроение и о чем она думает. Не слово в слово, но общий смысл. Понимаете?

– Понимаю, но не представляю, как такое может быть, – честно признался я.

– Может. Сейчас это умение во многом утрачено, но порой проявляется стихийно. Особенно, если двое живут вместе так долго. Но в его истории меня удивило не это, – Дарвид снисходительно посмотрел на меня. Я не умел читать мысли, но, судя по этому взгляду, он подумал что-то вроде «И ты еще называешь себя детективом?»

– А что же? – я старательно продолжил играть роль глуповатого инспектора, задающего скучные вопросы.

Так было даже удобней. Что люди, что эльфы всегда готовы многое рассказать сами, им лишь нужно не мешать.

– Если бы подобное происходило со мной или с Ригвидом, то мы бы немедленно обратились к техникам, чтобы те проверили импланты на неисправность. Но Малвид, несмотря на то, что это доставляло ему боль, продолжал общаться с так называемым призраком своей матери. В общем, вел себя весьма… – пауза была еле заметная, но я научился ловить подобные вещи в чужой речи, – глупо и нелогично.

Очевидно, на самом деле Дарвид собирался сказать «по-людски».

– А почему же вы не обратились к технику вместо него, когда он поделился с вами проблемами?

Теперь взгляд эльфа был уже не снисходительным. На меня взирали с таким изумлением, будто бы я сказал очевидную бестактность, и теперь только осталось решить: болван я, или же это намеренное оскорбление.

– Каждый индивидуум волен сам управлять своей жизнью, приближая и отдаляя смерть по своему разумению, – наставительно сказал Дарвид.

Что ж, очень похоже на эльфов. Считать всю расу единой семьей, но и пальцем не пошевелить, если не было просьбы о помощи.

– И, значит, Малвид приблизил свою смерть?

– Да. Он извлек из головы имплант, воспользовавшись ультразвуковым резаком.

Я представил это зрелище и внутренне содрогнулся. Надо сказать, что выпрыгнувший из окна эльф выбрал менее эффектный способ покончить с собой.

– Это точно не было убийством?

– Нет. В тот момент камеры в квартире Малвида были включены.

Я нахмурился и отвел глаза. Что-то мне подсказывало, что у этих двух смертей действительно есть что-то общее. Но стоило только подумать о том, как я начинаю копаться в личной жизни эльфов, как меня пробирала дрожь. Стена непонимания, недоверия и презрения будет огромной.

В этот момент меня отвлек Ригвид. Он подошел столь поспешно, что я сразу понял – ему удалось что-то найти. Думаю, это влияние постоянной работы с людьми, но Ригвид всегда лучше остальных эльфов проявлял обуревавшие его чувства. Конечно, под словом «лучше» я подразумевал какие-то десятые доли процентов, но мне хватало.

– Отойдем? – спросил я.

– Нет. Так или иначе, об этом скоро узнают все. Еще три смерти.

– Самоубийства?

– Похоже, но вряд ли. Теперь у нас есть подозреваемые.

Ригвид и Дарвид переглянулись, и я никак не ожидал увидеть на лицах братьев почти кровожадный оскал.

Впрочем, логика и чувства в данном случае были заодно. Если кто-то уничтожает твоих собратьев, то его следует устранить. И лучше совместить эффективность и эффектность, чтобы избежать рецидива.

Я в очередной раз подумал, насколько же их логика и разум чужды моему. Как и прежде, я не понимал: как нам так долго удается сосуществовать вместе?

Подозреваемых звали Радослав Чешарек и Юджин Карлов. Одни из лидеров радикальной группировки «Мы все равны». Как и следовало из названия, они боролись за равные права людей и эльфов, понимая их по-своему.

Рожденные ползать стремились заставить делать то же самое рожденных летать.

Оба «уравнителя» были замечены камерами наблюдения неподалеку от мест мнимых самоубийств. А чуть позже Ригвид нашел еще кое-что, что объединяло наши жертвы.

– Радуйся, – сказал он, отрываясь от работы с базой данных. – Тебе предстоит свидание с несравненной Эмидой. Можешь позвать ее в какое-нибудь милое местечко или просто поговорить по коммуникатору, но в любом случае у тебя есть повод задать ей множество вопросов. Советую не сдерживаться и затронуть все, даже самые личные темы.

Все же некоторым эльфам тесное общение с людьми не идет впрок. Ригвид в последнее время стал таким язвительным и циничным, каким я не становился даже в периоды депрессий. Они настигали меня обычно в тот самый момент, когда долгожданное погружение в океанариум сменялось очередным делом, не терпящим отлагательств.

– Ты можешь сказать конкретно, при чем здесь Эмида?

– Могу, – Ригвид вывел на экран четыре фотографии. – Наш первый, «летчик», был аналитиком, который работал на нее. Второй, который умудрился засунуть голову в утилизатор, разрабатывал для Эмиды базы данных. Третий и четвертый – наши братья по несчастью, взломавшие собственные системы жизнеобеспечения, – были программистами, также работавшими на твою возлюбленную.

– И чем же они занимались конкретно? – я постарался игнорировать выпады напарника. Был шанс, что ему надоест.

– О, я тебе покажу.

Ригвид произнес пару заклинаний, и в воздухе повисло переливающееся нечто, смутно напоминавшее ДНК, но состоящее из единиц и нолей.

– Что это?

– Не знаю, – Ригвид действительно смотрел растерянно. – Никогда с таким не сталкивался. Это очень умело зашифровано. Стоит совершить хоть малейшую ошибку, и тебя протащит по всем подсетям с огромной скоростью. Убить – не убьет, но надолго разовьет устойчивое отвращение к подобным попыткам. Впрочем, тебе не понять.

Я пожал плечами. К тому, что у меня не получится жить вечно – или хотя бы очень долго, – я уже начал привыкать. А способности эльфов напрямую работать с сетью я и раньше не завидовал. Для того чтобы не сойти с ума и не сжечь мозг, они разбили глобальную сетку на множество подсетей и при необходимости кочевали из одной в другую. Напоминало то, как человек, страдающий агорафобией, застраивает свой участок маленькими домами-комнатами, связанными переходами.

– Ну что ж, значит, пора пообщаться с Эмидой, – пожал плечами я. – А ты пока постарайся найти Чешарика и Карлова.