Кэтрин Кингсли - Небеса любви

Кэтрин Кингсли

Небеса любви

Роман

Katherine Kingsley

No Sweeter Heaven

© Julia Jay Kendall, 1993

© Издание на русском языке AST Publishers, 2017

Пролог

Говорят, все началось с безвременной кончины шестого герцога от тифа, что косил людей в Сен-Симоне с той же беспощадностью, как и последнее, то есть десятое, нашествие Египетской чумы. И суток не прошло со смерти герцога, как умер от тифа его новорожденный сын, а на следующее утро не стало и жены.

Все они обрели вечный покой под сводами замковой часовни – там, где покоился прах всех герцогов де Сен-Симон и их ближайших родственников (за исключением того герцога, что стал мучеником во время одной из гугенотских войн XVI века). Смерть – всегда трагедия, но она трагична втройне, когда уносит молодых, полных надежд людей. Всего за три недели до похорон темноволосого герцога и герцогиню, счастливую обладательницу рыжей копны непослушных кудрей, видели целующимися под раскидистым каштаном, что и сейчас растет на поляне у подножья южного склона холма, того самого, где растет самый сладкий виноград. Шестой герцог и его жена были молоды, красивы и по уши влюблены друг в друга. А теперь они, надо думать, живут на небесах – герцог, герцогиня и их малютка сын.

Тиф покинул их края, но обитали Сен-Симона по-прежнему жили в печали – и не потому только, что им пришлось похоронить многих своих близких, но и потому, что все страшились перемен. Следующим в очереди на титул был брат покойного герцога, о котором ходили недобрые слухи. Говорили, что он непомерно властолюбив и жесток и в погоне за удовольствиями не остановится ни перед чем. Слухи оказались правдивы, и весь Сен-Симон застонал под гнетом нового правителя. Виноградники чахли… Возможно, виной тому был плохой уход, но люди в деревне клялись и божились, утверждая, что виноградники сохли из-за древнего проклятия. Как бы то ни было, два года подряд виноградники не давали плодов, в двери стучалась нищета.

Седьмой герцог Сен-Симон умер через два года после своего брата, и вдова его забрала их сына с собой в Англию, откуда сама была родом. Поместье осталось без попечения, и виноградники погибали. Из уст в уста ходила легенда, – мол, заклятье падет с виноградников лишь тогда, когда наследник Сен-Симона вернется на родную землю.

Но наследник, повзрослев и возмужав, вот уже три года как вернулся на родную землю, а виноградники продолжали чахнуть, так что люди уже и не чаяли дождаться урожая.

Глава 1

– Глупейшая затея, – пробормотала Лили, с опаской переставляя ноги. Сук, хоть и выглядел прочным, мог обломиться в любой момент. – Можно даже… назвать ее… дикой, – продолжала она бормотать. Лили слышала о себе немало нелестных отзывов и не питала напрасных иллюзий. Либо ей фатально не везло, либо она и в самом деле была безнадежно глупа. Впрочем, какова бы ни была причина ее постоянных неудач, результат всегда оказывался один и тот же. Вот и сейчас очередная ее авантюра грозила окончиться крахом… Покрепче ухватившись за ветку над головой, Лили подтянулась и зацепилась ногами за сук, находившийся чуть выше, и теперь ей предстояло закрепиться на завоеванной позиции. Увы, лазанью по деревьям сильно мешали цеплявшиеся за ветви пышные юбки. Но густая листва – прекрасная маскировка, не мешавшая разглядывать территорию монастыря со всеми постройками.

Оставалось лишь дождаться, когда какой-нибудь монах приблизится к ее наблюдательному пункту настолько, чтобы она могла окликнуть его, точно зная, что будет услышана.

Через час спина у нее затекла, а исцарапанная нога все сильнее болела. Надежда добиться желаемого таяла на глазах. А ведь она думала, что ей в кои-то веки повезло – оказалось, что тот, кто ей нужен, жил в этом самом монастыре. По крайней мере, она знала, как его найти. Когда Лили позвонила в колокол у ворот в аббатство, она была уверена, что вот-вот добьется своего. Ей открыл пожилой монах в черных одеждах, но не прошло и двух минут, как тот же монах захлопнул дверь у нее перед носом.

– Сожалею, мадмуазель, – сказал монах, – но мы не пускаем мирян в монастырь. Возможно, вы могли бы написать настоятелю Дому Бернарду и изложить ему свою просьбу. – На этом разговор и закончился.

Понурив голову, Лили уже собиралась уйти ни с чем, но тут ее внимание привлек могучий вяз, что рос совсем рядом с окружавшей монастырь стеной. И решение пришло само собой. Чего не сделаешь ради любимого брата, который, если она не придет ему на помощь, совсем пропадет.

И вот она уже добрый час сидит на суку, глядя на внутренний двор монастыря Святого Кристофа.

Лили прекрасно знала: подсматривать за монахами – это очень дурно. И она знала, что ей предстояло гореть в аду, если Господу как раз сейчас вздумалось понаблюдать за своей заблудшей овечкой по имени Элизабет Мари Боуз. Но только Господь, наверное, давно уже махнул на нее рукой, так что Жан-Жаку она была нужнее, чем Господу Богу. Судя по тому, сколько монахов в черных рясах шныряло по двору монастыря, у Бога и без нее вполне достаточно верных слуг. Так что если одна или две овцы отобьются от Его стада, беды для Него в том не будет.

Лили поежилась при мысли о том, что отец мог бы отдать ее в монастырь, не будь она его единственным ребенком. Раз у него не получилось сделать ее Христовой невестой, он решил поскорее сбыть ее с рук, выдав замуж. К счастью, отец не додумался выдать ее за первого встречного – надеялся, что она сама подберет себе жениха по душе, благо приданое позволяло выбирать. Но Лили замуж не хотела. Женихи один за другим получали отказ, и каждый такой отказ приводил к бурной ссоре между отцом и дочерью. А вездесущий падре Меллит, хоть и сохранял благочестивую мину, наверняка сгорал от злости. Вот уж кто не чаял поскорее прогнать Лили из дома – так это духовник ее отца, без одобрения которого герцог Монкрифф и шага сделать не смел.

И падре свернул бы ей шею, если бы увидел ее сейчас. Да они на пару с отцом удавили бы ее, если бы узнали, чем она занималась. А если и сохранили бы ей жизнь, то наверняка запретили бы видеться с братом, посчитав, что это он ее надоумил залезть на дерево. Да, она очень рисковала, но дело того стоило.

– О Жан-Жак, – прошептала Лили, – я люблю тебя больше всего на свете. Клянусь, я как-нибудь найду способ все уладить, и папа никогда не узнает о твоих бедах, поверь мне. Я обязательно найду этого монаха, уж как-нибудь, да найду, и он придумает, что сделать для твоих виноградников.

Между тем монахи черными ручейками потекли через церковный двор к храму – на полуденную молитву. «Скорей бы уж закончилась служба», – думала Лили, теряя терпение. Впрочем, у нее не было никакого определенного плана, и она понятия не имела, как найдет нужного ей монаха. И чем дольше она сидела на дереве, тем безнадежнее казалась ей вся эта затея. Но если этот монах и впрямь умел творить чудеса… Что ж, тогда она, возможно, опознает его по светящемуся нимбу.

Лили вспомнила, как деревенский священник отец Шабо, стоя у ворот замка, с грустью взирал на бесплодные виноградники, принадлежавшие ее сводному брату.

– Только чудо может их спасти, леди Элизабет, – сказал он тогда. – Но, увы, чудо… Хотя постойте-ка… – Священник в задумчивости почесал лысеющую голову; казалось, он силился что-то припомнить. Потом вдруг радостно улыбнулся и заявил: – Ну вот, вспомнил! Один мой друг, священник, как и я, написал мне письмо несколько месяцев назад. Он, знаете ли, живет к северу отсюда…

– А при чем тут это… – перебила Лили. – Не понимаю, какое отношение имеет ваш приятель, что живет к северу отсюда, к чахнущим виноградникам моего брата.

– Сейчас поймете. Так вот, в монастыре Монтебон живет один человек, который уже, наверное, стал живой легендой в долине Луары. Он обладает способностью творить чудеса. Его так все и называют – чудотворец.

Лили, с недоверием относившаяся к подобным рассказам, слушала священника вполуха, жалея о напрасно потерянном времени. Но тут вдруг отец Шабо сообщил, что этот монах был ботаником, и тогда все стало на свои места – «чудеса», якобы творимые монахом, имели вполне прозаическое объяснение. Лили относилась к науке с величайшим уважением, чего нельзя было сказать о ее отношении к религии. И в результате, не теряя времени, она отправилась в Монтебон.

…Монахи наконец-то вышли из церкви и все теми же черными ручейками, пересекавшими монастырский двор, потекли к строению, в котором, судя по всему, находилась трапезная. Да-да, конечно! Время-то было обеденное! Интересно, а что будет, если она сейчас вдруг громко крикнет: «Простите, я ищу одного из ваших братьев, но не знаю его имени! Среди вас случайно нет ботаника?!»

Разумеется, Лили не собиралась делать ничего подобного. Но все же она должна была найти способ отыскать этого человека.

Лили радостно улыбнулась, внезапно увидев мужчину, в одиночестве выходившего из трапезной через боковую дверь. «Ведь он – не монах», – подумала она, заметив, что этот человек был в белой рубахе, куртке и штанах. Да и скуфьи не было на темных волосах…