Алан Кранк - Сольск

Алан Кранк

Сольск

Паразитизм – один из типов сосуществования организмов. Физиология паразита подчинена физиологии хозяина, и его жизненный цикл (само его существование или размножение) невозможен (или сильно затруднен) без получения от хозяина необходимых для него биологических ресурсов.

Существуют <…> различные формы «социального паразитизма» <…>. Социальные паразиты получают выгоду от взаимодействия с группировками социальных животных <…>, используя особенности их общественной организации.

Паразиты <…> прибегают к гораздо более изощренным методам использования хозяина в своих целях – таких, как изменение поведения хозяина.

Всего на долю паразитарных заболеваний приходится около 14 000 000 смертей в год, что составляет 25 % от общемирового показателя смертности – <…> по данным ВОЗ.

Пролог

– Мазефака! – воскликнул Амади, что должно было означать «эврика».

Сцена за грязным стеклом аквариума подтверждала его самые смелые предположения. Оно (она или он – Амади не знал, как будет правильно) действительно существует.

После введения препарата активность насекомых выросла в разы. Рабочие муравьи растерзали матку и ее ближайшее окружение, а после этого принялись готовить место под новый муравейник. Как и крыса, они старались избегать яркого света и прятались в тень.

Через месяц Амади выступит с докладом на собрании общества вирусологов в Лейпциге. Это будет, как минимум, новой точкой отсчета в биологии, а скорее, началом новой эры в истории человечества.

Да, все верно, ребята из Института экологической химии четыре года назад обнаружили органическое соединение в Мурчисонском метеорите (его нашли где-то в Австралии), но ведь это было совсем другое. Между молекулами органических кислот и живым инопланетным организмом все-таки есть некоторая разница. Этому существу миллиарды лет. С ума сойти! Оно существовало уже задолго до возникновения Земли.

В тесной темной кладовой, переоборудованной под лабораторию, он слышал гром аплодисментов. Участники церемонии вручения Нобелевской премии аплодировали стоя. Сотни вспышек фотокамер превратили темный зал перед ним в звездное небо.

– Мне просто повезло, – скромно прокомментирует он свой успех.

И это будет чистая правда. Простой чернокожий парень из сомалийской деревни в свои сорок два добрался до научного Олимпа. Вряд ли это можно объяснить одним трудолюбием и остротой ума. Для такого финала на небе должны были правильно выстроиться звезды.

Отец посоветовал ему выбросить глупости из головы, когда в двенадцать лет он заявил, что собирается учиться дальше. Старший брат Тай смеялся над ним две недели, выкрикивал: «Будь мужчиной!» и совал ему под нос АКМ.

Что ж, Время рассудило, кто из них был прав. Большинство его сверстников уже покоились в земле. Гражданская война, СПИД и эбола делали свое черное дело. Те, кто все еще оставался в живых, промышляли пиратством и разбоем. Иными словами, готовились отправиться вслед за умершими.

Конечно, ему повезло. Ему везло все эти сорок два года, а теперь фантастически повезло. Уже полученные результаты были потрясающими. И даже если он завтра же вернется домой из русской глуши, его ждет триумф. Но беда в том, что он стоял на пороге еще более удивительных открытий, и остановиться значило подарить их кому-то еще. Он чувствовал себя как игрок в казино, набивший полные карманы выигранными фишками, задумчиво стоящий у последнего стола перед выходом из игрового зала. Выиграно много, но можно сорвать еще больший куш. На выход или сыграть в последний раз?

Надо было посоветоваться с Бобом. Амади повернулся к другому аквариуму, где, тяжело дыша, на боку лежала белая крыса.

– А ты что думаешь, дружище?

Боб его не услышал. Ему было не до совещаний. Введенный препарат медленно убивал его.

– Эй, будешь сухарик?

Боб не шевельнулся. Вторые сутки он отказывался от еды и прятал голову под блюдце.

Амади аккуратно взял крысу за хвост и поднял ее вверх. Будь Боб здоров, он бы уже вывернулся и вцепился зубами в палец чернокожему исследователю. Но тонкие высохшие лапы мелко дергались в конвульсиях. Шерсть свалялась. Вытаращенные красные глазки, казалось, вот-вот вывалятся и повиснут на нитках нервов. Жить Бобу оставалось не больше четырех часов.

– Значит, остаемся. Мир ничего не знал об этом двести лет, так пусть побудет в неведении еще две недели, – Амади положил крысу обратно, вымыл руки под струей ржавой воды и открыл ноутбук.

Ганс Вайзберг из австрийского НИИ вирусологии с минуты на минуту должен был прислать по электронке результаты анализов. Амади, конечно, не сказал ему, откуда взял материал. Пусть пока думает, что это дитя генных инженеров Германии. Потом он сам все ему расскажет, но после того, как появятся сообщения по телевидению и в прессе.

Он напал на след инопланетянина почти случайно, когда искал материал по вспышкам сибирской язвы в России. Потом уже целенаправленно Амади шел к цели, собирая газетные вырезки в толстый синий альбом, который лежал сейчас под лампой на углу стола. К последней странице была приклеена статья доктора Перова из журнала «Психология» от двадцать шестого мая прошлого года. Под ней за два дня до того, как вылетел в Россию, Амади поставил от руки карандашом три буквы: «Q. E. D.».

Вчера он встречался с Перовым. Тот обещал показать ему новых пациентов, когда они появятся. Очень конструктивный дед с гибким умом. Удивительно наблюдать таких людей в Богом забытой глубинке. И кажется, он уже сообразил, что это очень необычное заболевание и даже не совсем заболевание. Но он все равно бесконечно далек от понимания того, с чем имеет дело. Надо будет отблагодарить его. Не сейчас. Позже. Когда деньги посыплются на черную кучерявую голову Амади Аль-Бакрейна. Ха-ха-ха! Парень из африканских трущоб станет мировой знаменитостью. Это будет вторым чудом, которое он откроет миру. Ведь он обещал Матильде, что они будут сказочно богаты.

Главное – его не спугнуть. Такое древнее существо должно быть очень умным и хитрым.

Часть первая

Немного истории

Не спрашивай меня, куда звезда скатилась.

О, я тебя молю, безмолвствуй, не дыши.

Я чувствую – она лучисто раздробилась

На глубине моей души.

В ночь с 27 на 28 июля 1832 года старая борзая Гертруда, жившая во дворе приказчика, увидела на небе мерцающую светлую точку. Огонек рос, и когда достиг размеров яблока, вдруг резко пошел вниз. За лесом на мгновение вспыхнуло зарево. Раздались раскаты грома. Падающие звезды она видела не раз, но впервые услышала, как звезда ударилась о землю. Гертруда подняла морду к небу и понюхала воздух. Гарь, раскаленный камень, горелая трава и резкий запах, который она прежде не встречала, – едкий, похожий на серу. Он сразу не понравился ей. Полгода спустя Гертруда узнала, что так пахнет голод и страх.

В избе было отвратительно душно. Макар спал на полу. Оглушительный удар разбудил его и заставил вскочить на ноги. Он покрутил головой, пытаясь сообразить, откуда стреляли, и ощупал пояс. Шашки не было. Где он бросил ружье, он тоже не помнил. Стоп. Какое к черту ружье? Он уже четыре года, как дома.

Снова приснилось. Макар собрался лечь, но взгляд упал на ведро на полу. Мерцая в лунном свете, по воде расходились круги. Землетрясение? Он уже видел такое пятнадцать лет назад под Ольховкой. Земля дрожала так, что невозможно было устоять.

Макар прислушался, и ему показалось, что кто-то ходит по дому. Четвертый год он жил один. Жена умерла, дочки вышли замуж еще до того, как он вернулся со службы.

В небе засвистело, и два гулких удара, сотрясающих пол, поставили точку в его размышлениях. В сенях зазвенели кастрюли и чашки. Из сарая заревела испуганная Эльза. (Всех домашних животных, и в первую очередь свиней, Макар, исключительно из патриотических соображений, назвал немецкими именами.)

В избе у соседей загорелся свет.

Он потянулся за лучиной и тут же одернул себя. Нет. Свет не нужен. Лучше он будет видеть то, что происходит снаружи, чем кто-то снаружи будет видеть, что происходит в избе.

Еще раз громыхнуло. Где-то совсем близко.

Бывший артиллерист привычно открыл рот, чтобы не оглохнуть. Что, черт возьми, происходит? Турки или французы? Да нет. Как можно? Это ведь не приграничная станица. Может, восстание? В последнее время про них в газетах часто пишут. Только по кому они палят? По деревьям что ли?

Привычно в два взмаха он натянул штаны, набросил рубаху и схватил со стола табакерку. Его немного трясло от возбуждения. Вот оно – настоящее дело. Воевать – это тебе не кур с козами по двору считать. По военному делу специалистов в поместье их двое: он да барин. У барина офицерский чин, а у него четыре медали и серебряный портсигар с гравировкой «За мужество и отвагу» – подарок командира полка.