Криошок - Марат Александрович Чернов

Марат Чернов

Криошок

Не умирай, пока живешь.

Старинная галльская поговорка

Глава 1

Величественная снежная равнина казалась совершенно безжизненной. Внушительный белый медведь, рыскавший полдня в поисках тюленя, поднял морду к небу, когда в нём появилась точка, отдалённо напоминающая большую птицу, несущуюся с неправдоподобной скоростью. Зверь проводил её голодными глазами, в которых застыло безучастие и скука, затем повернул нос в сторону, расслышав и учуяв какой-то всплеск. Осознав, что долгожданная добыча близка, он ретиво рванул по направлению к источнику звука.

Между тем АН-26, выкрашенный в тон ослепительно белым снегам Северного полюса, шёл на посадку. Главный пилот Сергей Видов наметил цель, взлётно-посадочную полосу, проделанную во льду и хорошо заметную сверху в ясную погоду благодаря множеству чёрных флажков, установленных по её периметру. Работники из компании «Полярный праздник» постарались на славу, сделав посадочную полосу практически идеальной. Сергей уже знал об этом, поскольку за апрель это была уже вторая посадка самолета с туристами. Первая – со сворой спесивых жирдяев-бизнесменов, самому молодому из которых было лет за сорок пять. Почти все вели себя с командой надменно и грубо, поэтому у всех членов экипажа до самого конца круиза навязчиво маячила в голове одна лишь мысль – оставить охамевших толстосумов отмечать праздники на полюсе до наступления полярной ночи.

Новая партия состояла из людей не то чтобы обычных, но из несколько иного сословия. Это была разношёрстная стайка довольно молодых людей, мужчин и женщин в основном спортивного телосложения. Насколько знал Видов, полярный круиз был оплачен кем-то из числа спонсоров, которые обычно желают остаться неизвестными.

Теперь, медленно снижаясь над ослепительно белым полотном, залитым, будто россыпью мелких бриллиантов, солнечным светом, Видов подумал о том, что полёты на Северный полюс отрезвляют как никогда, сталкивая с первозданностью и удивительной, немного пугающей красотой окружающей среды. Спустя десять минут самолёт с первой попытки мягко зашёл на посадку, чинно остановившись на идеально ровной, словно отполированной гигантским шлифовальным камнем, полосе из сияющего «голубого льда».

Видов взял микрофон и спокойно, без запинки продекламировал стандартный текст:

– Дамы и господа, экипаж воздушного судна «АН-26» в составе второго пилота «Хаски», радиста «Мороза», штурмана «Весёлого» и командира экипажа «Серого» – рад приветствовать вас на 89 градусе северной широты на расстоянии приблизительно ста километров от северного полюса.

– Капитан – шутник, – улыбнулась Светлана, оторвав взгляд от иллюминатора, за которым раскинулась блистающая снежная равнина, местами оживлённая причудливым нагромождением угловатых торосов разных размеров и форм.

Вячек Шумилов, сидевший рядом с ней, протёр заспанные глаза, ошалело огляделся вокруг, будто пробуждённая средь бела дня сова, и спросил:

– Мы что, уже приехали? Полюс?

В салоне появился второй пилот Эдуард Макарченко, молодой человек с приятным широким скуластым лицом, накинув утеплённую кожаную «пилотную» куртку с каракулевым воротником. Для него самого это был третий рейс на полюс, и чувствовал он себя почти как турист, хотя быстро напустил на себя серьёзный вид бывалого летчика. Эдуард внимательно осмотрел десятерых пассажиров.

Без особого удивления для себя он обнаружил, что почти все участники полярного тура молоды, подтянуты и, видимо, здоровы, кроме разве что одного, несколько обрюзгшего и очень бледного господина лет пятидесяти, который, видимо, был из «моржей». В то время как все остальные поспешно начинали облачаться в утеплённые ярко-красные пуховые куртки, предоставленные корпорацией «Полярный праздник», тот как будто делать этого даже не собирался. Он просто молча сидел в тонкой чёрной шёлковой рубашке и задумчиво, с едва заметной улыбкой на губах, смотрел в иллюминатор.

Всего десять, заметил про себя Макарченко. Десять негритят… отправились на север. Один из них замёрз…

Он усмехнулся этой своей довольно невесёлой шутке.

Яркий солнечный свет бил сквозь стёкла иллюминаторов, пронизывая янтарными лучами пассажирский салон. Внутри самолёта было тепло, (ледяной воздух ещё не успел ворваться внутрь, хотя скоро подгонят трап и откроют люк, и тогда станет ясно, где они находятся), а солнечные лучи казались мирными, согревающими и вселяющими надежду, поэтому Эдуарду неожиданно показалось, что он проснулся или протрезвел, отогнав от себя мрачное предчувствие, довлевшее над ним ещё задолго до того, как колёса авиалайнера оторвались от взлётно-посадочной полосы в Москве.

Надо сказать, этот рейс по какой-то необъяснимой причине держал его в напряжении с самого начала. То ли в силу экзотичности самого путешествия, его отдалённости от цивилизации вкупе с малоопытностью как лётчика, ему было не по себе. Возможно, он просто был во власти какой-то временной паранойи, и теперь по достижении долгожданной цели, а именно 89 параллели, ему всё стало видеться в более радужных тонах. Вероятно, он просто перенервничал перед не самым обыденным полётом, а его уверенность в том, что должно произойти что-то ужасное, причём именно в этот рейс, была блажью, своего рода фобией. Ведь люди многого боятся, и далеко не всегда обоснованно. Люди порой боятся даже лешего в лесу, собравшись по грибы, а это уж совсем несерьёзно!

Эдуард знал, что на севере обостряются чувства и проявляются самые невразумительные страхи. Люди начинают бояться снега, льда, открытых пространств и даже северного сияния в полярную ночь.

Но сейчас стоит середина апреля, сказал себе Макарченко, полярный день. Солнце ещё не в зените, но усиленно движется к нему, вставая всё выше с каждым днем. И в это время года тут вообще не бывает тьмы. Это же красота!

Собрался, Эдик, сказал он себе. Больше оптимизма!

Макарченко оглядел остальных девятерых туристов. Четверо молодых женщин лет по двадцать пять и пятеро мужчин того же возраста или немного старше. Все подтянуты, женщины стройны и красивы, каждая по-своему, мужчины – здоровяки как на подбор. Определённо, все они – спортсмены.

Светло-голубые, добрые, как у северной ездовой собаки, глаза второго пилота встретились с зелёными глазами симпатичной, коротко стриженой блондинки. Она улыбнулась ему ослепительной голливудской улыбкой.

– Что так смотрите на нас, капитан?

– Я второй пилот, – улыбнувшись в ответ, сказал Эдуард.

– А-а-а, Хаски? – уточнила девушка и засмеялась.

Её заразительный добрый смех подхватили другие женщины.

Светлана Чирковская была первой, кто получил приглашение. Надо сказать, у неё не возникло сомнений ни тогда, ни тем более теперь, после того, как она познакомилась в самолёте со всеми этими людьми, бывшими или действующими спортсменами, имена многих из которых она хорошо знала или когда-то слышала.

Где уж тут было усомниться в честности намерений Северного исследовательского центра, некоего закрытого филиала Академии наук, занимающегося исследованием физиологического и