Андрей Костин - Счастливчик с планеты Голубая

Андрей Костин

Счастливчик с планеты Голубая

— Беги, Счастливчик! Только ты сможешь дойти до базы… а иначе нам крышка, — сказал командир группы, поправил на Счастливчике сумку с донесением и похлопал его по спине.

Счастливчик молча повернулся и пошел. А пять человек, группа исследовательского поиска, прильнув к иллюминаторам, долго смотрели ему вслед. Каждый понимал, что теперь их жизнь зависит только от Счастливчика. Только он сможет пробежать десять километров по зыбучим пескам этой планеты до основной базы, и тогда их спасут прежде, чем кончится кислород. На свои силы рассчитывать уже не приходилось — вездеход лежал на спине, беспомощный, как перевернутая черепаха. Коварные дюны Голубой планеты… Это была планета загадок, планета Городов, так называли их по аналогии с земными. Кто их построил и зачем — голубые пески цепко хранили тайну. И, как сейчас, уже не отпускали проникнувших в нее. Хотя все, конечно, понимали, что это просто авария. Нелепая случайность…

Ноги увязали в песке, отказывались подчиняться. Мучила жажда. Карабкаясь по отлогим склонам, срываясь и катясь вниз, он мог прорвать оболочку скафандра, а если он погибнет, тем, кто остался в вездеходе, — крышка. Счастливчик почувствовал это, еще когда машина перевернулась, и навигатор, падая, разбил аппарат связи. При этом он разбил и голову, и если Счастливчик не успеет — навигатор умрет первым.

Он шел по следу, оставленному вездеходом, — это был единственный ориентир. Но Счастливчик помнил, что потом этот след сделает большой круг в обход Города. Тут идти за вездеходом уже не придется — это слишком долго. Путь Счастливчика лежал через Город, к которому днем на вездеходе не решилась приблизиться их экспедиция. Они только запускали зонды. А теперь он должен будет его пройти один ночью. Но сейчас кто-то должен это сделать, а он на то и Счастливчик.

Шаг, еще шаг… Сокращается расстояние между Счастливчиком и Городом, удлиняется между ним и оставшимся вездеходом. Солнце клонится к закату, и все теснее прижимается к нему незваный спутник — страх. Вот уже вдали показался Город. Тени от его серебристых стен становились все длиннее и тянулись к Счастливчику, словно готовясь обнять его. Уже стали различимы острые ребра строений, узловатые переплетения труб. Мертвый Город.

Колея вездехода свернула вправо — дальше надо было идти напрямик. На мгновение Счастливчик остановился, словно собираясь с духом, прежде чем броситься в ледяную воду, оглянулся… и ступил на целину. Шаг, еще шаг… Вьется цепочка следов, все дальше и дальше спасительная колея, все ближе и ближе ужас Города. А солнце садилось…

Счастливчик пытался уйти от обволакивающих словно слизь ощущений. Ему захотелось вспомнить лицо самого близкого на этой планете человека — Иржи Дворжика — повара с базы. Но почему-то всплыло лицо Исследователя — он и не знал толком, как его звали. Прилетел тот недавно и пробыл недолго, прежде чем уйти сюда, в Город. Это был неистовый человек, этот Исследователь. Город притягивал его как магнит. Он плохо спал по ночам, почти не ел. Его понимали — все первое время проходили через это. Но у других здравый рассудок брал верх, а этот решил идти. Рано утром он осторожно прошел по коридору в гараж, взял вездеход и уехал. Счастливчик все слышал, но знал — его не остановить…

Машину Исследователя нашли в километре от Города. Она была пуста…

…Стемнело мгновенно — будто свет выключили. Только от стен Города исходило легкое сияние. Перед Счастливчиком была улица — прямая как стрела. Она обрывалась где-то в центре. Счастливчик чувствовал, как Город подкрадывается к нему, стараясь проникнуть внутрь. И он побежал, побежал, не чувствуя ног, а страх все больше и больше сковывал его движения.

Вдруг ему послышалось — сзади кто-то идет… волки?.. Но он их никогда не боялся. Может, только атавистический страх, унаследованный с молоком матери. Нет, это не волки… какие могут быть… Это человек… идет по пятам… Но откуда здесь, в этой безжизненной пустыне, человек… без скафандра?! Почему его шаги напоминают старого собачника из двора, где он вырос. Тот бил своих подопечных палкой… Мозг Счастливчика отказывался признавать реальность всего происходящего. И все же он не выдержал и оглянулся. Улица была пуста. Несколько мгновений он так и простоял, вглядываясь в темноту. Сзади кто-то дотронулся до его затылка…

Это был Исследователь. Весь иссохший, со страшным оскалом на сморщенном лице. Такой, каким нашли год назад одного геолога рядом с Городом. Тот почему-то сам разорвал на себе скафандр. Его лицо потом много ночей снилось Счастливчику. Исследователь отступил на шаг и поманил худым пальцем за собой. Счастливчик взвыл и бросился вперед, но шаги не отставали, и вот он уже слышит дыхание…

И тогда он снова вспомнил о своем самом близком друге — Иржи… Если бы они сейчас были вдвоем, они бы выкарабкались.

Счастливчик выскочил в центр Города и почувствовал, что сзади уже никого нет. Он остановился и отдышался. Вокруг стояла такая тишина, что закладывало уши.

Безумно захотелось домой, на Землю, где нет пустых городов, где свет фонарей по ночам и шепот шагов живых людей. Он чувствовал, что уже почти не в силах одолеть следующую улицу, с ее призраками, страхом, смертью. Тревожно оглянулся — никого.

Но Счастливчику казалось: стоит переступить границу центра — и он снова попадет в объятия Города. Может, остановиться, остаться, так и стоять, прислушиваясь к ударам собственного сердца? Ведь рано или поздно найдут… Иржи никогда о нем не забудет. Но что-то настойчиво толкало его вперед…

И команда: «Беги, Счастливчик!.. Только ты сможешь дойти до базы… а иначе нам крышка». И он побежал…

Боль поднималась откуда-то снизу, постепенно сжимала мохнатой костлявой лапкой сердце, разрывала легкие. Затем возникло чувство, словно кто-то пытается пальцами выдавить глаза. Теперь уже каждый шаг давался с трудом. Казалось, у него переломаны все кости, и острыми краями они впиваются в тело. Счастливчик уже не мог отличить прошлого от настоящего — все смешалось в один свалявшийся комок. Ему виделось, что он рождается на свет сгорбленным, облезшим и старым, и умирает, так и не успев открыть глаза. Словно не воздух, а свинец вливался в горло, сжигая и оголяя десны. Он готов был зубами разорвать скафандр — смерть пришла бы мгновенно. Но снова в памяти всплыло лицо командира. «…Только ты… дойти… крышка…»

Город кончился внезапно. Счастливчик упал на еще раскаленный дневным солнцем песок и застыл неподвижно. Боль прекратилась, и только сердце еще рвалось в груди. Сил встать и идти не было. Волны апатии захлестывали его, поднимали и несли, высасывая душу, как высасывают мозг из кости. Внутри было все так пусто и бессильно, что он не мог даже пошевелиться. А то, если бы были силы, он бы разорвал скафандр…