Александра Давыдова - Бестиарий. Книга странных существ Страница 10

Зуб даю, это будет поток текстов, из которого я точно три-пять статеек в месяц слеплю. Народ доверчивый. Чудеса любит. Им без разницы – сам видел, в автобусе услышал, бабка надвое сказала, бухой сосед белочку словил, дети фигню навыдумывали. И название можно повнушительнее, поперек страницы растянем. «Они совсем рядом: свидетельства очевидцев». Норм?

Упорно ищем. Ждите (очевидец Виктор Колюжняк)

Карл внимательно посмотрел в дверной глазок, но на площадке никого не было. Он посмотрел другим глазом – ничего не изменилось. «Дети шалят» – подумал Карл.

Ему дали сделать ровно три шага до прихожей, а потом в дверь позвонили опять.

– Хмм… – произнёс Карл.

Тем временем послышался деликатный стук. Три раза. Примерно вот так – «тук-тук-тук».

– Ага, – сказал Карл, хотя сам не знал, что это значило.

Он подошел к двери и приоткрыл её. На площадке никого не было.

Тогда Карл распахнул дверь шире и увидел перед собой карлика.

Маленький человечек был одет в зеленые обтягивающие штаны и такую же зеленую рубаху. Если бы не борода и пронзительные голубые глаза – вполне сошел бы за принарядившегося к празднику мальчишку. Причем наряжали, конечно же, взрослые. Ни один нормальный мальчик не оденет в летнюю жару красный меховой колпак а ля Санта Клаус.

По виску карлика стекала струйка пота.

Одной рукой он держал планшет, а другой опирался на деревянный ящик, размером с телевизор.

«Может быть, хочет, чтобы я помог дотащить?» – подумал Карл.

– Карл Гудмундсон? – спросил карлик.

– Да.

– Служба доставки. Распишитесь здесь, пожалуйста.

Карлик протянул планшет, и Карл, не успев задуматься, поставил подпись напротив своей фамилии.

– Что это? – запоздало спросил он, когда планшет вернулся к маленькому человечку. – Я ничего не заказывал.

– Заказывали, – махнул рукой карлик.

– Да нет же, – вновь неуверенно возразил Карл. У него всегда была проблема с людьми, которые пытались всучить ему нечто ненужное.

– Заказывали, – повторил карлик. – Потому просим вас простить за опоздание. Четырнадцать с половиной лет искали. Их уже почти не осталось, так что нам всем пришлось основательно потрудиться.

– Кого? – Карл ощутил, что у него зачесался затылок. Так обычно бывало, когда он что-то не мог вспомнить.

– Его самого, – успокаивающе кивнул карлик. – Вы попросили и своё обещание выполнили. А у нас не получилось. Вам должно было прийти письмо. Помните?

– Ага, – машинально кивнул Карл. Что-то такое он помнил.

– Ну вот. Забирайте. А мне пора. Ещё раз прошу прощения за задержку.

Карлик отвесил поклон, повернулся и вразвалочку начал спускаться по ступенькам. Лифт не работал уже второй день. «Он её сюда один затащил?» – изумился Карл, вспомнив, что живет на девятнадцатом этаже.

Коробка действительно оказалась тяжелой. Внутри что-то перекатывалось и ударялось о стенки. Втащив посылку в комнату, Карл вернулся и закрыл дверь. Прежде чем возвращаться к коробке, прошёл на кухню, налил в стакан воды и попытался отдышаться.

Память упорно не желала возвращать его в прошлое. Четырнадцать с половиной лет назад Карлу было десять. Он жил в деревне, у дедушки Микки. Прекрасное время. Школа всего в паре дворов от дома, хорошие друзья, увлекательные истории, которые рассказывал дедушка. Это продолжалось года два, пока родители были в командировке. Затем они вернулись и забрали его в город. Там оказалось не в пример скучнее.

– Рождество! – вскричал Карл и едва не поперхнулся водой.

Четырнадцать с половиной лет назад было рождество. Он целый год вел себя хорошо, выполнял то, что говорят взрослые, прилежно учился, ни с кем не ругался – и ничего не получил. Совсем. Только странное письмо: «Упорно ищем. Ждите».

Вслед за этим воспоминанием пришло ещё одно. Карл прихватил нож и бросился к ящику. Дрожащими руками он пытался открыть долгожданную посылку. Наконец оторвал крышку, откинул её, заглянул внутрь и…

…и в тот вечер, когда маленький дракон догрызал остатки ящика, Карлу показалось, что он вернулся в прошлое. Сейчас дедушка Микки зажжет камин, усядется в своё любимое кресло и начнет рассказывать ещё одну историю.

Например, про мальчика, который дождался.

Под собой не чуя ног… (очевидец Виталий Придатко)

– Это? – она нахмурила аккуратные пушистые бровки и наклонилась поближе к мозолистым ладоням, в которых уютно свернулся калачиком звереныш. – Что, всамделишный?

В серых глазах, впервые за последние месяцы, сызнова светился неподдельный восторг, теплое, уютное изумление. Он успел не утонуть в них, но и не отдернуться панически. Просто напомнил себе: дверь все так же закрыта, за дверью потягивает швабский коньяк какой-нибудь ловокон с нафабренными усами… и вдруг понял, что не желает этого знать. Совсем. Вообще.

– Настоящий, – улыбнулся он ей, и рапунок сладко засопел, заерзал цветными копытцами.

– Не надо было, – сказала она, помявшись, – ну… он дорогой, наверное.

Самое дорогое из моего сердца в нем, промолчал мальчишка.

– Ничего, – покачал головой, – там их много, в горах-то. Сейчас что? Лето. Летом большие рапуны спят. Сны смотрят… а мелких там без счету.

– Маленький, наверное, – озаботилась она, и неприятная складочка скупости и бережливости отчертила милые губки. – Кормить трудно. Молоко, опять, вздорожало; да и не достать.

– Он не будет есть, – улыбнулся мальчишка шире, – разве что ты захочешь сама что-нибудь ему предложить. Совсем немного. Чтобы не дать ему мерзнуть от равнодушия.

Она подумала еще немного: подружки, коллеги, кого подразнить, перед кем хвастануть редкостью. И кивнула. Рапунок мягко скользнул в теплые славные ладошки, когда-то изучившие мальчишку вдоль и поперек. Когда-то – ласковые. Когда-то – домашние. Любимые – навсегда.

Он повернулся, сбежал по пролетам и выскочил из парадного, придерживая скатку и винтовку и путаясь в шинели. Он верил: хоть зернышко любви, оставшееся в сердце любимой, согреет рапунка, а когда смерть станет искать его на поле или в окопе, подтолкнет зверька, и тот примчится сквозь любую даль, чтобы вывести его из беды!

Он не знал, что однажды она проснется в ночи и сядет в постели, а наутро скажет: боже, эта изжога! – и не сразу увидит, что рапунок черен и бездыханен лежит на полке, и только две шестеренки откатились от него на запад.

Найденная на дороге (очевидец

Татьяна Минасян)

Птенец явно вылетел из гнезда слишком рано, до того, как его крылья достаточно окрепли. Снова взлететь он даже не пытался – просто сидел на дороге и открывал клюв, привычно ожидая, что родители сунут туда что-нибудь съедобное. Однако родителей рядом с ним не было – как и деревьев, с которых эта птичка могла упасть. Лесопарк, в котором, возможно, находилось ее гнездо, был довольно далеко от дороги.

Конец ознакомительного фрагмента.