Алан Кранк - Сольск Страница 10

– Вы собираетесь обследовать городскую канализацию?

– Я уже сделал это. Не могу сказать наверняка, но мне кажется, я нашел то, что искал.

– Новая, неизвестная науке инфекция? Если так, то поздравляю. Вы на пороге крупного открытия.

– Оно намного крупнее, чем может показаться на первый взгляд. Доктор, у меня к вам будет одна просьба. Если вдруг Ашиев вернется – речь идет о ближайших двух-трех неделях – или появятся другие необычные пациенты, дайте мне знать, – негр протянул визитку на английском. На обратной стороне ручкой был написан телефонный номер. – Спасибо, что согласились встретиться. И извините, что попытался хитрить. Как ученый вы должны меня понять. Я делал это исключительно в научных целях, – негр встал с дивана и протянул белесую, словно постиранную ладонь.

– Приятно было познакомиться, доктор.

– Взаимно. Если что, обязательно позвоню. Кстати, не торопитесь уходить. Хочу вам дать с собой салата. Отличный вкус. Плюс куча целебных свойств.

За минувшие три часа Валя просыпался трижды: два раза на раздолбанном кресле около бытовки и один раз у прилавка. Там он задремал стоя, прислонившись к дверному косяку, как ковбои в вестернах.

– Эй! Ты меня слышишь? – перед ним стоял лысый мужик в кепке и протягивал накладную.

Вряд ли он мог долго спать стоя, скорее, отключился на несколько секунд. Валя молча взял бумагу и сомнабулой побрел вглубь склада вдоль шестиэтажных стеллажей. Два валика, уайт-спирит и банка голубой краски «Гамма».

За минувшую ночь он не прилег. Снова вызывали неотложку. Мама захрипела около двух. Когда он вошел к ней в спальню, включил свет, она была без сознания. Глаза закатились, рот был широко раскрыт, а скрюченные пальцы сжимали фотографию с тумбочки.

Врачи приехали быстро. Померили давление. Двести двадцать на сто. После укола стало лучше. Она пришла в себя и смогла разговаривать с врачом.

– Вам же прописывали капотен. Почему не пьете?

– Дорого.

– Экономите? Похороны выйдут дороже.

Валя снова проснулся и ударился затылком об коробку с плиткой. Теперь уже он сидел на нижней полке. Где накладная? Сколько он спал? Тот в кепке все еще ждет? Нет, кажется, он все-таки отнес ему валики и краску. Надо проверить по накладным.

У прилавка собралась очередь. Подошел Ефимов.

– Давай пошевеливайся, студент.

Ефимов был получеловеком. От человека в нем остался внешний вид и способность говорить. Все остальное представляло собой смесь из сущности различных животных. Основная часть этого винегрета приходилась на шакала и свинью.

– Двенадцать банок «Полисандра», – парень в спецовке протянул Вале бумагу.

– На машине? Подъезжайте к соседним воротам, сейчас вынесу.

Лак был любимым Валиным товаром: в дальнем углу, где он лежал, пыли почти не было, а за стеной всегда играл приемник. Музыкальные предпочтения Вали и ребят из соседнего склада «Промтоваров» полностью совпадали. Лак был расфасован в удобные коробки по двенадцать килограммов, грузить которые было одно удовольствие.

Твой отец приемщик стеклопосуды,Твоя мать уборщица в посольстве,Он сын твоего отца, но тебе не брат,Дура, ты решила жить с ними по совести.

«Белая ворона» – одна из лучших вещей «Чайфа». Задушевное старье обычно поднимало настроение. Но сегодня ни удобная упаковка, ни музыка за стеной не работали. Он слишком сильно хотел спать.

Парень с лаком в багажнике укатил. Валя наткнул отработанную накладную на гвоздь и снова заснул. На этот раз с открытыми глазами. Со стороны это выглядело, будто он долго смотрел вслед отъехавшей машине.

– Эй, студент, четыре палеты с новороссийским цементом ко вторым воротам.

Ефимов стоял перед воротами склада, но внутрь не заходил – боялся пыли.

Валя достал из кармана телефон. Двенадцать ноль восемь.

– Уже обед.

– Обед для тех, кто его заработал. Потом поешь. Давай быстрее.

Валя вспомнил надпись на стене склада, спрятанную за штабелями с товаром. Он видел ее только однажды, когда в мае выносил последний брикет со стекловатой. Привет из прошлого. Красным на сером бетоне было написано «ARBAIT MAHT FREI». Если бы можно было поставить «лайк» автору, Валя бы непременно это сделал. На базе не было слепящих прожекторов, разрывающихся от лая собак, вышек, вооруженной охраны со свастикой на рукаве и губными гармошками в карманах, тем не менее лагерный дух был осязаем.

Перерыв для него наступил на двадцать минут позже положенного. Прежде чем преступить к трапезе, он набрал телефон мамы.

– Как здоровье?

– Сейчас лучше. Но стошнило. Ничего не могу есть. Это все из-за химии.

– А давление?

– Сто сорок на девяносто.

– Ну, ничего. Бывало и хуже. Ты сегодня в магазин не ходи. Отлежись. Я хлеба по пути с работы возьму. Хорошо? Тогда до вечера.

Крана на складе не было. Чтобы не идти в контору, он полил себе на руки из пластиковой бутылки, умылся и вытер лицо майкой.

Залитая кипятком лапша чуть разбухла и стремилась вылезти из тарелки. Он высыпал приправу, а пакетик с рыжевато-желтой жидкостью, условно названной «бульон», от которого у него бывала изжога, отложил в сторону.

Последний раз в столовой он ел в прошлом месяце. В тот день, когда в меню напротив надписи «Суп лапша куриная» вместо «32» появилось «84».

Вчера вечером, когда Валя сдавал продырявленные накладные в бухгалтерию, он спросил про аванс.

– В этом месяце не будет, – не отрывая глаз от раскрытого на середине «Каравана историй», ответила кассирша и что-то еще добавила про кризис.

На заднем дворе, куда вела дверь пожарного выхода, было жарко и безлюдно.

Он ел, неторопливо пережевывая пищу, глядя, как под крышу соседнего склада забирались голуби. В «Стройматериалах» голубей не было. Слишком пыльно.

К четвергу надо было подготовиться к философии (девяносто шесть вопросов). Лекций по философии у него не было. Отличный повод позвонить Васильевой. Хотя нет. Лучше он напишет ей вечером в «Одноклассниках».

Кроме Анжелы посетителей не было. Маша взяла пилочку для ногтей и склонилась над лампой.

– Под фортепьяно? – Маша была в курсе ее музыкальных увлечений.

– Нет. Вдвое длиннее обычного и подточи их.

– В смысле закруглить?

– В смысле сделать острыми.

Брови на лице Маши поднялись и опустились.

– Любой каприз за ваши деньги. Как всегда белые?

– Лучше красные.

– Отлично. Острые и красные. Немного агрессии будет как раз в вашем стиле.

Подушечка под левой рукой, тюбики и флаконы на полочке, пешеходы за окном – все выглядело немного необычно, хотя все было как всегда. Это она сама стала немного другой.

– Что-то вы сегодня неважно выглядите.

– И чувствую себя так же.

В два широких мазка кисточка покрыла ноготь красным.

– Вам нужно отдохнуть. Сходите в кино. Или пригласите кого-нибудь в гости.

Гости. «Войди в меня». Он так и не дождался от нее этих слов. Она не пригласила его, но и не смогла выгнать.

«Думаешь, твое “нет” что-то значит? Какого черта ты упрямишься?»

Какого черта ты или какого черта я? Был ли голос частью ее сознания или чем-то еще? Собеседник был непредсказуем, хитер, иногда вспыльчив, знал то, о чем не знала она, но не знал всего, что было ей известно. Совершенно независимое и незнакомое альтер эго. Откуда он взялся? Результат бесплодных музыкальных упражнений или ежедневного унижения в «Стране грез»? Впрочем, не все ли равно – как и почему. Вопрос в том, что ей теперь делать?

Вариант первый. Оставить все как есть. Кому плохо от этих разговоров? Она никому не причиняет вреда. Для нее самой они пока что не слишком обременительны. Если голос окажется излишне навязчив, будет мешать ей спать, есть, работать, играть на пианино, она обратится к специалисту за помощью. А пока можно все оставить как есть. К тому же – как знать, может, текущие изменения в психике – это результат ее творчества и необходимое условие создания действительно стоящей музыки. Говорят же, что многие из великих (Гойя, Ван Гог, Врубель, Гоголь, Бодлер) были не в своем уме. Она вспомнила фильм «Игры разума». Рассел Кроу ужился со своей болезнью. Сможет и она.

Вариант второй. Обратиться к врачу. Но что могут предложить врачи? Открой «Гугл». Шизофрения – психическое заболевание, часто неизлечимое. Начнут вытирать лишнее? А вдруг перестараются. Кто может сказать, где им следует остановиться? Уничтожение пациента как метод лечения. В таком случае она предпочитает оставаться больной. Не стоит делать из мухи слона. Все не настолько плохо, чтобы идти в больницу. К тому же психология – не хирургия. Пропишут таблетки, которые, в принципе, можно купить и без постороннего участия.

Вариант третий. Поискать решение проблемы самостоятельно. Интернет, справочники. Почитать про лекарства. Показания к применению, отзывы. Что-нибудь не слишком жесткое – чуть серьезней, чем настойка пустырника. Если возникнет проблема с рецептом, через Людку она попросит Веру Андреевну.