Анна Бойко - Во спасение Страница 10

Отец глянул из-за ее плеча, хмыкнул:

– Охрана развлекается. Делать им нехрена. Спускаются сюда на спор.

Юстина недоуменно покачала головой. Всю жизнь ей твердили, что нельзя бесцельно расходовать полезные материалы, портить нужное… и вот на тебе.

Внезапно так удачно идущая вверх дорога свернула обратно к реке. Подсвечивая себе фонарем, отец прошел чуть дальше вдоль левой обочины. Несколько раз сунулся в густую листву, что-то нашел, обернулся и помахал девчонкам. Там, где он стоял, наверх вела крутая деревянная лестница. Родитель всем весом надавил на нижнюю ступеньку, та протестующе крякнула и просела.

– Ну, разумеется, – проворчал отец и стал подниматься рядом, по земле, лишь изредка хватаясь за прогнившие перила. Девчонки двинулись следом. Принялся накрапывать мелкий, но от этого не менее противный дождь. Юстина застегнула капюшон, убрала фонарик – теперь он только мешал.

Ступени закончились неожиданно. На ровной, окруженной со всех сторон лесом, заросшей высокой травой площадке. Дальше – ни дороги, ни тропинки. Пока Юстина растерянно озиралась, а Камиля бубнила что-то про обходной путь, отец решительно пересек открытое пространство и скрылся в зарослях на другой стороне. На ходу бросил:

– Исключено, по дорогам туда не попасть, – и начал шустро карабкаться вверх по почти отвесному склону.

Юстина вслед за ним миновала площадку, небрежно стряхнула со штанов дождевые капли. Достала фонарик, посветила вверх. Искривленные, уходящие в небо под невообразимыми углами стволы, переплетение корней, отсутствие травы.

– Плохая идея! – с интонацией Рона из Гарри Поттера буркнула себе под нос Юстина и начала восхождение.

Днем, в сухую погоду, подняться, вероятно, не составило бы труда.

Под дождем мокрая глина разъезжалась под ногами точно подтаявшее сливочное масло. К тому же фонарик опять пришлось убрать, чтобы освободить обе руки. Находя на ощупь покрытые ледяной водой кусты и устраивая передышки возле каждого дерева, девчонки неуклюже и медленно ползли вверх. Склон оказался настолько крутым, что временами казалось, что проще передвигаться на четвереньках, а то и ползком. Останавливала лишь мысль о том, что после ТАКОГО одежду уже не отстирать.

Где-то справа чуть слышно чертыхалась Камиля, Смехнянка что-то тихонечко бормотала или напевала себе под нос, отец перемещался молча. Понемногу сверху, сквозь листву, стал просачиваться молочно-белый, неяркий свет. «Луна в такую хмарь? Странно». Деревья все редели, кустарник исчез вовсе, цепляться стало практически не за что.

«Только бы удержаться, только бы не шмякнуться!»

Один раз Юстина обернулась. Снизу, из непроницаемой тьмы, навязчиво потянуло стылым ветерком и обреченностью бездны. Приникнув всем телом к первому подвернувшемуся стволу, Юстина несколько секунд пережидала бешеное сердцебиение и липко-обморочный ужас.

«Как хоббиты, ей богу! Только бы не…» – в этот момент ноги сами собой разъехались, Юстина инстинктивно подалась вперед и приземлилась на четвереньки. Поняла, что медленно съезжает вниз, жалобно вскрикнула. Песня оборвалась, откуда-то сзади и слева показался едва различимый силуэт, Смехнянка ухватила Юстину за руку, с трудом удержала на месте. Сверху уже спешил отец. Ухватил обеих за шкирки, почти проволок оставшиеся до верха пару метров. Вернулся за Камилей.

Идеально заасфальтированная и тщательно подметенная площадка перед оградой зиккурата вряд ли видала более оригинальных гостей. «Четыре черненьких чумазеньких чертенка», – нервно хихикнула Смехнянка. Действительно, по уши вымазанные в грязи, промокшие и обессиленные, они являли собой более чем своеобразное зрелище. Юстина запнулась, неуклюже перешагнула через аккуратный бордюр и остановилась, точно забытая кукольником марионетка – последние несколько сотен метров она преодолела на одном упрямстве.

Округлую площадку рассекала пополам высоченная ограда с калиткой. С той стороны мягко светилась подсветка, умиротворяюще шумела вода. Казалось, там теплее, чем снаружи и даже дождь не смеет попадать за шиворот.

Над оградой завис, точно капитанская рубка, отделанный тщательно пригнанными деревянными планками куб. Окно во всю стену, внутри – три или четыре человека. Кажется, в форме. Охрана?

Залитая в центре тем самым, загадочным, удивившим Юстину молочно-белым сиянием, по краям площадка тонула во мраке. Тем не менее, стоило путешественникам ступить на асфальт, как в кубе тотчас пригас свет. К стеклу приник чей-то силуэт. При виде гостей изумленно помотал головой, шевельнул губами, видимо обращаясь к кому-то рядом, кивнул и пропал из вида. Через несколько секунд щелкнул невидимый замок и по металлической лестнице с той стороны ворот прогрохотали быстрые шаги. Калитка распахнулась, и незнакомец приглашающее замахал руками. Измученные путники не заставили себя упрашивать.

– Андрей Андреич! Где вы так извозились-то?!

– С горы катались, да салазки дома оставили, – буркнул родитель.

– Все шутите… Какими судьбами? – крепко пожимая и энергично встряхивая руку отца, тараторил встречающий. – Варвара Михайловна сказала, вы заняты, оттого с ней не полетели. И чего пешком-то?! Да еще с девочками! Опасно же! Ведмед вон прицепился!

– Так, Владик, погоди. Ты говоришь, Варвара здесь? – прервал словесный поток отец.

– А как же! Уже больше недели, с вечера того вторника.

– На чем она прибыла? На институтском вертолете?

– Никак нет. На частном, сине-рыжем таком. Да он на парковке, сами увидите.

– Увижу. И где она?

– Кто? Парковка?

Юстине померещилось, что отец сейчас схватит охранника за куртку и хорошенько тряхнет. Обошлось.

– Варвара… Михайловна. Где.

– У себя, только дня два уже не выходит.

«С вечера воскресенья. Отлично. Чип, вероятно, не откликается с того же времени».

– Владик, проводи нас к ней, пожалуйста, – каким-то неживым голосом попросил отец.

– Андрей Андреич, я завсегда с удовольствием, но тут такое дело, – парень замялся, – отметиться бы надо. И остальное. Вы ж по лесу не меньше часа…

– А после нельзя?

Владик маятно вздохнул, укоризненно пробубнил:

– Кому как не вам знать, почему не положено. Сами же объясняли!

– Ясно. Где?

– В караулке, там у нас планшет специальный. И кабинки.

– Идем, – нетерпеливо бросил отец, не сводя глаз со ступенчатой пирамиды зиккурата.

Гостевую книгу выдали моментально, по первому требованию бойкого Владика. Отец взялся было за стило… задумался. Быстро мазнул пальцем, пролистывая страницы, нехорошо прищурился. Юстина незаметно глянула ему через плечо. Во второй сверху строке рублено-прямоугольным, чрезвычайно знакомым почерком значилось: «Чекун Варвара Михайловна. Архитектор. Владелец квартиры. Прибытие 12 сентября». Юстина закусила губу.

Для прохождения на территорию зиккурата кроме записи в планшете требовалось подробное считывание информации с чипов, указание цели визита, уточнение, кто кому кем приходится и оформление специальных пропусков. Юстина быстро утратила чувство реальности. Оказавшись после промозглой осенней мокряди в тепле, она изо всех сил боролась с желанием прислониться к стене и закрыть глаза – опасалась оставить на светлой штукатурке грязевой отпечаток. «Четыре чертенка» и так прилично натоптали.

– Карантин? – полуутвердительно, полувопросительно осведомился отец.

Владик указал на подобие душевых кабинок, спрятанных в нишу при входе. Юстина таких никогда не видела.

– А, экспресс-диагност? – одобрительно кивнул отец. – Уже доставили? Отлично, это вам не получасовое заточение.

Сдвинул в сторону прозрачную дверцу, обернулся к девчонкам:

– Юстина в левую, Камиля в правую. Минуту стоять не шевелясь. Больно не будет.

Кроме внезапного приступа клаустрофобии Юстина не почувствовала ничего особенного. Только легкий ветерок дунул в лицо. Перед глазами зажегся зеленый огонек, дверца открылась.

«И это все?!»

Место Юстины занял отец, Шосты – Аня.

– Порядок, – через минуту с облегчением улыбнулся второй, безымянный охранник. – Осталось расписаться, и можете идти.

Отец вывел на подсунутом бланке неразборчивую закорючку, и возглавляемая разговорчивым Владиком толпа гостей покинула караулку. Охранник шустро потрусил в глубину парка, к входу в зиккурат. Каменные фонари, деревянные настилы-дорожки, ненавязчиво подсвеченная, причудливо выстриженная зелень. Очаг цивилизации. С трудом верилось, что в каких-то двадцати метрах, за оградой, на глинистом склоне не растет трава, нет намека на тропинку, стоит кромешная темень и в любую секунду может напасть какая-нибудь пробравшаяся за внешний периметр тварь.

Ступени дикого камня, высоченные двери, ни лучика света за стеклом. Владик повел их мимо и куда-то дальше, виновато объясняя: