Михаил Уржаков - Кулуангва Страница 10

По заключению врачей, Никола Тесла умер от острой сердечной недостаточности – инфаркта. Сама смерть Теслы видится выражением его личного торжества: она, скорее, походила на сознательное переселение души в иные планы бытия, а не на смерть обычного славного человека, сконфуженного и испуганного перед лицом самоосвобождения. За два дня до момента развоплощения, Тесла перестал работать и заперся в комнате гостиницы «Нью-Йоркер», попросив, чтобы его не беспокоили. За день до смерти в номере ученого перестал работать дымоход камина. Дымоход был починен бригадой из двух эмигрантов. Они, по-видимому, были последними, кто видели г-на Теслу живым. Наша редакция пыталась найти этих людей, но безуспешно. По нашим сведениям, полиция не разыскивает этих людей, поскольку дело прекращено за отсутствием состава преступления (нет никаких видимых обстоятельств насильственной смерти ученого).

Господин Тесла не заказал свой традиционный завтрак, ланч и ужин, чем вызвал недоумение обслуживающего персонала. Когда директор отеля и горничная, наконец, вошли к нему, то обнаружили его тело бездыханным на диване. Ученый, сердце которого перестало биться, лежал на спине со скрещенными на груди руками. Он был элегантно одет в костюм и галстук и как бы готов к выходу. В руках у г-на Теслы была зажата черная плотная губка (кубической формы, размером приблизительно 2х2х2 см), словно ученый хотел показать, что он уходит из жизни чистым, причащенным.

Электромагнитная теория Теслы явилась наглядным примером объединения материального и духовного начал мироустройства. Он практически делал столь много, что не успел оставить нам целостной теории. Возможно, он мог оставить нам религию, но он этого не хотел, ибо знал, что Бог Науки нуждается в сознательных последователях. Г-н Тесла также уничтожил почти все свои записи, находившиеся в его секретном сейфе в номере гостиницы. Об этом говорят почти опустошенный металлический ящик и ворох пепла (очевидно, от бумаг) в камине.

Г-н Тесла должен был быть похоронен по христианскому и буддистскому обычаю, но за три дня до христианских похорон, 12 января 1943 года, он был вывезен из морга в Бруклине военными спецслужбами для проведения пост мортем в Ньюарке. На следующий день было объявлено, что тело ученого сожжено по буддийской традиции. Похороны состоялись в присутствии только самых близких покойного.

Газета «Нью-Йорк таймс» выражает глубокие соболезнования родным, близким и друзьям покойного.

ДОПОЛНЕНИЕ

Агент Ивасенко А. Т., «Джек», под видом служащего похоронного бюро вошел в доверие к работнику крематория C. Хотману. Тот рассказал ему, что во время церемонии прощания с телом покойного г-на Теслы гроб не открывали. А по весу он был намного легче, чем когда его забирали спецслужбы. Есть предположение, что г-н Никола Тесла не был кремирован и захоронен, а его тело находится в штате Нью-Джерси, в Ньюарке, в лаборатории Военного ведомства США.

Подполковник ГРУ Литвинов К. М.

***

АНАЛИЗ МЕДИЦИНСКОЙ ЭКСПЕРТИЗЫ

Тщательный анализ доставленного в лабораторию образца материала показал, что он является не чем иным, как органическим каучуком, предположительно очень давнего происхождения. Никаких натуральных и синтетических ядов в представленном образце не обнаружено.

Лаборатория Спецотдела НКВД (5-е отделение 9-го отдела ГУГБ)

Полковник П. А. Судоплатов

РЕЗОЛЮЦИЯ

(левый, верхний угол, голубые чернила)

Несмотря на смерть Никола Теслы, продолжать активные розыски «триггера» и всех документов, с ним связанных. Докладывать лично.

Ильичев

Глава 11

20°40’14»N

88’34’12»W

Чичен-Ица, полуостров Юкатан, Мексика.

Декабрь 1520 года

С началом заката, как только Змей Чаак серой тенью спустился по ступеням Какулькана, отряд Кулуангвы пропел традиционный гимн победы, звуки которого эхом отразились в Храме Воинов, утонув в Южном храме, прямо у входа на стадион. Начиналась особая церемония, куда не допускались рядовые соплеменники, а только посвященные в тайну. Вожди и жрецы племени, издавна совмещавшие в Чичен-Ице эти обязанности, прикасались к тайне на каждую полную луну. А избранная команда по игре в мяч – лишь за несколько дней до знаменательного события, перед самым состязанием. Но на этот раз вся команда была приглашена Верховным жрецом вне обычного календаря. Церемония представляла собой особое действо, которое называлось Чок-Чайя, то есть Рассыпание Капель.

Бог Дождя, Змей Чаак, спустился с вершины вниз, на горячую землю, и жрец Вак Балама, подняв к этой вершине сухие руки, гортанно призвал всех членов команды, всех десятерых человек, следовать за ним вверх по крутым ступеням, в самый главный храм Какулькана. Сотни узких ступеней, куда едва помещалась ступня, под углом почти в сорок пять градусов, уходили далеко вверх, к храму, который даже не был виден от подножия пирамиды.

Интерьер храма являл собой довольно обширное помещение. Стены от пола до потолка украшали многочисленные рисунки и письмена, начертанные мелкой вязью. Несколько неприметных, небольших по высоте проемов по углам вели в потайные комнаты, откуда во время церемоний и выходили жрецы.

Сквозь узкие вертикальные прорезы в стене красными полосами еще пробивались последние солнечные лучи. А весь город у подножья – храмы, жилые строения и стадион – уже погрузился в темное марево, но оно не приносило ожидаемой прохлады ночи. Свет из проемов окон падал шестью лучами на самую середину комнаты.

Посредине храма, размеры которого были столь значительны, что позволяли находиться там одновременно нескольким десяткам людей, возвышался широкий, двадцать на двадцать локтей, каменный стол. Он представлял собой платформу из четырех низких, не выше колена, хорошо отполированных каменных плит. При желании стол этот можно было передвинуть в угол или даже вынести за пределы храма. Но сегодня он должен был стать центром обряда Чок-Чайя – Рассыпания Капель. Отполированная до зеркального блеска поверхность стола была испещрена многочисленными гравированными и цветными рисунками из жизни богов. Рисунки не нарушались желобами, идущими из центра – по три желоба на каждую сторону, двенадцать в общей сложности, – они заканчивались, сбегая под уклоном, в лунке, темневшей в середине стола. При взгляде сверху рисунок желобов напоминал четыре цветка лотоса, что словно бы росли из одной точки в середине стола. Но красота эта имела вполне утилитарную функцию. Стол собирали в центре храма только для самых главных ритуалов – ритуалов приношения крови.

В середине между четырьмя отполированными каменными блоками, точно под отверстием лунки помещалась широкая каменная ваза, а в ней покоился черный каучуковый мяч размером с переросший кокос. Пережившая, как и мяч, многие поколения, ваза была темно-коричневого цвета – казалось, что известняк насквозь пропитался сильным натуральным красителем.

Жрец Вак Балама широким круговым жестом руки повелел собравшимся занять места вокруг стола. Голову и лицо его скрывала маска, расписанная ярко-красными и желтыми горизонтальными чертами. Его живот, смазанный черным маслом и отсвечивающий в лучах факелов, пересекали четыре глубоких белых шрама. Четыре других шрама – длинных, узких, словно кошачьих царапины – вспарывали каждое плечо, начинаясь чуть выше ключиц и заканчиваясь над сосками.

Десять взрослых мужчин в полной боевой раскраске медленно подошли к столу и также медленно опустились на колени по обе стороны. По пять воинов с каждой. Балама рукой указал Толане занять место напротив него, что та и сделала незамедлительно и тоже опустилась на колени, склонив голову. Тогда Вак Балама отошел в глубину комнаты, в один из темных углов, где всполохи факелов лишь иногда высвечивали странные гравировки на каменных, известняковых блоках, и растаял во тьме.

Через несколько мгновений жрец вновь появился, неся на вытянутых руках нечто, напоминающее широкий пальмовый лист с длинным стеблем, края его свисали вниз и при каждом шаге касались каменных плит. Стебель время от времени изгибался, но вовсе не в такт медленной поступи жреца. Когда Балама вышел на свет к столу, стало видно, что в руках у него голубой морской скат – рэй. Высоко подняв его над головой, Вак Балама крикнул: «Хе олай? Лет соро та кама вок!» – Готовы?! Не бойтесь, будьте сильными! После чего он с размаху бросил ската на стол. Тот упал плашмя с хлюпающим звуком, вокруг разлетелись ошметки прозрачной слизи. Его хвостовой костяной шип, похожий на отточенный наконечник копья, дважды вяло стукнул по поверхности стола и замер. Лишь мелкая дрожь, иногда пробегающая по телу морского обитателя, говорила, что скат еще жив. Однако присутствующие воины, казалось, не обратили внимания на это страшилище. Все десять мужчин и Толана, низко наклонив голову и смиренно сложив руки перед собой на столе, ожидали, что прикажет им Вак Балама.