Чёрный лёд (СИ) - "Skybreaker" Страница 10

— Запомните, дети, никогда не позволяйте груку провести лобовую атаку. В ней мы не можем ему ничего противопоставить. Если он окажется у вас под брюхом, лапами он быстро вспорет ваш живот со всем его содержимым, и выжить после полученных травм уже не получится, — Касп не церемонился и всегда особое внимание уделял тем моментам, от которых зависела жизнь его отпрысков.

Следующие несколько видов были похожи друг на друга и, судя по всему, были родственниками. Они произошли от единого предка, но в какой-то момент общая дорога дала отростки и пошла в разных направлениях. Объединяло их общее строение тела и расположение внутренних органов. А рознило расположение конечностей, коих было 12. Отсюда и получили оно свое название двенадцатилапы. У первого из двоюродных братьев все они крепились к нижней части тела и служили для бега. 12 лап внизу создавали прекрасную тянущую силу, и по скорости передвижения он стоял на втором месте после грука. Догнать его было практически невозможно. Уязвимостью было быстрое истощение. Он был создан для спринтерских забегов, а не длительных марафонов. Через 1.5–2 километра скоростного бега обессиленный он падал на лед и сливался с ним, мимикрируя под окружение.

Второй брат иначе распорядился своими конечностями. Он предпочел бежать медленнее, но дольше. 6 лап крепились снизу, а 6 сверху. Сами по себе лапы были толще и массивнее, чем у первого. На шести крепких лапах он мог пробежать несколько километров. После чего он переворачивался, и второй комплект из 6 лап нес его дальше еще несколько километров. Пока они лапы бежали, другие могли отдохнуть. Таким образом, он мог пробегать десятки километров в день.

— 12 лап — это как раз, чтобы накормить всю нашу семью, — шутливо заметил Дарут.

— Верно, сын. И если учесть его тело, еды с одного убитого хватает, чтобы питаться несколько дней. Это ценный образец.

— А как мы его поймаем, если он может бегать так много и не уставать? — спросил Роно, которого интересовала практическая сторона вопроса.

— В момент, когда он меняет стороны. Тогда он становится уязвимым для нападения. Нам лишь нужно пробежать за ним несколько километров, — пояснил отец.

Последний из трех пошел по собственному пути. Конечности он пустил по оси своего тела. Это позволило ему равномерно отталкиваться от поверхности вокруг себя. Таким образом, он прекрасно перемещался в подледных ходах, и покидать их не изъявлял никакого желания. Покидал он их раз в год, чтобы найти партнера для размножения, быстро спариться и обратно ускользнуть под лед.

Вслед за отцом дети продвигались вглубь коридора. Где-то вдали виднелась стенка. Коллекция видов, казавшаяся бесконечной, все же имела конец.

Отдельного упоминания заслужил колун. Передвигался он на двух вытянутых лапах. Туловище было круглым. На длинной шее росла пропорционально маленькая голова с огромным клювом. При помощи такого клюва колун раскалывал лед, пробивался сквозь его толщи и добирался до сочных корневищ. Он был одним из немногих подвижных животных, которые предпочитал растения мясу. Впрочем, отец не советовал тратить на него свое время, так как мясо у колуна было мало и на вкус оно больше напоминало растения, которыми он питался.

В отдельную категорию отец выделил летающих существ. Было их всего несколько видов, каждый со своими особенностями. Цык-цыки, например, выделялись на общем фоне своей способностью роиться и нападать общей массой на добычу. По отдельности они не представляли никакой опасности. Но, объединившись, они могли за минуту растерзать даже крупного гурра. В распоряжении у них были рты полные игольчатых зубов. Касп советовал избегать больших скоплений цык-цыков и всегда держаться группы. Летучие кровопийцы не рисковали нападать на превосходящего по силам противника.

На цык-цыков охотились большеглоты. Это были огромные летучие машины для заглатывания и переваривания пернатой пищи. Они поднимались высоко в небо, обычно на километр, высматривали стаи своего любимого корма снизу и, когда замечали подходящую цель, нападали на нее. Пикируя, они достигали скорости в 300 километров в час. Подлетая к стае, они разевали свои огромные рты и одним махом заглатывали половину стаи. К счастью, для всех остальных, другая пища их не интересовала. Так что их можно было не опасаться. Охотились на них крайне редко, так как их поведение и места обитания были плохо изучены. Тот экземпляр, что удалось добыть для коллекции, нашли совершенно случайно во время одной из вылазок на поверхность. Быстрое расследование показало, что погибший большеглот не рассчитал расстояние до земли и не успел во время затормозить. Огромная голова-рот его была смята, и только внутри шевелилось несколько чудом уцелевших цык-цыков. Смерть в тот день решила обойти их стороной. Когда рот приоткрыли, они поспешили убраться оттуда.

Не менее интересным видом были бдыщи. Полуметровый клюв клиновидной формы с трудом перемещался на трех хлюпеньких ногах. Три крыла расположенные в верхней части тела также казались не слишком благонадежными. Полет их бросал вызов законам физики. Не иначе как чудо случалось каждый раз, когда тяжеленный клюв отрывался от земли и поднимался в воздух. На высоте в 100–150 метров крылья отключались, и клюв под действием силы тяжести вонзался в лед со звуками взрыва. Их целью было пробить лед и добраться до питательной растительности. Чаще всего у них все получалось с первого раза. Но иногда попыток было несколько. Неизменным было лишь то, что дважды в одну и ту же точку они не попадали.

Коллекция подходила к концу. В голосе Каспа чувствовалось волнение и какие-то странные леденящие нотки. Он подвел своих учеников к последней нише и открыл ее. На пьедестале изо льда стоял черный матовый шар. Все, кроме Роно, видели его впервые. Он уже видел данный предмет ранее и запомнил его надолго. В своей первой вылазке на поверхность он с ним уже сталкивался. С тех пор прошло много времени и воспоминания о нем погрязли в ворохе новой инфморации. Но теперь в памяти освежился день его рождения и слова отца, которыми он ругал его принеся домой. Кхрок. Этот шар был связан с Кхроком. По цепочке в памяти всплыли их игры в тренировочной зоне. «Кхрооок!» кричал кто-то из взрослых каждый раз, сообщая об опасности. Дети должны были незамедлительно спрятаться.

— Это Кхрок, — сказал отец и дети отпрянули на метр назад. Это произошло машинально. — Не бойтесь, он не опасен и не причинит вам вреда. В сущности это не сам кхрок, а то, что однажды может им стать. Взрослую особь, к сожалению, мы не смогли изловить для коллекции.

— Но, а что это такое черное и круглое? — слова сами вырвались из Роно, опережая его сознание.

— Это яйцо кхрока, — отец подошел поближе и постучал по нему большим когтем. По звуку было понятно, что внутри что-то есть. — Слышите? Внутри яйцо наполнено густой вязкой жидкостью. Она защищает яйцеклетку от повреждений и сохраняет ее жизнеспособность долгие недели и месяцы. Мы не знаем сколько именно. Это яйцо находится у нас почти полгода. С тех пор оно не претерпело никаких изменений. Мы предполагаем, что оно не было оплодотворено.

Воцарилась неловкая пауза. Дети еще ничего не знали про оплодотворение и не понимали, о чем говорит их отец.

— Понимаете. Для того чтобы появилась жизнь нужны двое — мужская и женская особь…

— Как ты и мама? — с невинным видом спросил Клош.

— Да, как я и мама, — после небольшой паузы ответил отец. Хвост его зашатался из стороны в сторону. Он вступил на скользкую дорожку. — Мужская особь дает часть себя для размножения, а женская особь часть себя, они объединяются, и получается новая жизнь.

Дети быстро учились. В головах их быстро складывалась общая картина.

— То есть мы тоже будем размножаться когда-нибудь?

— Да, когда подрастете вы тоже будете это делать. — отвечал Касп без прежнего энтузиазма.

— А где мы возьмем женскую особь? — Роно вдруг понял, что никогда не видел женских особей кроме своей мамы и других матерей. Все его братья были мужскими особями. Все остальные дети в поселении тоже были мальчиками.