Кир Булычев - Последние драконы Страница 10

– Значит, – проявила настойчивость Кора, – ты думаешь, что кто-то открывает загон, выводит дракона, а потом он летит?

– Дракон просто так не полетит, – сказал десципон. – Он полетит, только если перед ним летит самка.

– Значит, он все же не летает, – сказала Кора.

– А если очень голодный, а ты ему кусок мяса покажешь или целую корову, он и без самки полетит, – сказала Мела.

– Это – антинаучная чепуха! – воскликнул счетовод, который подошел к ним, обгладывая кость. – Эта теория, выдвинутая Пронькисом, никем и нигде не доказана.

– А я вот выпущу дракона, – сказала девочка, – он и полетит. Они же кушать хотят.

И как бы в ответ на ее слова совсем рядом, будто за стенкой, раздался нарастающий, как рев падающего самолета, рык дракона. Задрожали стекла. Бухгалтерша с десципоном без бороды, которые танцевали, задирая ноги, от неожиданности свалились на стол, переводчик Мери проснулся и вскочил, прижимая ладони к ушам, кто-то из драконослужителей уронил и разбил стакан с вином, отчего громко заплакал.

– Кормиться просит, – спокойно сказала девочка.

– Так вы бы покормили, – обратилась Кора к Аполидору. – Вы же драконокормилец.

– Вы хотите сказать, что я толстый, потому что драконов объедаю? Это не так! Я такой толстый с раннего детства. Меня можно вообще не кормить, я все равно толстым буду.

– Мама папу вовсе не кормила, хотела, чтобы похудел, – сообщила девочка, – а он был толстый, честное слово.

– С кого спрашивают? – продолжал Аполидор. – Всегда с кормителя. А я что, не понимаю? Я готов в загон войти, только он сожрет меня, не поперхнется. Я не могу смотреть, как они мучаются! Иногда думал: может, отравить их, чтобы не мучились? Но не могу. Знаете почему? А потому что я добрый.

Девочка встала, наклонилась к Коре и сказала ей на ухо:

– Он преступник, но не потому, что плохой. А потому, что корма все меньше дают из-за экономического положения, а штат в Загоне все растет. Понимаете?

– Нет.

– А всех кормить надо. Обязательно. И десципонов, и их родственников. Бухгалтерша тоже голодает – утроба ненасытная. Все после службы сумки волокут. Сегодня папу заставили кусок мяса Ласке кинуть, так Ласка мяса уже неделю не пробовала, а это мясо из папиного пайка вынули. У нас страшная жизнь, такая жестокая, просто ужас. И все за свое место держатся. Это такое счастье, что драконов ни в коем случае кушать нельзя, а то бы их давно всех сожрали.

– Значит, ты думаешь, что дракона можно увести из Загона? – спросила Кора.

– Можно, – уверенно ответила девочка. – Если очень захотеть, то можно. Только сожрет тебя дракон, пока ты его уводить будешь. Они же не приручаются. Они как лягушки с зубами, крокодилы.

– А мне показалось, что они соображают.

– Соображают, пока заманивают.

– Ты их не любишь?

– А за что их любить? Кто их знает, никто не любит. Это я точно говорю. И если вам будут говорить, что дракончики такие миленькие, что они такие трогательные, что о них надо заботиться, то не верьте. Врут.

Девочка говорила визгливым, злым голосом, как взрослая.

Переводчик Мери покачивался возле стола, закрыв ладонями уши, хотя рев дракона прекратился. В такой позе он и пошел прочь, забыв попрощаться с Корой. Кора проводила его взглядом – кривые мальчишеские ноги торчали из коротких штанишек – жалкий человек, несчастный, закомплексованный…

– А сам дракон улететь мог? – спросила Кора девочку.

– Если бы он улетел, его бы сразу увидели: когда дракон в небе летит, все видят, – резонно заметила девочка.

– А ночью?

– Ни днем ни ночью дракон улететь не может, – сказал Аполидор. – Для того чтобы подняться в воздух, дракону надо совершить разбег в двести метров. Это наверняка в вашей «Драконономии» написано.

– Но я думала, что наука может отстать от жизни, – сказала Кора. – Ведь оказалось же, что драконы могут летать, если голодные.

– Это мелкие сказки, – сказал драконокормилец.

Он поднялся, положил мягкую ладонь на голову девочке.

– Нам пора, – сказал он. – Завтра рано вставать.

– Учитель музыки придет, – доверительно сообщила девочка. – Но я всегда молюсь утром, чтобы он под машину попал. Ни разу еще не попал. Может, завтра попадет.

– Как нехорошо! – вырвалось у Коры.

– Знаю, – согласилась девочка. – Знаю, но молюсь. Пускай меня потом накажут, а пока он под машину попадет. Можно не до смерти, только чтобы руки покалечило.

И, получив подзатыльник от отца, девочка направилась к выходу.

Кора хотела было последовать ее примеру и уйти, но тут к ней подскочил счетовод и пригласил на танец. Счетовод был сильно пьян, и Кора никак не могла понять, в чем же смысл танца. Может, в том, чтобы счетовод трогал руками различные части ее тела?

Чтобы немного охладить пыл счетовода, Кора спросила:

– Вы не возражаете, если я завтра просмотрю ваши книги?

– Какие книги? – Блудливые руки счетовода опустились.

– Книги, в которых вы записываете, какие продукты для кормления драконов вы получаете.

– Нет таких книг! Все сдали в казну, – быстро ответил счетовод.

На его счастье, танец закончился. Счетовод быстро и деловито подошел ко второму десципону и сказал:

– У меня заболела тетя. Завтра на службе меня не ждите.

И быстрыми шагами покинул комнату.

Кора тоже подошла к безбородому десципону и сказала, что устала с дороги и хотела бы удалиться в гостиницу.

Тот не возражал. В отличие от прочих он был трезв и мрачен. Остальные сотрудники Загона сидели обнявшись в углу на полу и пели хором бравую песню.

Десципон проводил Кору к выходу.

– А вы как думаете? – спросила Кора. – Куда делись драконы?

– Их выманивают куском мяса, – сообщил десципон. Он говорил, как человек, хорошо продумавший свою версию. – Выманивают. А в мясе – снотворное. Дракон засыпает перед башней. Дальнейшее – дело техники. Его грузят на платформу и увозят в горы.

– Зачем?

– Чтобы продать в Миандрию.

– А кто-нибудь видел хоть одного украденного дракона в Миандрии?

– Миандрия велика, – ответил десципон.

Они вышли из административного корпуса на площадку, откуда начинался проход между решетками. Далеко в конце прохода последний из фонарей освещал арку в башне.

– Спят драконы, – рассказывал десципон, чтобы развлечь и просветить Кору, – обычно на открытом месте. В пещерах они таятся только днем. Вот видите, Небесный Ок, наш долгожитель.

Дракон, спавший, свернувшись в клубок, посреди загона, поднял голову и негромко тявкнул, как бы спрашивая: «Не желаете ли меня покормить?»

– А вот тут спит Ласка. Это она ревела. Я ее голос знаю. Сжился я с драконами, полюбил их, грозные, но гордые создания.