Юрий Брайдер - Щепки плахи, осколки секиры Страница 10

Паника, обуявшая горожан, его нисколько не затронула. Солнце, конечно, в этом мире штука не последняя, но пока стоит лес и текут реки, Басурманову за свою судьбу можно не опасаться.

Вместо того чтобы немедленно двинуться в путь, он плотно поел и завалился спать. Хорошенько выспавшись, Басурманов прихватил заранее приготовленный женой рюкзак, закинул за плечо положенный ему по роду занятий карабин и привычным маршрутом отправился в свой родной лес.

Оказавшись под его сводами, Басурманов первым делом проверил капканы, накануне поставленные на норку, а потом отправился совсем в другую сторону, к болоту, где он постоянно промышлял ондатру, зверя прожорливого и любопытного. В притопленных вентерях обнаружилось несколько уже успевших окоченеть взрослых особей и с дюжину малышей, «чернушек», мех которых не имел товарной ценности.

Ободрав шкурки, Басурманов сунул их в рюкзак и, поскольку работы сегодня сделано было уже немало, направился в гости к знакомому хуторянину. Там крепко выпили, после чего Басурманов стал приставать к хозяйке, бабе такой широкозадой, что в двери она проходила лишь боком.

Хорошенько получив по голове ухватом, он покинул негостеприимный хутор и залег отсыпаться в стог соломы. На следующий день, такой же серый, как и ночь, Басурманов увидел дивное диво – пятнистого оленя удивительной красоты, рога которого напоминали лиру. Стоя на задних ногах и балансируя передними, он аккуратно объедал крону обыкновенной осины.

Никогда еще Басурманову не приходилось видеть в этих краях ничего подобного. Одна только шкура этого оленя должна была стоить немереные деньги, не говоря уже о мясе и рогах.

Клацнул затвор, но чуткое животное, опережая выстрел, метнулось прочь. Каждый его прыжок, стремительный и грациозный, был не меньше десяти-пятнадцати метров в длину. Пушистый желтый хвостик призывно трепетал на лету.

Взвыв от досады, Басурманов бросился в погоню. Прошло не меньше часа, прежде чем он осознал, что попал в места, совершенно ему незнакомые. Это было еще одно чудо, хотя уже и не предвещавшее ничего хорошего…

Краткий рассказ о своих злоключениях Басурманов закончил так:

– Прошел я еще верст с десять и заплутал окончательно. Первый раз со мной такое случилось. Кончились леса, горы какие-то начались. Пока патроны были, я на диких коз да баранов охотился. Ночевал по ямам и пещерам… Мне ведь не впервой. Долго шел. И через леса, и через пустыню, и через города ненашенские, давно заброшенные. Потом на людей вышел. Русского языка не понимают, от меня шарахаются. Дорогу спросить не у кого. А вокруг дома до небес, деревья какие-то чужие, море рядом шумит. Поесть, правда, хватало. Страна богатая, но народ бестолковый. Суетятся, а чего суетятся? Потом вдруг какие-то поганцы за мной увязались. Сущие дикари! Жизни лишить хотели, только не на того нарвались. Отстреливался до последнего патрона, потом уж наутек пустился. Как в эту преисподнюю влетел, даже и не помню. С тех пор и страдаю. – Он затравленно огляделся по сторонам.

– Ну с этим все ясно, – оборвал его Зяблик. – Ты нам лучше про здешнее место растолкуй. Что тут, как и почему.

– А вот это не ведено, – рожа Басурманова приняла чванливое выражение. – Когда надо будет, до вас доведут… Жизнь здесь строгая. Не колхоз, конечно, но шкурничество не уважается. Так что барахлишком своим вам поделиться придется.

– С тобой, что ли? – зловеще-ласково поинтересовался Зяблик.

– Почему со мной? С коллективом… к-хы… Дальнейшие слова застряли в горле бывшего егеря Басурманова, потому что лапа Зяблика жгутом закрутила воротничок на нем, да так, что даже эмблемки с петлиц отлетели.

– Слушай сюда, гудок мешаный, – Зяблик рывком подтянул Басурманова поближе к себе. – Я тебе не затырщик какой-то и не торбохват, а бывший идейный вор с авторитетом. И крохоборов любой масти всегда давил, как клопов. Поживиться захотел, мудило? Ну ничего, сейчас я тебе сопатку поровняю. По гроб жизни память останется.

– Не надо, гражданин хороший! – Басурманов задрыгал ногами и замахал руками. – Я на характер вас проверить хотел! Без всякой подлянки! Уж простите великодушно, что звякало распустил! Каюсь!

– Так-то лучше, – Зяблик отшвырнул Басурманова в сторону и принялся тщательно вытирать о штаны свои руки. – Запомни сам и корешам скажи, если таковые имеются. Проверять меня на характер то же самое, что ежа гладить или у цыгана кобылу искать. Бесполезное занятие. А теперь, если, конечно, своей сопаткой дорожишь, коротко и ясно отвечай на все вопросы, которые тебе будет задавать вот этот дядя, – он подмигнул Смыкову. – Но если фуфло задуешь…

– Никак нет! – приняв стойку «смирно», гаркнул Басурманов. – Как на духу все выложу.

Смыков приступил к допросу без всякой раскачки. Такие мелкие душонки он умел раскалывать с той же легкостью, с какой опытный медвежатник взламывает почтовые ящики.

– Как это место вообще называют?

– По-разному. Мы его, к примеру, Синькой зовем, – доложил Басурманов.

– Кто это – мы?

– Ну те… кто сюда навродь меня дуриком попал… и кто по-русски объясняется.

– Много таких?

– С десяток наберется.

– А сколько здесь вообще народа?

– Хватает. Только никто его не считал.

– Какой контингент?

– Извиняюсь, не понял? – вытаращился Басурманов.

– По происхождению кто они? Откуда?

– Большинство из этих… из иноземцев, которые по соседству жили. Народ вроде и культурный, а тихий.

– И вы, значит, над ними верховодите?

– Приходится, – Басурманов выдавил из себя покаянную улыбку. – Для ихнего же блага… Странные они люди. Ни за себя постоять не могут, ни за других. Прямо агнцы Божьи, хотя и неверующие.

– Ну а эти… твои приятели. Они откуда?

– Они вроде как вам ровня. Одеты соответственно. Но ребята бедовые. Еще те жиганы. У некоторых даже рога имеются.

– Ясненько, – Смыков переглянулся с Зябликом. – Вооружены они?

– Было дело. Только боезапас уж весь разошелся. Если и остались патроны, то с дюжину всего.

– Чем же вы тут все занимаетесь? – сменил тему Смыков.

– Не знаю, как и объяснить толком, – похоже было, что Басурманов задумался. – Свежий человек и не поймет сразу…

– Мы уж постараемся, – заверил Смыков.

– Бегать надо, попросту говоря, прыгать, карабкаться. По команде. Вроде как блошиный цирк. Если повезет, можно и приз отхватить.

– Какой приз?

– Вот чего не знаю, того не знаю. Ни разу не видел. Просто разговоры такие идут: приз, приз.

– Кто эти бега устраивает? Кто призы выдает?

– Это не вам одним любопытно. Уж сколько времени мы догадки строим… Местные они, конечно, да только нам их узреть не дано. Не той они породы. Не нашенской… Может, и не брешут попы про ангелов небесных…