Фред Хойл - Андромеда Страница 10

— Мне очень жаль, — вставил Бриджер.

— И вам больше нечего сказать? — ее голос даже сорвался от возмущения.

— Будьте настолько любезны, — Флеминг покачивался на широко расставленных ногах и насмешливо ухмылялся, глядя на нее сверху вниз, — отвяжитесь от моего друга Денниса.

— Почему?

— Потому, что с ними разговаривал я.

— Вы?! — она даже отшатнулась, словно ее ударили по лицу. — Вы были пьяны?

— Да, — сказал Флеминг и повернулся к ней спиной. В дверях комнаты, где стояли самописцы, он оглянулся. — А хоть бы и трезв, что из того? — И уже из-за двери крикнул: — И они мне ничего не заплатили! Джуди с минуту стояла, ничего не видя и не слыша. Репродуктор шипел и потрескивал, Люминесцентные лампы освещали мебель, состоявшую, казалось, из одних прямых углов. В темное небо уходила арка радиотелескопа. Джуди приехала сюда, абсолютно ничего не зная, ни во что не посвященная, всего три вечера назад… Наконец она заметила, что рядом стоит Бриджер и протягивает ей сигарету.

— Кумир рухнул, а, мисс Адамсон? Джуди, как уполномоченная по связи с прессой, была обязана доложить о случившемся Осборну, а тот доложил министру. О Харрисе ничего не было слышно, и его исчезновение продолжали держать в тайне. Корреспондентов убедили, что все это ошибка или мистификация. После ряда бурных министерских совещаний министр обороны смог заверить генерала Ванденберга и его начальство, что ничего подобного не повторится — они за это ручаются. Начали усиленно разыскивать Харриса, а Флеминга вызвали в Лондон. Вначале предположили, что Флеминг просто покрывает Бриджера, но вскоре установили, что он действительно рассказал все это корреспонденту по имени Дженкинс за бутылкой виски. Хотя Бриджер заявил о своем уходе, по контракту он должен был проработать еще три месяца и оставался в Болдершоу-Фелл заместителем Флеминга на время его отсутствия. Передача все продолжалась и теперь записывалась в двоичном коде. Сам Флеминг, казалось, был вполне равнодушен к суете, поднявшейся вокруг его особы. Он забрал с собой в Лондон испещренные цифрами ленты записей и в поезде час за часом изучал их, покрывая значками и цифрами поля, а потом и конверты всех писем, которые он обнаружил у себя в карманах. Ничего вокруг себя он не замечал, одевался и ел с отсутствующим видом, почти не пил; он был поглощен какой-то одной мыслью, охвачен возбуждением. Он не замечал Джуди и почти не читал газет. Когда Флеминг появился в министерстве науки, его немедленно провели в кабинет Осборна, который ожидал его в обществе Рейнхарта и человека средних лет с седыми висками и беспокойными голубыми глазами, державшегося очень прямо. Осборн встал и пожал Флемингу руку.

— Доктор Флеминг, — Осборн был подчеркнуто официален.

— Угу?

— Это коммодор авиации Уотлинг из службы безопасности министерства обороны. Человек с военной выправкой поклонился и холодно взглянул на Флеминга. Тот перевел вопросительный взгляд на Рейнхарта.

— Здравствуйте, Джон, — негромко и сдержанно сказал Рейнхарт и принялся разглядывать свои ногти.

— Садитесь, доктор Флеминг. Осборн указал на кресло, повернутое к собравшимся, но Флеминг медлил, удивленно переводя взгляд с одного лица на другое, как человек, проснувшийся в незнакомом месте.

— Это что, допрос? Последовала короткая пауза. Уотлинг закурил сигарету.

— Вы знали, что вашу работу курирует служба безопасности?

— А что это значит?

— То, что работа засекречена.

— Да, знал.

— Так как же вы?..

— Я возмущаюсь, когда ученым затыкают рот.

— Не надо так волноваться, Джон, — успокаивающе произнес Рейнхарт. Уотлинг лег на другой галс:

— Вы видели газеты?

— Некоторые.

— Полмира уверено, что зеленые человечки со щупальцами не сегодня — завтра высадятся у нас на огородах! Флеминг улыбнулся, почувствовав под ногами более твердую почву.

— И вы уверены? — осведомился он.

— Но ведь я знаю факты.

— Именно факты я и сообщил прессе. Точные научные факты. Откуда мне было знать, что они все так переврут?

— О том и речь, что подобные вещи не входят в вашу компетенцию, доктор Флеминг, — Осборн уже вновь сидел за своим столом в красивой и одновременно внушительной позе, — вот почему вас и просили не вмешиваться. Я вас сам предупреждал.

— Да ну? — Флеминг явно начинал скучать.

— Нам пришлось послать полный отчет Координационному комитету по обороне, — строго продолжал Уотлинг, — а сейчас премьер-министр готовит заявление для Организации Объединенных Наций!

— Ну, тогда все в порядке!

— Нам это положение отнюдь не нравится, но мы вынуждены были действовать, чтобы успокоить общественное мнение.

— Естественно.

— А вынудили нас к этому вы.

— Очевидно, я должен, раскаявшись, бить себя в грудь? — Флеминг уже не только скучал, но и злился. — Как я поступаю с моими открытиями — это мое дело! Мы пока еще живем в свободной стране?

— Но ведь вы работали не один, Джон, — сказал Рейнхарт, упорно глядя в сторону. Осборн наклонился через стол к Флемингу и принялся его уговаривать:

— Все, что нам нужно, доктор Флеминг, — это только ваше личное заявление в печати.

— Чем же оно может помочь?

— Все, что способно успокоить людей, может помочь.

— Особенно если вам удастся дискредитировать того, от кого была получена информация.

— Джон, это же не относится лично к вам, — сказал Рейнхарт.

— Не ко мне лично? Тогда зачем же я здесь? — Флеминг презрительно посмотрел на них. — Ну, а после того, как я сделаю заявление, что говорил чепуху, что тогда?

— Боюсь, что… — Рейнхарт снова потупился.

— Боюсь, что мы не оставили профессору Рейнхарту выбора, — сказал Уотлинг.

— Они хотят, чтобы вы ушли от нас, Джон. Флеминг встал и задумался. Трое остальных ждали взрыва. Но он сказал невозмутимо:

— Как все просто, а?

— Конечно, я не хочу терять вас, Джон! — Рейнхарт протестующе вскинул свои миниатюрные ручки.

— Ну, разумеется. Впрочем, есть одно препятствие.

— О-о?!

— Без меня вы не продвинетесь ни на шаг. Они были готовы к этому, и Осборн заметил, что найдутся и другие подходящие кандидатуры.

— Но ведь они не знают, что это такое.

— А вы знаете? Флеминг кивнул и улыбнулся. Уотлинг выпрямился даже больше обычного.

— Вы хотите сказать, что расшифровали сигналы?

— Я хочу сказать: мне известно, что это такое.

— Вы рассчитываете, что мы вам поверим? Осборн явно не верил. Уотлинг — тем более. Но Рейнхарт заколебался.

— Что же это, Джон?