Александр Громов - Уступчивые Страница 10

– Ты случайно еще никого не успел убить? – настороженно спросил Валентин, выслушав краткий рассказ.

– Следовало бы. Но пока нет. Только побил кое-кого.

– Тогда не все так плохо. То есть я хочу сказать, что не фатально. А с чего началось?

– Кажется, я топтал их посевы.

– Худо, – осудил Валентин. – Впрочем, чего ради я тебе подсказываю? Твоя жизнь, тебе решать. У нас каждый сам решает, как ему жить, так что тебе виднее.

– Они отказались со мной драться…

– А зачем им? – Валентин заметно удивился. – Судьба неуступчивого ясна и без драк.

– Может, все-таки спасут? – с тоской спросил Леман.

Валентин наморщил лоб, пытаясь понять, о каком спасении идет речь, и, поняв, покачал головой.

– Отсюда не спасают. Никогда. Тех, кто пропадает без вести около этой планеты, никто не ищет. Командование сразу списывает их в расход.

Леман сглотнул.

– Почему?

– Чтобы, насмотревшись, не подрывали дисциплину. Я думал, ты догадливей… Кстати, командование вашего противника поступает точно так же.

– Вашего противника? – ощетинился Леман. – Вашего?

Валентин равнодушно пожал плечами.

– Ну не моего же…

– Ты что, уже не лигист?

– Лигист, ренегат – какая мне разница? Я уступчивый. Не только Лига теряла здесь свои корабли, ренегаты тоже теряли. Теперь живем бок о бок. Конечно, такие, как мы с тобой, здесь редкость, большинство населения планеты на этих уступах и родилось. Кто уступчивый в двадцатом поколении, а кто и в тридцатом…

– А ты в первом? – съязвил Леман.

– Не один я, – сказал Валентин. – Еще Хенрик. А помнишь, лет семь назад была большая драка в этом секторе и нам наваляли? Хотя, ты же еще в курсантах ходил… Короче, минимум три подбитых истребителя нашли спасение на этой планете. Грег, Иост и Тенгиз. Может, и еще кто был, не знаю. Так вот, Тенгиза я встретил в прошлом году, он хороший летун и охотник на птицекрылов. Женат, очень привязан к детям, их у него двое. Звал к себе, обещал помочь сделать планер. Иоста пока не встречал, но как-нибудь соберусь навестить. Говорят, он живет где-то на нижнем уступе, рыбачит. Один Грег не выжил. Да ты-то его должен помнить, норов у него был тот еще! Уступчивым он никогда не стал бы, нечего было и пробовать…

– А ты? – спросил Леман.

– А я стал. Поначалу едва не спихнули, но потом обошлось. Только посоветовали впредь не ложиться на краю, ну я в тот же день и перебрался на другой уступ. А там уже легче дело пошло, я после первого урока ученый стал…

– То есть уступчивый?

– Это не так плохо, ты поверь. Жить всегда хорошо. А иного способа жить здесь не существует. Не веришь – попутешествуй по уступам, посмотри. Ни тебе, ни мне не изменить то, что нащупывалось столетиями отсева негодяев. Люди разные, а система всюду одна. И знаешь, она мне нравится.

Лемана передернуло.

– Чем же, интересно?

– Свободой.

Это прозвучало до того смешно и дико, что Леман растерялся, вместо того чтобы расхохотаться во все горло. Словно личинка короеда, заклинившись в прогрызенном отнорке, вздумала вдруг порассуждать о бесконечности Вселенной. Свобода – на этой каменной полочке?! Свобода невзначай сорваться с карниза – самому или не без посторонней помощи – и с долгим криком полететь вниз, навстречу гибельным бурунам беснующейся реки?!

– И ты не хочешь, чтобы тебя вытащили из этой дыры?

– Нет.

– Почему?

– Я уже ответил.

– Ты был классным пилотом, – сказал Леман, в ответ на что Валентин досадливо махнул рукой. – Нет, ты послушай… Кто, скажи мне, был лучшим в штаффеле командиром звена? Ты. Кто подбил крейсер ренегатов и был награжден Золотой Молнией третьей степени? Тоже ты. Кому разрешали свободную охоту? На кого молились молодые лейтенанты – разве не на тебя? Я сам молился! – Леман уже кричал. – А скольким тыловым шавкам ты набил морду, помнишь? Ты был человеком ТАМ, ты это еще не забыл? А кто ты здесь?

– Уступчивый. – Валентин лучезарно улыбнулся. – Ты погоди, не кипятись, я тоже не вдруг привык. Только вот какое дело: когда я, по твоим словам, был человеком, а по-моему, кем-то иным, надо мной стоял командир штаффеля, а над ним командир бригады, а над ним еще кто-то… много их было, всех не упомнить. Я с удовольствием прожил бы без них – вот и живу. С удовольствием. Здесь надо мною только небо.

– В которое ты никогда не взлетишь!

– А кто сказал, что свобода дается бесплатно? Вопрос лишь в том, велика ли цена.

– А слева стена, – едко продолжил Леман. – А справа пропасть. Свобода!

– Потому и свобода, – благодушно сказал Валентин. – Потому и нет никакой власти, что любой объявившийся пахан в два счета опишет параболу, даже если навербует себе приспешников и вовсе откажется от сна. Какой-нибудь приспешник его и спихнет, чтобы самому стать паханом и тоже быть спихнутым… Наверно, были когда-то прецеденты, раз об этом до сих пор сказки рассказывают… детям, понятно. Взрослым не нужно.

– Свобода, основанная на страхе? – Леман язвительно покривил рот. – Она тебе нравится?

– Когда ты сможешь предложить другое основание, я тебя внимательно выслушаю. Но, по-моему, его просто нет. Для нас, людей, во всяком случае. Вернее, пока мы люди, а не ангелы.

Валентин отлип спиной от скалы и сладко, с ленцой, потянулся, разминая затекшие мышцы. Встал на ноги, взглянул вдоль каньона, затем вверх.

– Заболтался я…

– Тебе пора, – хмуро сказал Леман. – Я понимаю. Надеюсь, еще увидимся.

Удалось ли ему скрыть сомнение, нет ли – кто знает.

– Хочешь, полезли вместе, – предложил Валентин. – Вдвоем веселее. И безопаснее, между прочим. А не хочешь – оставайся здесь, уговаривать не стану. У нас каждый решает сам за себя – зачем ограничивать свободу? Кому это надо?

– Свободу подчиняться дурацкой необходимости или помереть в тот же день. – Леман сплюнул под ноги. – Ты это называешь свободой?

Валентин посмотрел на него с юмористическим прищуром.

– А другой свободы не бывает. Это я так говорю, на всякий случай. Вдруг до тебя еще не дошло? Хотя ведь простая вещь… Или ты подчиняешься безусловно необходимому для выживания, или можешь не стараться выжить – все равно не получится. Притом, по-моему, подчиняться необходимости много приятнее, чем какому-нибудь хмырю, чье преимущество перед тобой заключается лишь в количестве звезд на погонах, разве нет?.. Так ты со мной или остаешься?

– Мне нельзя наверх, – пробурчал Леман. – Там меня знают.

– И здесь скоро узнают, можешь не сомневаться. Даже если не сглупишь. Думаешь, тут связи нет? Где торговля, там и связь. Скоро по всем уступам пойдет весть, что появился неуступчивый с твоими приметами. Спихнуть вниз, может, и не спихнут, но и помощи не жди.