Дмитрий Колосов - Всадники Апокалипсиса Страница 10

— Покажи, за что платить!

— А покажешь то, за что платят, дам вдвойне! — визгливо крикнул известный своим похабством сапожник Пельц. Толпа загоготала, заставив девицу смутиться.

Наконец поехал в сторону занавес. На импровизированную сцену — покрытый выцветшим куском некогда яркой материи помост — ступил вожак комедиантов.

— Мы начинаем, господа!

Если не быть чрезмерно взыскательным, представление можно было бы счесть вполне занятным. Однако Зют и Аквилон не следили за его ходом. Их взоры были устремлены на вожака комедиантов, страшного, высохшего старика — четвертого всадника Апокалипсиса.

Была полночь, когда слуги купца Гартунга тихо выскользнули из дома. Круглая, словно блин, луна подмигивала время от времени прикрываемым тучами глазом. Ни шороха, лишь тонко мяукнул кот и тут же, словно испугавшись собственной дерзости, исчез.

Тихо ступая по мостовой мягкими кожаными башмаками, посьерране вышли на окраину города, где начинался пустырь Ведьм.

Негромко шелестела осыпающаяся с яблонь листва. Холодная капелька росы упала за шиворот Аквилону. Тот зябко поежился, шепнул:

— Ночка прямо для оборотней.

— Ты псих, нахватавшийся глупых предрассудков землян, — зашептал в ответ Зют, но не договорил — из темноты донесся, обрывая слова, жуткий вой. Оба стража вздрогнули.

— Der Werwolf![17]  — с дрожью в голосе произнес Аквилон.

— Чушь, — не слишком уверенно возразил Зют.

На всякий случай они немного постояли, но, не заметив ничего подозрительного, продолжили путь. Из-за кустов показался неясный огонек костра. Зют раздвинул ветки и осмотрелся. У костра сидел трубач. Лежавшая подле него собака насторожилась и зарычала в темноту.

— Тихо, Гур, это свои, — сказал комедиант.

Со стороны города появилось несколько неясных теней, направляющихся на свет. По мере приближения к костру посьерране смогли рассмотреть гостей. Это были die Bauern[18], тощие, оборванные люди. Лишь раздавленные работой руки да обветренная кожа отличали их от городских нищих. Очутившись у костра, один из пришедших сказал, обращаясь к комедианту:

— Мы к Каспару. — Трубач молчал. Тогда крестьянин торопливо добавил: — Кровь и башмак!

На этот раз комедиант соизволил расцепить губы, негромко бросив:

— Каспар ждет вас.

Он указал рукой на небольшую парусиновую палатку, разбитую между фургонами комедиантов. Крестьянин кивнул и жестом велел своим товарищам следовать за ним. Вскоре гости исчезли за фургонами.

Через какое-то время подошла еще одна группа крестьян. Затем появился священник в серой рясе, за ним — бедно одетый горожанин, другой, третий...

— Оппозиционеры! — тихо, одними губами, шепнул Зют.

Аквилон кивнул. Благодаря Умнику посьерране имели некоторое представление о событиях, творящихся в настоящий момент в краях, где укрылся убийца Мозга. Под покровом ночи собиралась чернь, недовольная своей жизнью. Кое-где уже полыхали восстания, а нюрнбергская беднота пока еще готовилась к мятежу.

Поначалу собравшиеся вели себя тихо, но шло время, и страсти накалялись. До посьерран стали долетать обрывки фраз.

— Как скот!.. Влачим свое!..

— Жиреют... Крови!..

— Пора заявить о наших!..

— Свободу и землю!

— Мюнцер!

— Башмак!

— Кровь!!

— Меч!!!

Где-то в темноте снова завыл волк. Зют достал пару энергетических таблеток и, дав одну Аквилону, сунул вторую в рот. Таблетки утоляли чувство голода и жажды, а заодно не давали заснуть. Прижавшись спинами к корявому стволу яблоньки, стражи слушали беспорядочные крики и смотрели на звезды. Где-то там, вдалеке, за созвездием Весов была их Галактика, их Солнце, их Посьерра. Быть может, уже завтра они отправятся домой...

Но для этого они должны проверить старика комедианта и убедиться, что он — именно тот, за кем они охотятся. Проверить, как проверили уже многих, вызвавших подозрение: Пиркгеймера, булочника Тульце, аптекаря Герхарна. Прижать руку к груди и различить ровное биение сердца. Тук... тук... тук... И отпустить. Но если вдруг молоточки застучат наперебой — тук-тук-тук — справа-слева — тук-тук-тук... — тогда негодяй будет схвачен. И понесет заслуженную кару на площади перед Дворцом Трех Добродетелей!

Тук-тук-тук — процедура примитивная, но надежная. Можно трансформировать кожный покров и мускулы, но нельзя избавиться от второго сердца. Посьерране хватали заподозренных в глухих переулках, спрятав лица под повязками. Большинство пугались и сопротивления не оказывали, но кое с кем пришлось повозиться. Здоровяк Вилибальд Пиркгеймер так хватил Зюта кулаком по затылку, что у того два дня звенело в ушах. Но и его они в конце концов скрутили. Вилибальд оказался обычным землянином.

Теперь надлежало дождаться, когда уйдут ночные гости, и проверить старика. Ведь на гравюре он рядом с ними, а значит, у мастера Альбрехта Дюрера будет повод поместить их вместе. Зют, Аквилон, Флурр и старик Каспар. Так его называл переболевший оспой трубач.

Они прождали до рассвета, но безрезультатно. Всю ночь шумело странное сборище в лагере комедиантов и разошлось лишь под утро. Всю ночь выл одинокий волк под крепостной стеной.

Стражи пытались подстеречь старика комедианта не день и не два. Но им фатально не везло. Старик ни на минуту не оставался один и всего раз вышел за пределы лагеря. В сопровождении двух товарищей он посетил лавку кузнеца Мартина, о чем-то переговорил с хозяином и вскоре с довольным видом вышел. Его помощники несли объемистые тюки.

Желая посмотреть, как отреагирует Каспар, увидев посьерранина, Зют пошел навстречу старику, глядя прямо ему в глаза. Комедиант ответил равнодушным взглядом, ничем не выдав себя.

Ночные сборища продолжались, но бурных обсуждений и криков становилось все меньше. Среди членов таинственного братства установилось некое подобие дисциплины.

Тот день начался обычно. Проследив целое утро из кустов за стариком Каспаром, посьерране возвратились в дом вдовы Шельзе к обеду.

В столовой витал сытный запах жаркого. Раскрасневшаяся вдова накрывала на стол. Мастер Михаэль Гартунг важно восседал на месте хозяина дома. При виде Зюта и Аквилона он недовольно поморщился. Он искал своих слуг утром и, как обычно в последние дни, не нашел их, а не найдя, махнул рукой — черт с ними!..

Свят! Свят! Не поминай имя нечистого всуе! Флурр осенил живот мелким крестом. Надо бы поругать этих бездельников. Поругать или нет? Мастер Михаэль подумал и решил не тратить попусту слов. К чему портить настроение перед обедом?!