Генри Каттнер - Судная ночь Страница 10

Мелодия напомнила Джулии о музыке на озере и о незабываемом очаровании их танца. В следующее мгновение она поняла, что должна сесть и что-то сказать, чтобы разрушить крепнущие чары. Она не доверяла этим чарам. До сих пор она была достаточно осторожна и не позволяла себе с головой окунаться в новые ошеломительные мгновения, подобные первому. Даже мысль об объятиях Эгида была пугающей – вне всякой логики.

Мелодия медленно опускалась к ним неосязаемыми кружевами неги и томления. Звезды сверкали в темноте, как огненные розы. Они плыли в пространстве, убаюкиваемые самым первым и наиболее памятным из всех движений – мягким покачиванием колыбели. Облако несло их над безмолвным миром, и звезды изливали на них свое очарование. Теперь было уже слишком поздно что-либо говорить.

Знакомая магия, лишающая мысли и растворяющая в себе, опустилась на облако, медленно парящее среди звезд. Реальность стремительно исчезала. Джулия услышала глубокий вздох своего спутника, а затем звезды померкли, закрытые силуэтом его головы и широких плеч, склонившихся над нею. Но что-то в их напряженных очертаниях развеяло нежную истому, владевшую ею. Охваченная ужасом, Джулия резко выпрямилась. Лицо Эгида скрывалось во тьме, но когда его руки потянулись к ней, все тщательно скрытые страхи вновь нахлынули на нее.

Прежде чем Джулия успела пошевелиться, он бросился на нее. Его сила была ошеломительной. Он без труда сдерживал ее сопротивление одной рукой, и она почувствовала, как мозолистая ладонь другой руки мягко легла ей на горло. В одно безрассудное мгновение, вне мыслей и чувств, Джулия постигла его намерение. Мысленно она уже чувствовала, как эта рука с чудовищной нежностью усиливает свою хватку и ночь плывет красными разводами в ее угасающем сознании. Если это убийство, она должна помешать ему! Ее тело знало способ. Она поступала чисто инстинктивно, забыв о логике. С тихим вздохом она расслабилась в его объятиях и закрыла глаза. Ощутив, как его хватка на мгновение ослабла, она высвободила одну руку и обвила его шею.

То, что случилось потом, могло бы поразить их обоих, если бы в этот момент они были способны удивляться. Но их разум бездействовал. Как и во время танца, все противоречивые мысли исчезли без предупреждения и события управлялись лишь реакциями плоти. Джулия ощутила, как смутное предупреждение зашевелилось глубоко в ее сознании, под покровом грубого физического удовольствия от его поцелуев. Но сейчас она не хотела – нет, не могла думать об этом. Возможно, позднее она вспомнит… но не сейчас.

Звезды заметно потускнели, когда зрение вернулось к ней. Ее покрывала какая-то теплая мягкая ткань – плащ Эгида из колышущихся желтых волос. Ее голова покоилась на облачной подушке, в воздухе чувствовалась предрассветная свежесть, хотя ни один луч еще не пробивался из-за горизонта. Она видела темный силуэт своего спутника на фоне звезд: он сидел рядом, опершись подбородком на кулак и глядя вниз.

Джулия взбила облачную массу за спиной и облокотилась на нее, наблюдая за ним. В ее сознании кружились бессвязные обрывки мыслей. Наконец его голова повернулась к ней. Его лицо было смутным пятном в полумраке, освещенном лишь гаснущими звездами. Они долго смотрели друг на друга в молчании.

Джулия проснулась в сумраке своей спальни и несколько секунд лежала неподвижно, разгоняя туман снов. Затем она пошевелилась и села в постели одним резким движением. Это был не сон!

– Свет! – произнесла она, шаря перед собой в темноте обеими руками, словно могла раздвинуть ее, как занавес. Кто-то, ожидавший за приемной панелью спальни, должно быть, услышал ее, поскольку темнота неожиданно рассеялась и комната озарилась розовым утренним сиянием.

Элия стояла в дверях; маленький ллар с безмятежным видом восседал на ее плече. На ее морщинистом лице не отражалось никаких эмоций, но в том, как она склонилась над своей хозяйкой, чувствовалась сдержанная нежность и озабоченность.

– Я долго спала? – спросила Джулия.

Элия кивнула. Ллар протянул свои гибкие лапки и запустил их в темные волосы принцессы, с невероятной ловкостью и быстротой заплетая их между маленькими пальчиками, напоминавшими отростки морского анемона. Джулия погладила маленького зверька. Тот щелкнул острыми как бритва зубами и грациозным движением спрыгнул на пол.

– Мне кто-нибудь звонил?

– Еще нет, принцесса. – Суровый взгляд Элии начинал тревожить ее.

– Выйди, – приказала Джулия и села, обхватив руками колени и нахмурившись. В зеркалах спального алькова она могла видеть свое отражение: жесткое, застывшее лицо, похожее на восковой слепок. По ее спине пробежал холодок.

То, что произошло прошлой ночью, не поддавалось ее разумению. Сомкнулись бы его пальцы на ее горле, если бы она не выбрала единственный способ помешать этому? Или то была разновидность жестокой мужской ласки? Что могло пробудить в нем желание задушить ее? Но если он действительно хотел этого, если он соблазнял ее с определенной целью… что ж, значит, этого следовало ожидать. Былое недоверие и неприязнь овладели Джулией. Декадентская одежда выдавала его, думала она, и чувственный рот, и небрежные замечания. Ему постоянно приходилось делать выбор; он разрывался между долгом и сентиментальностью. Нет, она никак не могла уважать его!

Все вокруг нее было иллюзией – она поняла это с внезапной холодной ясностью, которую не могло развеять никакое волшебство Сайрилла. Но эта опасная иллюзия угрожала целостности ее существа, способности здраво мыслить и рассуждать. Ни одна физическая угроза не могла наполнить ее таким ужасом. Когда амазонка отказывается от женственной мягкости тела и разума, она совершает осознанный выбор. Джулия ощущала в своем спутнике ту же самую холодную, несгибаемую преданность принципу, который служил основой ее собственной жизни. Но она знала, что ей лучше никогда не видеть его обезоруживающую улыбку – даже для того, чтобы решить для себя загадку прошлой ночи. Пусть тайна останется неразгаданной. Лучше уехать сейчас и забыть все, что случилось на облаке. Теперь Джулия знала, по какой зыбкой почве ходят обычные женщины, и ей не хотелось снова ступать на эту почву.

– Элия! – позвала она через дверной проем, задернутый легкой завесой тумана. – Вызывай корабль: мы немедленно возвращаемся на Эрикон.

Эгид сидел, обхватив руками правое колено, откинув голову и глядя на поле бледных цветов, кивающих головками в лучах тройного солнца. Он не смотрел на Джейра. Сегодня на его плечах лежала мантия, сотканная из языков пламени.

– Ну, что скажешь? – спросил Джейр, стараясь сдерживать гремящую силу своего голоса.