Ольга Черных - Предел совершенства Страница 10

В этот раз беседа с Майком протекала легче и непринуждённей. Мы заказали по чашке кофе и пирог со сгущёнкой. Это любимый завтрак Мел. Она всегда со мной.

— Это всё, что ты хотел обсудить, Майк? — спросил я после того, как объяснил парню все допущенные им ошибки. Их немного, но поработать над текстом стоило. Теперь произведение безупречно. Обязательно скажу Мелоди, чтобы она прочитала «Лучи солнечной системы», книгу восходящей звезды.

— Кажется, да, — неуверенно ответил Майк. Он выглядит, как обычный подросток, и даже не представляет, насколько талантлив. На нём фиолетовая футболка (в тон волосам) со светящимися пришитыми планетами. Оригинальному писателю — креативная майка. Правильно. Он будет пользоваться популярностью среди подростков, но я не поэтому взялся за его произведение. Я никогда не просчитываю наперёд, сколько прибыли получу, работая с тем или иным писателем.

— Если появятся вопросы, звони на этой неделе. В пятницу я подпишу книгу в печать, — сказал я, допивая свой кофе. Время перерыва подходит к концу, но я могу не спешить. На сегодня встреч у меня больше не запланировано.

— Думаю, мне всё нравится, — сказал Майк. Жаль я не застану того времени, когда он прославится. Хотя…

— Небесно! — я не намеренно повторил любимое слово Майка, оно мне понравилось. Он смущённо заулыбался.

— А почему в пятницу? Я думал, это долгий процесс, и моя книга не скоро окажется в печати, — удивился Майк.

— Я ухожу в отпуск, поэтому сам хочу закончить начатое дело. Тем более мне нравится твоя книга.

Мой ответ приятно шокировал парня, он ненадолго задумался и искренне сказал:

— Мне нравится ваша новая татуировка!

Остаток дня я провёл с улыбкой на лице. Рад, что сделал весомый вклад в современную литературу, открыв новый талант в лице Майка Стюарта! Я, конечно, смогу с ним связаться из ЭО, если Дэрок позволит взять мне с собой ноутскрин. Я хочу быть уверен, что книги молодого писателя попадут во все магазины города, а потом и страны. Сейчас только особенные книги принимают бумажный вид, большинство новых произведений продаются, как электронные документы. Мне это не нравится. И как бы наше издательство ни боролось с книжной дискриминацией, господа из «Идеала» не изменят своего решения. Их не понять. Они стремятся к Идеальному Обществу, но в то же время экономят на бумаге. Учёные сами всё решают, хоть и во главе нашей страны — президент. Это только лживая видимость… Давно я не был так заинтересован в успехе автора, как сейчас, поэтому сделаю всё возможное, чтобы его труды не прошли зря. Я даже знаю, почему. Майк меня вдохновил.

Вечером я зашёл в комнату, в которой не был почти полгода. Она слишком долго была заперта. В моей квартире три комнаты, одна из них отведена звукозаписывающей студии. Я намеренно не заходил сюда один. Мы с Мелоди часами проводили в этих стенах. Ей нравилось слушать, как я играю на гитаре, а мне — как она поёт. Это был наш маленький мир, в котором никто не мог нас потревожить. Сейчас мне нечего делать здесь без Мел. Я забросил музыку и всё, что было с ней связано. Мелоди бы это не понравилось. Мысли о ней подтолкнули меня сюда…

Ничего не изменилось с того раза, как мы с Мел записывали её последнюю песню «Как бабочка». Она написала её года три назад и пела только для близких, а недавно она решилась включить песню в новый альбом. К сожалению, наш первый совместный альбом так и остался невыпущенным. Все семь песен были сведены и подготовлены мной, но после того, как Мелоди пропала, я решил оставить их в подвешенном состоянии. Мне нравилось работать вместе…

Все музыкальные инструменты лежат на своих местах, кроме электрогитары. Мелоди однажды попросила, чтобы я научил её играть. После того, как Мел записала вокал для песни «Как бабочка», мы просидели в студии ещё около пяти часов. Отвлекались только, чтобы перекусить или выпить кофе. Сначала мы сидели на красном кожаном диване, потом устроились на паркетном полу. Я горжусь Мел, за такой короткий срок она выучила несколько аккордов и свободно могла сыграть простую композицию. У неё талант.

Я поднял белую электрогитару и повесил рядом с тремя другими и двумя акустическими. Одеяло и подушки до сих пор лежат на пыльном полу напротив окна. В ту ночь мы уснули в студии. Я так и не уговорил Мел переехать ко мне, она хотела продлить романтический период. На тот момент мы встречались два года, но я был готов ждать и дольше, лишь бы она была со мной.

— Я люблю тебя, Мелоди, — прошептал я в ту ночь.

— Кажется, и я тебя, — ответила она вместо привычного «я знаю».

Я был счастлив, как никогда раньше. Я не отпускал её из своих объятий до самого утра. Через неделю мы отметили два года наших отношений и больше не виделись. Точнее, я видел её на главной площади в день обвинения… Мы даже не успели попрощаться, а в то рабочее утро практически не разговаривали, она собирала информацию для своей новой статьи. Потом неожиданно в издательство заявились стражи порядка, обвинили Мел в преступлении и надели наручники. Я бежал за ними и просил отпустить, помню, даже угрожал, но это не помогло, они меня и слушать не желали, просто выполняли приказ. Как и всем преступникам, президент лично вынес Мелоди приговор, это видели сотни людей, на их лицах было написано разочарование. Я ничего не мог сделать для Мел, только крикнул ей вслед, что найду её. Слышала ли это Мелоди? Она казалась сильной, ни одна слезинка не скатилась с её прекрасных глаз. Никогда не забуду тот судный день, но хочу, чтобы забыла Мел. Я не допущу, чтобы она и дальше страдала по моей вине!

Побыв пару минут в студии, я почувствовал присутствие Мелоди. Здесь всё придумано ею. Начиная от стены, обклеенной листочками с текстами её песен и нотами, заканчивая цветными узорчатыми обоями.

— У тебя совершенно нет чувства стиля, Николас, — говорила она мне. Мелоди редко называла меня полным именем, но я любил эти мгновения.

Немного поколебавшись, я взял акустическую гитару и сел на удобный для работы стул. Струны покрылись пылью, а раньше гриф блестел от моих пальцев. Ни дня я не провёл, чтобы не поиграть на гитаре. Так было тогда, сейчас мне снова придётся расстаться с музыкальными инструментами. Взять их с собой я точно не смогу, но в силах кое-что сделать, пока не уеду… Ради любимой девушки.

Я на слух настроил гитару, удивился, что даже не пришлось менять пыльные струны на новые. Отвыкшие пальцы задрожали в предвкушении. Новая мелодия появилась в моей голове так же неожиданно, как решение снова прийти в студию. Аккорд за аккордом, перебор и лёгкий бой. Снова перебор и на припеве бой… Неужели родилась новая песня? Она грустная, но оставляет надежу на лучшее будущее. Я должен подарить её Мелоди!