Стивен Бакстер - Око времени Страница 10

Кейси сообщил:

– Все в норме, кроме давления масла. И еще мы потеряли часть коробки передач.

– Можно еще немного пролететь без масла, – сказал Абдыкадыр.

– Так написано в инструкциях. Но если мы хотим вернуться на базу, нам нашу птичку надо развернуть.

Кейси на пробу подал ручку в сторону, словно хотел проверить, послушается ли управления раненая машина. «Пташка» задрожала и задрала нос.

– Объясните мне, что происходит, – негромко проговорила Бисеза.

– В нас выстрелили из гранатомета, – ответил Абдыкадыр. – Бисеза, ну вы же ходили на инструктажи. Тут каждый день проходит под девизом «Ухлопай америкашку!».

– Я не про гранатомет. Я про это.

Она указала на запад, на заходящее солнце.

– Солнце как солнце, ничего особенного, – сказал Кейси. Ему явно трудно было сосредоточиться на чем-то за пределами кокпита. Но вот и до него дошло. – Ой!

Когда они вылетели с базы, а это было всего-то минут тридцать назад, солнце стояло высоко. И вот теперь...

– Скажите мне, что я продрых шесть часов, – попросил Кейси. – Скажите мне, что я вижу сон.

Телефон Бисезы пожаловался:

– Я по-прежнему не ловлю сигнал. И мне страшно. Бисеза невесело рассмеялась.

– Ты покрепче меня будешь, маленький поганец. Она расстегнула «молнию» комбинезона и убрала телефон во внутренний карман.

– Ничего не получится, конечно, но попытка не пытка...

Кейси попробовал сделать разворот. Двигатель дико взвыл.

Труба вдруг так сильно разогрелась, что кожу обдало жаром, а голову окутало горячим дымом. Моаллим закашлялся. Но он услышал свист полетевшей по воздуху ракеты. Когда ракета взорвалась, во все стороны разлетелась шрапнель и осколки металла. Моаллим пригнулся и спрятал лицо.

А когда он поднял голову, то увидел, что вертолет улетел от деревни, но за его хвостом тянется шлейф черного дыма.

Моаллим выпрямился во весь рост и громко заорал. Он утер грязь с лица и ударил по воздуху кулаком. Он обернулся и посмотрел на восток – в ту сторону, где стояла деревня. Наверняка люди видели, как он выстрелил, видели, как он подбил вертолет. Теперь небось все бегут ему навстречу.

Но никто почему-то не бежал, даже его мать. Он даже не видел саму деревню, хотя находился меньше чем в ста метрах от ее западной окраины, и уж точно должен был разглядеть и ржавые крыши, и покосившиеся стены домов, и детей, бегающих по улочкам, и коз. Теперь все это исчезло, и до самого горизонта простиралась каменистая равнина, а деревня была стерта с лица земли. Моаллим остался один-одинешенек со своей жалкой ямой, остывающим после выстрела гранатометом и широким шлейфом дыма, тающим у него над головой.

Один-одинешенек на громадной равнине.

Где-то зарычал какой-то зверь. Рычание было негромким, похожим на шум мотора. Дрожа от страха, Моаллим опустился в яму и спрятался.

Для поврежденного винта поворот оказался слишком сильным испытанием. Обшивка кабины дрожала, слышался пронзительный свист – это отчаянно пытались работать высохшие трубки подачи масла.

«Прошло не больше минуты после попадания ракеты», – подумала Бисеза.

– Нужно посадить машину, – выпалил Абдыкадыр.

– Ясное дело, – отозвался Кейси. – Вот только где? Абди, в этих краях даже милые старушки разгуливают со здоровенными ножиками и готовы отрезать тебе яйца.

Бисеза указала в сторону.

– Что это такое? – Это была постройка из камня и глины, она стояла километрах в двух от того места, где они находились. Разглядеть здание получше мешало странно сместившееся солнце. – Похоже на крепость.

– Что-то не наше, – проговорил Абдыкадыр.

Вертолет пролетал над людьми. Они разбегались в стороны, некоторые из них были в ярко-красных куртках. Бисеза видела, что у многих от страха или удивления широко раскрыты рты.

– Вы у нас профи, эксперт по делам разведки, – бросил Кейси Бисезе через плечо. – Кто это, черт подери?

– Честное слово, понятия не имею, – пробормотала Бисеза.

Послышался удручающе громкий хлопок. «Пташка» накренилась вперед, ее завертело. Весь комплекс хвостового винта отсоединился, и, лишившись его веса, корпус вертолета наклонился вперед и вертелся вокруг оси главного винта. Кейси изо всех сил давил на педали, но верчение не прекращалось, машину вращало все быстрее и быстрее, и в конце концов Бисезу прижало к стенке кокпита, и желтая земля и белесо-голубое небо у нее перед глазами слились.

Что-то поднялось над невысоким холмом. Джош увидел вертящийся в воздухе металл, увидел лопасти, похожие на мечи, которыми размахивает невидимый дервиш. Ниже располагался стеклянный пузырь, а под ним – что-то вроде поручней или рельсов. Это была машина – вертящаяся, клацающая, вздымающая пыль машина. Он таких никогда не видел. И она продолжала подниматься, и вскоре ее нижние поручни уже находились высоко над землей, в десяти или в двадцати футах. Из хвоста машины валил черный дым.

– Мамочки мои! – вырвалось у Редди. – Я был прав. Это русские! Русские, чтоб они были прокляты!

Летучая машина вдруг резко понеслась к земле.

– Пошли! – крикнул Джош на бегу.

Кейси и Абдыкадыр орудовали рычажками включения главного двигателя, пытаясь совладать с центробежной силой. Они выключили мотор – и вращение вертолета неожиданно замедлилось. Но с выключенным двигателем «Пташка» начала падать.

Земля рванулась к Бисезе. Обломки камней, чахлые кустики – все это стало видно в неприятных подробностях. На землю ложились длинные закатные тени. Она гадала, какой клочок этой несимпатичной земли станет ее могилой. Но пилоты что-то сделали правильно. В последнее мгновение машина подняла нос и почти выровнялась. Бисеза понимала, как это важно. Это означало, что самого страшного можно избежать.

Последним, что она увидела, был мужчина, бегущий к несчастной «Пташке» с каким-то ружьем.

Вертолет рухнул на землю.

5

«СОЮЗ»

Для Николая Разрыв прошел почти незамеченным. Он начался с постепенной потери сигнала. Изображение на мониторах сначала исказилось, потом пропал звук и появились полосы помех.

Настало время, когда грузовой корабль «Союз» должен был отстыковаться от орбитальной космической станции. Космонавты в последний раз пожали друг другу руки, уже закрылись тяжелые двойные люки, и хотя «Союз» пока оставался физически соединенным со станцией, Коля уже покинул орбитальную лачугу, где провел три месяца. Теперь оставался только короткий полет домой – всего четыреста километров по воздуху до поверхности Земли.

Полностью Колю звали Николай Константинович Криволапов. Ему был сорок один год, и эта экспедиция на Международную космическую станцию стала для него четвертой по счету.