Андрей Столяров - Мы, народ… (сборник) Страница 10

Да, серьезно поднялись «кочевые народы». И что самое интересное – их фантастические угрозы вполне реальны. Во время Пыталовского инцидента, помнится, они буквально за два часа сумели намертво заблокировать латвийский информационный портал, а кроме того – вторгнуться в рижскую телефонную сеть и превратить ее в какофонию случайных звонков. Говорят, что и стационарные аппараты, и сотовые по всему городу буквально с ума сошли. Панические ложные вызовы раздавались каждые десять секунд. Не случайно в Европейском парламенте, которому, видимо, мало своих забот, уже трижды поднимался вопрос о противодействии «сетевому террору России». Впрочем кажется, еще Наполеон в свое время жаловался, что эти русские воюют против него не по правилам: вместо сражений, как это принято, регулярных армий создают партизанские отряды крестьян, нападающие на коммуникации. Тоже – своего рода сетевое сопротивление. В общем, предлагается либо контролировать трансграничный доступ в европейскую сеть, либо перевести весь Рунет на самый примитивный, медленный трафик. Такое, значит, информационное разоружение. Впрочем, тот же Леха-Бимс утверждает, что все это ерунда: да я куплю, например, сегмент у частного провайдера в Сан-Хосе. Хрен они что смогут против этого сделать. В общем, ну их туда-сюда. Европейцы – дикий народ…

И только я подумал о Лехе – тут он сам и звонит. Голос у него энергичный, веселый, по писклявой тональности не похожий ни на один из других голосов.

Спутать его ни с кем нельзя.

– Бимс!.. Ты уже встал?

– А ты?

– Бимс!.. Я еще не ложился, – бодро говорит Леха.

Работает он где-то по сетевой логистике и, в отличие от нормальных людей, спать ложится не раньше пяти утра. Впрочем, сама работа занимает у него не более двух часов, а остальное время – серфинг по цифровым течениям интернета: поиск иллюзий, странствие среди снов, которые вытесняют реальность.

– Ну что, дверь откроешь?

– Давай…

Я пересекаю прихожую и отпираю дверь. Леха уже ждет на площадке, поскольку проживает рядом со мной. Вид его, как всегда, впечатляет: ярко-красные шорты, желтая майка с надписью «А чего?», на голове – прическа «Чернобыль», считающаяся символикой ТехноПсов: твердые волосяные пучки, вздыбленные как у ежа; выкрашены они в ядовито-малиновый цвет и потому кажется, что излучают рентгены. Так, вероятно, станет выглядеть будущее поколение россиян. Всего лет десять разницы между нами, и – совершенно новый человеческий прайд. Для Лехи я, наверное, уже динозавр. Как же, не знаю даже, чем отличается хостинг от кастинга. Это уже не унылое «поколение пепси». Это – «поколение ноль», с которого начнется что-то иное. Приветливые марсиане, пришельцы со звезд, хомо сапиенс ретикулатум[3], явившиеся на смену вымирающим кроманьонцам.

– Так я к тебе подключусь?

– Ну проходи…

Леха времени не теряет. Он мгновенно просачивается в квартиру, сгибается, будто тень, ныряет под стол и, поскребя, как мышь, ногтем по стене, вытаскивает за нитку белый соединительный кабель. Кабель он втыкает в заднюю стенку моего компьютера и тут же, бухнувшись в кресло, начинает с невероятной скоростью барабанить по клавишам. Мелькают на экране какие-то загадочные таблички, какие-то вопрошания, какие-то мантры на неведомом языке, и вдруг – бимс! – взмахивает бледными крыльями осциллографический мотылек. Это Леха таким образом вводит пароль. Он соорудил его из пяти различных музыкальных фрагментов и утверждает, что такой пароль взломать в принципе невозможно.

Надеюсь, что так.

– Леха, скажи, а ты пошел бы воевать за Курильские острова?

Леха даже не оборачивается. Всякий миг, проведенный не за компьютером, он считает прожитым напрасно.

– Что я, больной?.. И потом – чем я, по-твоему, занимаюсь?..

– Так это ты японский сайт обвалил?

Леха все же немного поворачивает лицо. Скошенные голубые глаза тем не менее пристально изучают экран.

– Знаешь, как израильское правительство отвечает на вопрос о наличии у него ядерного оружия? А никак! Не отрицает данную информацию, но и не подтверждает ее. Однако лично тебе по секрету сказать могу: японский МИД – это не я. По почерку это скорее «Белые муравьи». Знаешь, такие энтузиасты среднего школьного возраста. Ничего они толком не могут: наворотили полсотни ботов и тупо утопили сервер в запросах. Вот увидишь, через час он всплывет… – Леха вдруг подскакивает на стуле, вскидывает руку и бьет пальцем по клавише. – Бимс!.. Нет, товаггищи, мы пойдем дггугим путем…

Он чуть ли не влезает в экран.

Локти расставлены.

Глаза, видимо, съехались к переносице.

– Ладно, дверь потом за собой захлопни, – говорю я.

С маршруткой мне дважды везет. Во-первых, она выныривает почти сразу же и пустая, что для нашего переулочного закутка, лежащего чуть в стороне от основных транспортных магистралей, явление нетипичное. Обычно приходится ждать пятнадцать-двадцать минут. А во-вторых, метров через сто пятьдесят, когда мы выворачиваем на проспект, я вижу точно такой же маршрутный микроавтобус, стоящий у тротуара: двери у него открыты, пассажиры высажены, топчутся возбужденной гурьбой, и патруль месил, как у нас немедленно прозвали Международные силы, производит тщательный вещевой досмотр. Ну да – взрывы на дискотеках, план перехвата «Дракон»! Я только не понимаю, какой смысл проверять пассажиров в маршрутках? Неужели руководство месил всерьез полагает, что террористы, если таковые действительно есть, до сих пор, пряча «скунсы» в портфелях, раскатывают по городу? Ну не идиоты же они, честное слово! Или, быть может, здесь тонкий психологический ход, изобретенный западными аналитиками: после каждого инцидента создавать для местного населения максимум неудобств и тем самым возбуждать против террористов массовое сознание. Если так, то они своего добились. Только это индуцированное возмущение оборачивается прежде всего против них. Вон как пассажиры, вытащенные наружу, размахивают руками. Того и гляди сейчас до потасовки дойдет. На месил это, впрочем, нисколько не действует. Лейтенант все так же невозмутимо протягивает ладонь за очередным паспортом – не торопясь просматривает его, сканирует «хитрым джеком», где мерцает индикаторная панель, и затем вежливо, отдав честь, возвращает владельцу. Судя по наплечным эмблемам, это датчане. Ну, датчане – это еще ничего, к скандинавам у нас отношение в общем терпимое. Будь это, например, американский патруль – уже подъезжал бы ОМОН, чтобы разнять дерущихся. Терпеть наши люди не могут штатников. Не случайно американские, как впрочем и британские, патрули ходят по городу в составе не менее пяти человек. Только на прошлой неделе, я слышал, помяли новозеландский патруль: командир, видимо человек наивный, вздумал заговорить по-английски.