Евгений Гаркушев - Плюшевые самураи (сборник) Страница 10

– А что думают по поводу возникшей проблемы ученые? Профессора из университета? Тот же главный консультант? Почему ты не спросишь совета у них?

– Они считают, что мир обречен в любом случае, – вздохнул вариатор. – Или вы умрете сразу и безболезненно, расплатившись за свою беспечность, или цивилизация погибнет в судорогах, лишившись средств к существованию, привычного комфорта. Вы отвыкли работать, как это ни печально. Сколько я не пытался приучить вас к труду, заставляя хотя бы подметать улицы, у меня мало что вышло… Дворниками и уборщиками работают, в основном, старики. По привычке. Молодежь на эту почетную в былые времена должность не заманишь. Вы с удовольствием учитесь, но не хотите трудиться. Предпочитаете строить воздушные замки! Поэтому ваша цивилизация обречена. Люди – нет.

– Кому как, а мне рано умирать! – вспыхнул Кирилл. – Человечество должно жить! Пусть не так, как сейчас…

– Ты считаешь?

– Да я в этом просто уверен!

– Почему?

Кирилл задумался. Потом ответил:

– Потому что я не желаю другим того, что не желаю себе. Я знаю меру, так как все имеет свою цену. Я люблю людей. И тебя тоже. Потому что ты много сделал для нас.

В глубине дворца что-то шевельнулось, булькнуло. Кирилл почувствовал теплую волну, коснувшуюся сознания. Вариатор был растроган.

– Спасибо. Ты усвоил принципы. Мы вводили их не зря. Может, поэтому человечество еще не истребило себя…

– Мы – это кто? – поинтересовался молодой человек.

– Капитан звездолета, члены команды… Они придумали принципы, которые записаны на скрижалях. Я помог им выбраться из черной дыры, куда попал корабль. И оказался отрезанным от своих родственников. Ваши звездолетчики заботились обо мне, я заботился о них… Мы стали одной семьей. Потом мы вернулись на Землю и построили дворец вариатора. Я стал выполнять желания. Сначала – очень важные, потом – самые разные… Мне было интересно.

– Где сейчас эти люди? – с замиранием сердца спросил Кирилл. Кто не слышал об отважных звездолетчиках, бороздящих просторы бескрайнего космоса? Кто не мечтал взглянуть на них хоть раз? Только давно уже не было звездолетчиков. Они стали словно бы героями сказки…

– Все умерли. Я не мог дать им вечную жизнь. Они не хотели. Были верующими людьми. А чтобы жить вечно, нужно поступиться очень многим…

Кирилл поднялся с кресла, положил руку на плечо молодого человека – проекции вариатора. Хотя проекция и была одета в вельветовый пиджак, на ощупь плечо оказалось словно резиновым, скользким… Но молодой человек не отдернул руку.

– Сейчас я готов поступиться многим. Поступиться всем! Я отдам всю свою кровь – чтобы жили другие. Чтобы наше Солнце горело ровно, а Землю не поглотила черная дыра…

– Этого мало, – покачала головой проекция вариатора. – Твоя жертва ничего не изменит… Прошло время жертв. Кровь – лишь символ. Она не имеет магической силы. Нужны правильные желания. Но их нет. А я не могу предложить вам выход.

– Почему?

– Выход для вас – предательство для меня.

– Мне надо подумать, – заявил Кирилл.

– Думай, – согласился вариатор. – Я оставлю тебя. Думай, сколько заблагорассудится. Можешь даже молча уйти – если не захочешь ничего менять. Я пока спущусь вниз.

Когда проекция вариатора покинула обсерваторию, Кирилл осмотрелся. Ничего интересного, кроме телескопа, в башенке не было. Кресло, несколько стульев, столик. И еще одна дверь, ведущая, по всей видимости, на крышу.

Кирилл подошел к ней, открыл. С верхней грани огромного куба дворца на город открывался прекрасный вид. По улицам спешили люди. Нарядно одетые, красивые, словно летящие навстречу счастью девушки. Симпатичные, сосредоточенные, а порой мечтательные юноши. Степенно шагали люди среднего возраста. Они не торопились. Им было известно, что они хотят от жизни. Под сенью раскидистых деревьев, на лавочках перед подъездами, в кафе под открытым небом сидели старики, неспешно беседуя между собой, подставляя лица фиолетовому свету солнца…

Не будет вариатора – счастье этих людей рухнет. Прекратят исполняться желания. Жизнь потеряет цель и смысл.

Скажем, к чему можно будет стремиться самому Кириллу? Даже если он сможет придумать что-то из ряда вон выходящее, способное удивить все человечество – реализовать мечту не удастся. Зачем тогда жить? Может, правы профессора, главный консультант? Не стоит ничего менять?

– Я не хочу расставаться с мечтой, – прошептал Кирилл. На глазах его блестели слезы. – Не хочу…

Никто не отозвался. Вариатор, может быть, слышал его, но молчал.

Значит, не будет больше хрустальных гор с сияющими пещерами? Живых светильников, переливающимися всеми красками, порхающих над темной гладью моря? Парящих в воздухе замков – непрочных, но способных подарить влюбленным покой уединения на несколько часов? Улыбок во все небо? Расцветающих под окном любимой полян весенних цветов, созданных специально для нее?

Кирилл вспомнил Инну. То, как она чудесно смеется. Как радуется каждому цветку, который он ей приносит – хотя сама может рвать эти цветы в общественном саду сколько захочет… Ведь дело не в цветах. Дело в отношениях.

– Я готов отказаться от исполнения всех желаний, – объявил молодой человек. – От общественных садов, от магазинов с бесплатной одеждой. От того, что люди никогда не болеют и живут без забот. Готов жить так, как жили мои предки до встречи с тобой. Я буду работать, если не остается ничего другого! Этого тоже мало? Если мир будет меняться в худшую сторону – будем ли мы уходить от опасности? Восстановится ли равновесие?

Проекция вариатора появилась рядом с ним словно по мановению волшебной палочки.

– Равновесие не при чем. Когда я перестану изменять ткань реальности, мир станет предсказуемым. Вам не будут грозить внезапные бедствия, но в мире не останется чудес. Да, мы уйдем от опасности. Но я? Что тогда буду делать я?

– А в чем проблема? – не понял Кирилл.

– Я не хочу уходить! Я к вам привык! Мы в ответе за тех, кого приручили! Я приручил вас, а вы приручили меня!

– Так оставайся! Мне было интересно с тобой, хоть сначала я испугался… Уверен, все будут любить тебя!

– Но тогда вы будете вновь просить изменить реальность!

– Не будем.

– Непременно будете. Уж я-то знаю. Раз, другой, третий… И все закончится так же, как сейчас.

Кирилл задумался. Проекция вариатора выглядела такой грустной. Беззащитной… Молодой человек представил себя на месте четырнадцатилетнего ребенка, который в один миг стал богом, ушел из дому, обрел независимость… А потом повзрослел. И понял, что жизнь не так проста, как казалось ему совсем недавно.

– Значит, тебе надо будет уйти. Мир лишится чудес, но мы будем жить, – мягко сказал Кирилл.