Алексей Корепанов - Тени Марса Страница 10

Экран был рыжим, потому что внизу расстилалась покрытая пылью пустынная, сухая, ржаво-красная равнина, усеянная дюнами, невысокими зубчатыми скалами и каменными глыбами — свидетелями давних тысячелетий. Модуль по диагонали снижался над Си-донией, расставаясь с небом, где сиротливо пристроилось маленькое, в полтора раза меньше земного, тускло-желтое солнце — бледное подобие того светила, что так привычно освещает и согревает мир людей. Марсианское солнце — далекое и какое-то отчужденное, отстраненное — висело, окутанное легкой дымкой, в розовом, как ломоть семги, небе с едва заметными разводами облаков из кристалликов льда и не в силах было согреть этот неласковый мир — там, внизу, на ржавой равнине, свирепствовал сорокаградусный мороз.

И вот уже заняли весь обзорный экран таинственные объекты Сидонии: модуль снижался над «Сфинксом»; сбоку, справа, вздымались сооружения «Города»; дальше, за ними, застыла под солнцем «Пирамида Д и М»; слева от нее гигантским пузырем, словно выдавленным из-под поверхности каким-то давным-давно вымершим марсианским чудовищем, вздулся загадочный «Купол».

И впервые над изъеденными временем марсианскими пространствами прозвучал человеческий голос. Это был голос инженера Леопольда Каталински.

— Поразительно! — сказал инженер. — Он чертовски похож на маску! Я когда-то видел такую же маску... кажется, в Бостоне... да, в Бостоне, на шествии в Хэллоуин. Точно, видел! Вот чудеса! — Он повернулся к сидящему рядом ареологу: — Согласен, Алекс? Видел такие маски?

Ареолог не ответил. Он впился глазами в изображение и, казалось,' готов был вскочить с кресла и устремиться к экрану — если бы не ремни. Флоренс тоже не отрываясь глядела на проплывающую под модулем громаду, и только Свен Торнссон, не поднимая головы, ловко манипулировал клавишами управления, словно виртуозно играл на пианино.

Гигантский монолит, более темный, чем окружающая его равнина, был, несомненно, создан когда-то природой — и столь же несомненно было то, что этот каменный массив подвергся обработке инструментами, изготовленными разумными существами. Никакие ветры, дуй они с разных сторон хоть и десять тысяч лет подряд, никакие дожди и волны, никакие перепады температур не смогли бы сотворить из одинокой горы то, что предстало взорам землян: вырезанная из камня улыбающаяся маска с четкими очертаниями, с глазницами, заполненными чем-то белесым — то ли лед это был, как в кратере сфотографированного станцией «Марс Экспресс» вулкана на Северной равнине, то ли туман, отчего лицо — вполне человеческое лицо! — имело странную схожесть с земными античными статуями, вызывающими неприятное чувство своими слепыми глазами. Изображение Сфинкса на экране разительно отличалось от многочисленных фотографий, сделанных с борта космических станций, оно словно беззвучно твердило, отбрасывая все сомнения скептиков: надо мной поработал разум моей планеты...

Алекс Батлер не сводил глаз с экрана и вдруг, в какое-то мгновение, испытал очень странное ощущение. Словно все окружающее неуловимо дрогнуло и чуть изменилось, проявившись в каком-то ином ракурсе. Модуль, казалось, пересек какую-то невидимую черту, какую-то границу, отделяющую этот участок от других, и оказался в пространстве с несколько иными свойствами...

Необычное ощущение почти сразу же исчезло. Ареолог, чуть подавшись вперед, повернул голову к нанотехнологу и инженеру, — Флоренс, морщась, давила пальцем на ухо, а Каталински часто дышал, приоткрыв рот. Торнссон, сидя к ним спиной, продолжал самозабвенно исполнять посадочную симфонию на клавишах панели управления.

«Почудилось? — подумал ареолог. — Или...»

Он не знал, можно ли доверять собственным ощущениям.

Улыбающийся какой-то странной улыбкой колосс со слезой под правым глазом (смех сквозь слезы? или это просто болезненная гримаса?) отодвинулся в угол экрана. Все ближе, словно поднимаясь из глубин, подступала к модулю ржавая равнина — и Свен Торнссон, на миг полуобернувшись к завороженным только что открывшейся картиной коллегам, отрывисто предупредил:

— Держитесь. Врубаю тормозные.

Модуль содрогнулся от импульса запущенных тормозных двигателей, завис над марсианской поверхностью между Сфинксом и Куполом и медленно, словно приседая на все укорачивающихся и укорачивающихся огненных струях, рвущихся из дюз, осел на россыпь мелких камней, окутанный тучей взметнувшейся вверх бурой пыли. Первая марсианская финишировала.

Некоторое время все сидели молча, возможно, думая каждый о своем. Все-таки, наверное, это очень здорово — ощущать себя первым, знать, что ты первый... Впрочем, Торнссон, похоже, пока еще не прочувствовал всю уникальность момента — он тщательно проверял по индикаторам работоспособность всех систем «консервной банки». А Флоренс и Леопольд Каталински после некоторого послепосадочного оцепенения, не сговариваясь, обратили взоры на руководителя группы Алекса Батлера.

Батлер, словно только что очнувшись, тряхнул головой, расстегнул ремни безопасности, но подниматься из кресла не стал. Как-то отстраненно глядя на экран, показывающий одну только непроницаемую ржавую пелену, он произнес:

— Прибыли. Поздравляю с успешной посадкой. Начнем по программе. — Он взглянул на пилота: — Свен, как у нас там снаружи? Уши не отморозим? — Тон у него был деловой и какой-то неестественный, словно ареолог чувствовал себя не в своей тарелке.

В распоряжении экспедиции были прекрасные комбинезоны с терморегуляторами, «обкатанные» на антарктической станции на Земле Королевы Мод при температурах, достигающих минус пятидесяти, а также предоставленные Министерством обороны герметичные шлемы и компактные баллоны с дыхательной смесью из арсенала диверсионных групп, предназначенных для действий в условиях высокогорья. Имелось и оружие в виде пистолета «магнум-супер», находящегося у руководителя группы. Поскольку стрелять на Марсе было вроде бы не в кого, то оставалось предположить, что оружие включили в список необходимого инвентаря для пресечения возможного бунта... или все-таки кто-то в НАСА и в самом деле верил в неких кровожадных уэллсовских марсиан, которых хлебом не корми — дай только сжевать землянина? Второй такой же мощный «магнум» лежал в сейфе командира «Арго» Эдварда Маклайна. Неужели в том же космическом агентстве всерьез считали, что блеск марсианского золота способен довести экипаж «Арго» до конфликта, который можно устранить только с помощью оружия? По этому поводу Флоренс Рок, показав знакомство с русской классикой (будучи школьницей, она играла в самодеятельном театре), еще в самом начале полета заявила: если все знают, что висящее на сцене ружье должно обязательно выстрелить, — почему бы просто не разрядить его еще в первом акте? На что Эдвард Маклайн, улыбаясь, ответил: пистолет — это чтобы отбиваться от возможных атак НЛО...