Александр Житинский - Полдень XXI век 2009 № 05 Страница 10

— Вашу мать! Мать вашу! — орал председатель госкомиссии. — Если ко дню рождения нашего любимого президента эта фигня не взлетит, я вас… Киллерам закажу!

Всего отвалили экипажу перед стартом учёные люди — и поздравительных открыток от мэра Москвы, и бутылку нахичеванского шампанского, и даже майки от спонсоров. Фото сделали — спикер Государственной Думы в кругу друзей, космонавтов и номеров стартового расчёта. Только про план полёта в суматохе забыли. Так, что экипажу нечем было заняться на орбите, кроме как «козла» забивать да демонстрировать миру способность новой демократической России забрасывать тяжёлые, восьмитонные, куличики высоко в небо.

Казалось бы, лафа, летай, плюй в потолок. Плана нет, стаж идёт. Одна сторона медали. Летавший больше года экипаж корабля подъедал последние консервы и начал тихо роптать.

— Тебе чего на завтрак? — спрашивал командир. — Кашу гречневую или гречневую кашу?

— А у меня есть выбор?

— Я же сказал.

Командир экипажа — Сергей Игоревич Колобок, заслуженный космонавт-испытатель всея Руси. Бортинженером числился Валентин Петрович Соловей, тоже заслуженный. Больше на орбите живых не имелось, подопытные микробы, и те сдохли от тоски.

Внизу, изображая бурную космическую деятельность, родная Земля лукаво сообщала о новых стартах, меняя космонавтам имена и фамилии. Народ в стране пил, и ему, в общем, было плевать, никто даже не замечал, что у разных космонавтов одни и те же лица. Если сообщалось о запуске двоих, пустяки. Когда Родине приспичило сообщить о запуске экипажа из трёх человек, тут всем пришлось напрячься. Циничные репортёры просто чередовали фотографии в передовицах — Соловей, Колобок, Соловей.

Так, из года в год, и летал «Привет». Возвращать его обратно, кажется, никто не собирался. Экипаж подвоха не замечал, а сообщать о том, что в спешке юбилейного запуска к их агрегату не прикрутили некую дефицитную фиговину, без которой не видать посадки, Земля не торопилась. Берегли здоровье президента.

— Я что-то не понял, Петрович. — В то утро командир корабля слизнул с ножа остатки вязких щей. — Они нас возвращать думают? Я лично подписывал контракт на две недели.

— Фиг знает. Наверное, пока не свалимся, не почешутся.

Чёрт дёрнул Валентина Петровича за язык. В следующую секунду крякнуло, хрустнуло, и по колбе корабля прошлась чёткая волна забортного хлопка.

— Опа…

Сразу засияли аварийные транспаранты, новогодняя ёлка! Спокойно! Одноразовый корабль ещё ого-го! Крепкий кораблик, в космосе всего второй раз.

— Что это? — посерел лицом командир, поглядев на напарника.

— Не знаю.

— А ну-ка, запусти проверку агрегатов.

Валентин Петрович наморщил лоб, припоминая параграф длинного фолианта под названием «Проверка штатного режима работы комплекса жизнеобеспечения кораблей типов «Привет Т», «Привет ТМ»…» и, ничтоже сумняшеся, нажал не ту кнопку. Вернее, кнопку нажал ту. Беда в том, что собрали её на Сыктывкарском заводе тяжёлых агрегатов, в день аванса от шестимесячной задержки зарплаты, со всеми вытекающими.

— Ой, что это так орёт?

— Сирена.

— Валя, я начинаю волноваться.

— Я тоже.

На борту запахло паникой. Один бортовой вычислительный комплекс БЦВМ «Эльбрус» оставался тих и спокоен, его тоже неправильно собрали на заводе «Красный олигарх», и единственное, что он умел, — гонять в тетрис. Если отвлекали и просили посмотреть за «Приветом» или посчитать чего полезное, он обижался и надолго уходил в себя.

Валентин Петрович опять почесал лоб.

— Сергей, — позвал он. — Тут какая-то ерунда.

В люк спускаемого аппарата просунулся Колобок, посмотрел на рыдавшую красным панель и потянулся к уложенным в контейнер скафандрам.

— Валя, кажется, бобик сдох.

— Ё… Давление падает.

Бобик, и верно, — сдох. С землёй связаться не удалось, радиостанцию спёрли ещё на старте, а старый китайский приёмник ничего не ловил, кроме речей Мао и попсы.

— Где мы? Сориентируйся, — велел командир, болтаясь кверху ногами и медленно уплотняясь в гидростатический костюм, который положили экипажу вместо дорогого скафандра. — Чёрт знает какой бардак! Это же не мой размер.

Бутафорские приборы не вдохновили, пользы от них, как с лягушки меха. Валентин Петрович начал определять положение народным космическим методом — облизал палец и выставил под вентилятор, прикинув в уме положение Венеры и Сатурна. Положение оказалось не безнадёжным, но, в целом, достаточно хреновым.

— Так. — Валентин Петрович сложил логарифмическую линейку с логотипом «Инкомбанка». — Сергей, как думаешь, успеет жена снять вклад со счёта? Или получится, как в прошлый раз?

— Чего там снимать? Мне ещё за тот полёт не заплатили.

— Вот блин! Второй вхолостую. Одни убытки.

— Где мы, Валя? — поинтересовался Колобок, устраиваясь в тесном кресле. — Вот бы прямо на Кремль бухнуться!

— Где-где… — честно признался бортинженер, водя пальцем по карте. — В нашем районе сектора рекламой закрашены. Хочешь, почитаю? «Распродажа. Всего за три миллиона девятьсот девяносто девять тысяч долларов вы можете приобрести у наших дилеров дворец на Канарах…»

— На фиг, — раздражённо отмахнулся командир. — Запускай аварийную посадку. Уж и не знаю, лучше всё-таки в Швейцарию… Попрошу политического убежища.

Ситуация на орбите становилась двусмысленной. Конечно, западные паникёры, случись у них на борту хотя бы десятая доля таких поломок, сразу бы подняли крик и поспешили эвакуировать экипаж. По российским сводам космической безопасности нынешняя ситуация считалась вполне допустимой. Лёгкие неполадки, вроде внезапной гибели экипажа, считались неприятной, но неизбежной платой за престиж Родины. Экипажам строго-настрого запрещалось самовольно покидать орбиту. Начальство грозило бить рублём.

— Плакали наши денежки, — сказал Валентин Петрович, когда неизвестно каким чудом спускаемый аппарат отделился от служебного модуля. — И дорогая не узнает, какой у парня был кредит…

Чудакам, как известно, везёт. Служебный модуль, красиво вращаясь в лучах восходящего солнца и обрывках орбитального мусора, стал медленно уходить на низкую орбиту.

— Хрен с деньгами, — промычал Сергей Игоревич, когда девятикратная перегрузка вдавила в кресло. — За державу обидно! Вот гады, обещали же только пять Жэ…

А что же Центр Управления Полётами, спросите вы? Куда смотрел? Да никуда. Спички искал и свечки — за неуплату бюджетных долгов отключили свет, газ, воду, телефон, телеграф и все телефаксы, оставив только атмосферный кислород, и то до первой задолженности. Так что ЦУП был не в курсе… Когда после громкого скандала телефоны и свет всё же включили, на больших и красивых экранах не оказалось самого главного — корабля «Привет ТМ» с тридцать восьмым, юбилейным, экипажем на борту.