Филип Фармер - Вверх по светлой реке Страница 10

— Этика шансеров уж очень высока, — фыркнул как-то Дэвис, разговаривая с Энн. — Они не обращают внимания на сексуальную мораль, если отношения мужчины и женщины не основаны на насилии или принуждении.

— Сексуальная мораль была необходима на Земле для защиты детей, — ответила она. — Кроме того, много страданий приносили венерические заболевания и нежелательные беременности. Но здесь таких болезней нет, и женщины не беременеют. В действительности же самым большим и самым мощным элементом сексуальной морали на Земле было понятие собственности. Женщины и дети были собственностью. Но здесь понятие собственности исчезло — по крайней мере, личной собственности, если не считать имеющихся у человека грааля, пары полотенец и инструментов. Большинство из вас, мужчин, еще не восприняли эту идею. Если говорить честно, то и большинство женщин тоже. Но все вы когда-нибудь это поймете.

— Ты и сейчас шлюха! — гневно воскликнул Дэвис.

— Шлюха, которая совершенно не желает тебя, хотя ты желаешь меня. В день, когда ты это поймешь, ты станешь на шаг ближе к истинной любви и спасению.

Как и всегда после разговоров с Энн, Дэвис ушел, сжав зубы и кулаки и нервно вздрагивая. Но он не мог сторониться Энн. Если он перестанет с ней говорить, то никогда не сможет привести ее к истинному спасению.

Два года назад Фостролл объявил себя богом.

— Друзья, вам больше нечего искать, — сказал он Дэвису. — Вот перед тобой стоит Спаситель. То, что мы приняли облик человеческий, не должно тебя смущать. Это необходимо, чтобы тебя и всех остальных не ослепило наше сияние. Прими нас как своего Бога, и мы разделим с тобой нашу божественность.

В сущности, ты уже существо божественное. Я собираюсь открыть тебе путь для понимания этого и объяснить, как поступать после этого сияющего осознания.

Фостролл был безнадежен, а его философия — вздор. И все же, по какой-то непонятной причине, Дэвис не мог не слушать его. Он поступал так не ради развлечения, как ему когда-то казалось, и не потому, что мог помочь Фостроллу увидеть Свет. Наверное, француз просто нравился ему, несмотря на все его приводящие Дэвиса в бешенство высказывания. В этом французе что-то было.

Дэвис не видел Ивара несколько месяцев, но однажды тот вплыл в поле его зрения. Именно «вплыл» — викинг был похож на огромный боевой корабль. За его спиной, словно кораблик, маячил какой-то коротышка — худой, черноволосый и кареглазый. На узком лице незнакомца торчал огромный горбатый нос.

— Эндрю Рыжий! — проревел Ивар на эсперанто. — Ты еще мечтаешь найти женщину, родившую второго Христа? Или ты уже отказался от ее поисков?

— Никоим образом!

— Тогда почему ты просиживаешь здесь задницу? День за днем, неделю за неделей, месяц за месяцем, год за годом?

— Не просиживаю! — оскорбленно ответил Дэвис. — Я обратил на путь истинный многих людей, отвергавших Христа. Или тех, кто никогда о нем не слышал и не удостоился его благодати.

Ивар небрежно махнул рукой:

— Всех твоих обращенных можно затолкать в маленькую хижину. Неужели ты удовлетворишься тем, что станешь торчать здесь бесконечно? Ведь тебе известно, что Иисус ждет тебя, чтобы послать тебя проповедовать.

Дэвис почуял в его словах какой-то подвох. Ивар ухмылялся, словно был готов броситься на него.

— Разумнее ждать его здесь, — ответил Дэвис. — Когда-нибудь он придет, и я буду готов приветствовать его.

— Лентяй, лентяй и еще раз лентяй! На самом деле тебя нравится жить здесь, где никто не пытается тебя убить или сделать рабом. Проповедуешь ты кое-как, а почти все время проводишь на рыбалке или трахаешь свою жену.

— Эй, ты смотри, с кем говоришь!

— Я и так вижу, с кем говорю, — с мужчиной, который некогда пылал, потом остыл и теперь боится трудностей и страданий.

— Неправда!

— Я укоряю тебя, но укоряю и себя. У меня тоже была мечта — подняться по Реке до самого ее истока. Там я ожидал найти тех, кто сделал этот мир и воскресил всех нас. И если они не захотят ответить на мои вопросы добровольно, я силой заставлю их ответить. И повторяю это сейчас, хотя они скорее всего неизмеримо сильнее меня.

Но я забыл о своей мечте. Говоря твоими же словами, я расслабился в Сионе. Но здесь не Сион.

— А это кто? — кивнул Дэвис на коротышку.

Ручища Ивара слегка подтолкнула незнакомца вперед.

— Его зовут Бахаб. Он здесь недавно. Он араб и жил на Сицилии, когда его народ владел тем островом. Не знаю, в каком это было веке, но это неважно. Он рассказал кое-что интересное, напомнившее мне о том, что я позабыл. Говори, Бахаб!

Коротышка поклонился и заговорил высоким голосом на эсперанто, но с сильным акцентом. Хотя некоторые из его слов здесь не употреблялись, Дэвис догадался об их смысле по контексту.

— Надеюсь, вы извините меня за столь внезапное появление и возможные неудобства. Я предпочел бы посидеть с вами за чашечкой кофе и получше познакомиться, прежде чем начать рассказ. Но некоторые люди ведут себя, как варвары, или же… как это иначе выразить?.. имеют другие обычаи.

— Мне на это начхать! — громко заявил Ивар. — Давай, рассказывай!

— Ах, да. Несколько лет назад я находился далеко отсюда вверх по Реке. Там я разговорился с человеком, от которого узнал потрясающие новости. Не знаю, правду ли он сказал, но солгав мне, он не получил бы никакой выгоды. С другой стороны, некоторые, будучи сыновьями шайтана, лгут просто ради удовольствия. Но иногда, если ложь есть просто средство развлечься…

— Ты хочешь заставить меня пожалеть о том, что я привел тебя сюда? — рявкнул Ивар.

— Прошу прощения, ваше превосходительство. Человек, с которым я разговаривал, сказал мне, что знает кое-что любопытное. Он много путешествовал по долине, но никогда не встречал ничего столь поразительного. Судя по его словам, он однажды оказался в месте, где некая женщина, утверждавшая, что она девственница, зачала.

— Боже мой! — ахнул Дэвис. — Неужели это правда?

— Не знаю, — ответил Бахаб. — Я не видел этого своими глазами и потому сомневался. Но другие, кто был в то время там, клялись, что рассказанное тем человеком и в самом деле правда.

— Ребенок! Ребенок! — сказал Дэвис. — То был мальчик?

— Увы, нет! Девочка.

— Быть такого не может!

Бахаб помолчал, словно раздумывая, не назвал ли его Дэвис лжецом, потом улыбнулся:

— Я лишь пересказал тебе то, что поведал мне тот человек и его приятели, а их было пятеро. Маловероятно, что все они сговорились, лишь бы солгать мне. Но если слова мои оскорбили тебя, то я не буду продолжать.

— Нет-нет! — торопливо возразил Дэвис. — Я не обиделся. Как раз наоборот. Продолжай, прошу тебя.