Роберт Сойер - Жить дальше Страница 10

Он хотел было возразить, что Саре будет больше ста шестидесяти ко времени получения второго ответа — но это, опять же, хронологический возраст; физически ей будет лишь около ста. Он тряхнул головой, чувствуя себя странно дезориентированным. Лишь около ста.

— Похоже, ты много об этом знаешь, — сказал он.

Она склонила голову на бок.

— Я прочитала несколько статей, когда процедура только появилась. Из праздного любопытства.

Он прищурил глаза.

— И всё?

— Конечно. Разумеется.

— Я никогда даже не думал о том, чтобы прожить больше ста лет, — сказал он.

— Конечно, нет. С чего бы? Кто станет фантазировать о том, чтобы столько лет быть старым, дряхлым и больным? Но это — это другое.

Он посмотрел на неё, изучая её лицо так, как не делал уже много лет. Это было лицо очень старой женщины, такое же, как его собственное, лицо очень старого мужчины — всё в морщинах и складках.

Ему вдруг пришло в голову, что их самое первое свидание тогда, десятки лет назад, также закончилось в ресторане с камином, после того, как он вытащил её на премьеру фильма «Звездный путь 4: Путешествие домой». Он вспомнил, как прекрасны были её плавные черты, как поблёскивали её волосы в пляшущем свете камина, как ему хотелось без конца смотреть на неё. Вопрос о возрасте поднимался и тогда — Сара спросила, сколько ему лет. Он сказал, что ему двадцать шесть.

«О, мне тоже! — сказала она с явным удовольствием. — А когда у тебя день рождения?»

«Пятнадцатого октября».

«У меня в мае».

«О, — ответил он игривым тоном. — Зрелая женщина».

Это было так давно. И вернуться в тот возраст! Безумие.

— Но… но что ты… что мы будем делать всё это время? — спросил он.

— Путешествовать, — сразу ответила Сара. — Огородничать. Читать хорошие книги. Учиться.

— Хмммммф, — сказал Дон.

Сара кивнула, по-видимому, признавая, что ей не удалось его соблазнить. Но потом она порылась в своей сумочке и вытащила из неё датакомм, нажала на нём несколько кнопок и протянула ему. На экране было изображение маленькой Кэсси в голубом платьице и с косичками.

— Смотреть, как растут наши внуки, — сказала она. — Играть с правнуками, когда они появятся.

Он шумно выдохнул. Быть у внуков на выпускном, быть гостем на их свадьбах. Это и правда заманчиво. И всё это будучи отменно здоровым…

— Но захочется ли тебе быть на похоронах собственных детей? — сказал он. — Потому что так и будет. Я уверен, что процедура рано или поздно упадёт в цене, но не так быстро, чтобы Карл и Эмили ею воспользовались. — Он подумал было добавить «Может статься, нам и внуков придётся хоронить», но не смог озвучить такую мысль.

— Кто знает, как быстро будет падать цена, — сказала Сара. — Но идея о том, чтобы провести ещё не одно десятилетие с детьми и внуками, очень привлекательна… независимо от того, что случится в конце.

— Может быть, — сказал он. — Может быть. Я просто…

Она потянулась над тёмной полированной поверхностью стола и коснулась его руки.

— Боишься?

Со стороны Сары это было не обвинение — дружеское участие.

— Думаю, да. Немного.

— Я тоже, — сказала она. — Но мы пройдём через это вместе.

Он вскинул брови.

— Ты уверена, что сможешь меня выдерживать ещё несколько десятилетий?

— На иное я и не согласна.

Снова стать молодым. Это была головокружительная мысль, и да, страшноватая тоже. Но, надо признать, и страшно интересная. Он, однако, никогда не любил принимать чьи-то милости. Если бы процедура была чем-то, что он мог бы хотя бы теоретически себе позволить, она вызвала бы у него куда больше энтузиазма. Но даже если он продаст дом, продаст все акции и ценные бумаги, которыми владеет, ликвидирует все активы, то всё равно не сможет даже начать оплачивать подобную процедуру даже для одного из них, не говоря уже об обоих. Чёрт, да даже Коди Мак-Гэвин задумался, прежде чем согласиться потратить такую прорву денег.

Идею о том, что Сара — единственная, кто способен общаться с инопланетянами, Дону казалась глупой. Но омоложение невозможно забрать обратно: что сделано, то сделано. Если окажется, что Мак-Гэвин был неправ относительно решающей роли Сары, у них всё равно останутся их лишние десятилетия.

— Нам будут нужны деньги, чтобы жить, — сказал он. — Я хочу сказать, мы не планировали пятьдесят лет пенсии.

— Верно. Я попрошу, чтобы Мак-Гэвин устроил мне должность в университете или платил какую-нибудь стипендию.

— А что дети подумают? Мы же станем физически моложе их.

— Ничего не поделаешь.

— И мы таким образом лишаем их наследства, — добавил он.

— Которое всё равно не сделало бы их богатыми, — с улыбкой ответила Сара. — Я уверена, они будут очень рады за нас.

Официант вернулся, несколько обеспокоенный возможностью того, что его снова могут отослать.

— Вы уже приняли решение?

Дон посмотрел на Сару. Для него она всегда была прекрасна. Она была прекрасна сейчас, она была прекрасна в пятьдесят, она была прекрасна в двадцать пять. И когда её черты колебались в свете пляшущего пламени, он будто видел её лицо во всех возрастах одновременно — на всех стадиях прожитой вместе жизни.

— Да, — сказала Сара, улыбнувшись мужу. — Думаю, приняли.

Дон кивнул и углубился в меню. Сейчас он быстренько что-нибудь выберет. Ему, правда, было тревожно видеть названия блюд без сопровождающей их цены. Всё имеет свою цену, — подумал он, — даже если ты её не видишь.

Глава 7

Между Доном и Сарой состоялась ещё одна дискуссия по поводу SETI за год до получения первого сигнала с Сигмы Дракона. Они оба тогда уже приближались к пятидесяти, и Сара, подавленная тем, что не удалось обнаружить никаких сигналов, беспокоилась о том, что посвятила жизнь бессмысленному делу.

— Может быть, они там есть, — сказал Дон во время вечерней прогулки. В последние годы он не на шутку обеспокоился своим весом, и теперь они каждый вечер, если была хорошая погода, совершали получасовую прогулку; зимой же он занимался на бегущей дорожке в подвале. — Просто они молчат. Чтобы не заражать нас чуждой культурой. Ну, Основная Директива[16] и всё такое.

Сара покачала головой.

— Нет, нет. Инопланетяне обязательно сообщили бы нам о своём существовании.

— Почему?

— Потому что это было бы «доказательством существования» того, что возможно пережить период технологического взросления — ну, ты знаешь, период, когда у тебя уже есть средства, чтобы уничтожить весь свой вид, но ещё нет механизмов, чтобы предотвратить их использование. Мы изобрели радио в 1895, а атомную бомбу — пятьдесят лет спустя, в 1945. Может ли цивилизация продолжать существовать ещё сотни и тысячи лет после того, как у неё появилось ядерное оружие? А если её не убьёт оно, то есть ещё сбрендивший искусственный интеллект, или нанотехи, или генетические конструкты — если только она не найдёт способ жить со всем этим. Так вот, любая цивилизация, чьи сигналы мы примем, почти наверняка будет гораздо старше нашей, и само наличие этого сигнала будет означать, что всё это в принципе возможно пережить.