Александра Флид - Порабощение Страница 10

Маль только улыбнулась, поскольку ответить ей было нечего – ее имя он уже знал.

Работать с Рувимом в первый день было непросто. Все было в новинку, а в тесной квартирке любая оплошность была на виду. Нравом старец обладал непростым, терпение у него было хрупким и от любого промаха испарялось или распадалась на мелкие осколки. В словах Рувим был резок и груб, но Маль привыкла и к худшему, а потому успешно закрывала на все глаза и продолжала работать.

Нужно было вымыть пол в комнате, перестелить постель и выстирать сложенное заранее белье, присоединив к нему грязные простыни с кровати. После этого она переливала чистую воду по бутылкам, закручивала их намертво крышками и откладывала под стол. Работы хватало. Переливая воду и занимаясь бутылками, Маль слишком сильно утомилась. Она привыкла беречь каждую каплю, а ее руки устали от постоянного напряжения и страха пролить мимо хоть грамм драгоценной воды.

Когда она закончила этим заниматься, из комнаты раздался слабый голос. Маль немедленно поднялась и открыла дверь.

Странно. Рувим выглядел вполне здоровым, когда впустил ее, а сейчас ему явно было очень плохо. Он лежал на постели, его лоб покрылся испариной, а зубы стучали. Когда она приблизилась к кровати, он поднял на нее затуманенные болью глаза.

– Отвар готов? – спросил он, едва справившись с очередным спазмом.

– Да.

– Он остыл?

– Да.

– Тогда принеси его мне.

Маль повиновалась. Она поила его небольшими глотками, придерживая увесистую голову другой рукой. Это было тяжело, но зато результат не заставил себя ждать – его взгляд прояснился, а дрожь, прошивавшая его тело насквозь, унялась и ослабла.

Никаких вопросов. Ничего не спрашивай.

А как хотелось узнать, в чем причина такой боли и откуда он знал, что ему станет плохо именно сейчас! Может быть, это связано с возрастом? Может быть, дожившие до старости просто чувствуют, когда приближается болезнь? Да и что это за хворь такая? Маль благоразумно держала свои вопросы при себе, хотя любопытство от этого разжигалось лишь сильнее.

Первые три дня прошли практически одинаково. Старец дрожал, страдал от боли и просил есть, но, как ей и было сказано до этого, Маль ничего ему не давала. Вместо этого она приносила ему очередную бутылку и уходила из комнаты. Ей приходилось выносить горшок, стоявший под его кроватью, чистить пол после того, как на него накатывала тошнота, и по возможности помогать ему переодеваться.

Она никогда не видела, чтобы кто-то выпивал так много воды. Рувим постоянно хотел пить, и она послушно приносила ему то, что он просил. Время от времени приходил Фиц – он приносил новые канистры и забирал пустые.

Вечером обессилевшая и измотанная Маль возвращалась домой с деньгами в кармане. По дороге она встречалась в условленном месте с Фицем и забирала три литра воды. Хельга встречала ее встревоженными взглядами и молчаливыми вопросами, струившимися из-под ее ресниц. Сама Маль думала о том, что если так будет продолжаться всю неделю, то к концу она просто умрет от истощения. Рувиму было нельзя есть. У нее на еду просто не было времени.

На четвертый день все изменилось – Рувим поднялся на ноги и сам прошел в ванную, где очень долго плескался. Маль беспокоилась о нем, поскольку не была уверенна в том, что он сможет правильно закрепить защитную маску и не сделать случайно пару глотков во время душа. Однако вопреки ее страхам Рувим выбрался здоровым и невредимым, без каких-либо признаков отравления.

За это время они оба исхудали и побледнели так, что теперь больше походили на мертвецов. Обидным было еще и то, что ничего полезного выведать не удалось. Маль еще не знала, что все это было только началом.

После душа Рувим стал значительно бодрее, хотя по его словам принимать пищу ему все еще было нельзя. Однако дежурить у его кровати тоже не было никакой необходимости. Маль стала чаще открывать окно на кухне и дышать воздухом, а в перерывах между делами она перехватывала по кусочкам хлеб или что-нибудь еще.

Он совсем не удивился тому, что на четвертый день стало легче. Будто только этого и ждал. И вообще, все это время Маль не покидало ощущение того, что Рувим сам все спланировал – до того точными и своевременными были предпринятые им меры.

Разговаривать с ним было невозможно, и Маль сосредоточилась на наблюдениях, тем более что после того, как он пришел в себя, это стало значительно проще. Очевидно, Рувим не замечал ее внимательных взглядов, либо ему просто очень сильно мешало плохое самочувствие. На пятый день его бдительность ослабла, а может быть, сыграло роль что-то другое, о чем Маль еще ничего не знала. Во всяком случае, к обеду она кое-что увидела. Кое-что очень подозрительное.

Отмучившись со стиркой, она вышла из ванной комнаты, по пути отметив, что ее работодатель лежал на кровати почти без движения. Его лицо было бледным и измученным. В этом не было ничего удивительного, поскольку временами на него еще накатывали приступы боли, после которых он отлеживался долгими часами и даже отказывался от воды. Миновав жилую комнату, Маль прошла на кухню.

Там она обнаружила стакан с еще мокрыми стенками. Ей хотелось сказать Рувиму, чтобы он не поднимался из-за такой ерунды и говорил ей, если ему очень хочется пить, но тот факт, что на столе не было бутылки, ее остановил. Она проверила все бутылки под столом и те, что отложила для сегодняшнего дня в один из шкафов. Все они стояли на прежних местах, а их крышки и горлышки оставались сухими. На стеклянных боках не было никаких отпечатков и следов. Страшная догадка пронзила ее, и Маль подошла к крану с водопроводной водой. Словно в ответ ее мыслям, с края крана соскользнула капля. Вентиль был еще мокрым, да и раковина тоже. Старец выпил отравленную воду.

Отбросив все сомнения и осторожность, Маль забежала в комнату и бросилась к кровати. Она принялась ощупывать лицо Рувима, пытаясь определить, как давно он решил отравиться. В ее голове мелькали разные мысли и вопросы.

Неужели его болезнь так мучительна? Что с ним случилось? Скрывает ли он что-то иное, более жуткое, чем то, о чем ей уже известно? Или может быть, он узнал, что его подземную лабораторию раскрыли, и теперь за ним организована слежка? Может, он боится суда и приговора?

Она знала, что судороги и агония длятся не больше получаса. За это время яд успевал проникнуть во все ткани и парализовать тело. Спасти старца в любом случае было нельзя, но, повинуясь инстинктам, Маль приподняла его тяжелую голову и попыталась определить, как далеко продвинулось действие непригодной воды.

К ее удивлению, Рувим открыл глаза и наградил ее недовольным, но вполне ясным взглядом.