Вадим Бочкарев - Кладоискатель Страница 10

Так прошло полгода. Была зима, февраль. Серое небо висело низко над городом, Владимир шёл своим обычным маршрутом с работы домой, и глядел под ноги.

— Эй ты, длинный! — окликнули вдруг его.

Он добавил ходу, не оглядываясь.

— Стой, уродина, кому сказали! — Сзади схватили за плечо, развернули. — Куда бежишь, чмо?

Владимир увидел перед собой двух парней. Им что-то было нужно от него, но что, он не мог понять. Улыбнулся в ответ.

— Что ты лыбу давишь, козёл?

Последовало несколько ударов по лицу, в живот, в грудь. Его обшарили, вытащили из карманов деньги и телефон. И прицельно, точно треснули в челюсть.

В голове что-то вспыхнуло. Он, кажется, упал, потом поднялся, но не мог понять, где находится, потому что всё вокруг стало полупрозрачным — и дома, и машины, и земля под ногами превратились в контуры. Всё растворилось, смешалось. Владимир видел сквозь стены, сквозь людей, сквозь землю, и это было так страшно, так непривычно, что он отключился. Пришёл в себя уже в больнице. Ему сообщили, что целую неделю он находился между жизнью и смертью, но сегодня, кажется, температура спала и дело пошло на поправку.

Потом он отлёживался дома. Отец не приезжал, был очень занят: шла очередная предвыборная кампания. А через пару дней явилась неожиданная гостья — медсестра. Сказала, что её прислали из больницы, полагается провести осмотр. Достала из сумочки фонендоскоп. Владимир оголил торс, дал себя прослушать. Ему и в голову не пришло, что слушают врачи, но никак не медсёстры… Она водила по его груди холодным кружком, прислушиваясь к дыханию, и вдруг начала гладить его ладонью и совершенно по-детски разревелась: «Я так боялась, что ты умрёшь!..»

Само собой, плачущую девушку нужно было успокоить. Владимир приобнял её, уткнулся носом в её волосы, вдохнул её запах и неожиданно завёлся. Всё полетело кувырком: одежда, медицинские штуковинки, подушки… Они оказались на диване, он подмял её под себя, поражаясь тому, какое горячее у неё тело, какая маленькая, белая грудь, какая она податливая и гибкая. В самый последний момент девушка тоненько вскрикнула, но не оттолкнула его, наоборот, прижалась к нему отчаянно, отказываясь от себя полностью, доверяясь так, что у него непривычно ёкнуло сердце.

Были девушки и до неё у Владимира в Иванове, городе невест. Сколько их было? Неважно. Может, пять, а может — пятьдесят. Но никто не сумел так вскрикнуть, никто так отчаянно не бросился навстречу, отдаваясь и забываясь.

Она стала его любовницей прежде, чем он узнал её имя — Женя Самарина, 21 год, выпускница медицинского училища. Он стал её первым мужчиной и понял это сразу. И почему-то, когда безумный натиск ослаб, когда улеглось волненье, она не стала лишней в его доме. Всю ночь он не сводил с неё глаз, не давал ей спать, расспрашивал, рассказывал, и вновь вскипала кровь, и накинутая было рубашка летела прочь, и горячее тело Жени отогревало в нём что-то запредельное, непонятное, страшное даже…

Серым февральским утром, крепко обнимая измученную спящую девушку, Владимир понял, что влюбился.

Молодая симпатичная парочка. У женщины на руках младенец с пустышкой. Семья… Значит, всё, около них ему нечего делать. И в России нечего делать. Остаётся довериться судьбе и следовать за своим таинственным дарованием — искать клады. И хватит уже сомневаться!

Он поднялся на палубу в решительном настроении, нашёл олигарха:

— Я готов к настоящей работе, Павел Алексеевич.

— Вот и хорошо. Будем начинать.

— Сначала давай уладим формальности.

— Слушаю очень внимательно. Выполню все твои пожелания, о мой повелитель!

— У меня есть документы?

— Наконец-то! Первый деловой вопрос за неделю. Давай снова откроем этот кейс. Мы в нём невнимательно копошились в прошлый раз…

Они устроились за обеденным столиком на корме, и Каганович, изображая фокусника, начал доставать из кейса документы.

— Что это у нас? Ага, твой русский паспорт. Можешь выбросить за борт — с ним ты попадёшь только на нары. Не хочешь выбрасывать? Оставь. Засуши в нем маргаритку. Очень, очень трогательно. Ладно, идем дальше. А это что за корочки? Паспорт гражданина Израиля? На имя Марка Борисовича Успенского? Ни фига себе. Фото кто-то наклеил твое. Провокация! Немедленно позвони на опорный пункт, вызови дружинников.

Каганович весело ржал, раскладывая по столу бумаги, наслаждаясь своим могуществом. В чём-то он был действительно равен джинну.

— Водительские права. Не по-русски что-то написано, и опять твою фотку приляпали. Так… Вот документы на яхту «Пифагор». Право собственности… Печать нотариуса… А это что? Пластиковые карточки. Раз, два, три. Эх ты! На них циферки. Небось денежки можно снимать. Пойдет Марк в маркет и купит Марк в маркете марки! Скороговорка получается.

— Значит, я Марк Борисович? Вот так обозвал.

— А что тебе не так? Не Мойша Соломонович, во всяком случае. И потом, это временно. Мы вернёмся в Россию не как просители… И ты ещё будешь Владимиром Красное Солнышко, спасителем земли русской.

— Павел Алексеич, если эта яхта и вправду моя… Я хотел бы её продать.

— Отлично. Сколько просишь? За сто сундуков с дублонами отдашь?

— Да откуда мне знать, сколько она стоит? Надеюсь, что ты поможешь.

Каганович внимательно посмотрел на Владимира, сморщил лоб, обдумывая догадку.

— Я понял, Володя. Ты хочешь продать яхту, и отправить деньги ей, да?

— Да.

Владимир ещё раз удивился способностям олигарха. Он и в самом деле видел насквозь, но не стены, а людей.

— Тогда поступи по-умному. Если сразу прислать много денег, её вычислят. Начнется слежка, провокации, допросы… Будут через неё искать тебя.

— Да, я не подумал. Как же быть?

— Очень просто. Яхту оставь в покое. Она для этого не нужна. Помнишь про фонд «Пиренеи»? Если я попрошу… А я убедительно попрошу. Фонд откроет счёт в Швейцарии на имя её ребенка, и до его совершеннолетия она будет получать проценты по карточке. А когда пацанёнку исполнится восемнадцать, он окажется владельцем всей суммы. К тому времени тебя уже не будут искать, ты уже будешь национальной гордостью, может быть, даже премьер-министром… Карточку доставят мои люди. Честно тебе скажу, там за ней приглядывают. Мало ли что, вдруг всплывут старые связи. Не переживай, всё под контролем. Вчера только с губернатором в баньке парился. Обговорил нюансы. Ничего ей не угрожает. Да, большие проценты нельзя платить, заметят. Тысяч сто в месяц… В Красноярске этого за глаза хватит на жизнь.

— Не обманешь?

— Конечно, обману. Всю жизнь мечтал — урвать тыщ сто, купить «девятку» баклажанного цвета, поехать на дискотеку в Мытищи, снять крутых тёлок из кулинарного техникума! У них же книжки санитарные, значит — не заразишься!