Нэнси Кресс - Шива в тени Страница 10

— Кейн!

— Все в порядке, Тирза… Не устраивай панику! Оставь меня в покое!

Это было так несправедливо, что мне захотелось дать ему пощечину, но я сдержалась. Кейн потихоньку поднялся, тряхнул головой, как огромный зверь, и сказал:

— Я сильно устал. Пойду посплю.

Я не пыталась его остановить. В любом случае, я собиралась сегодня спать с Аджитом. Мне показалось, что в последние пять минут в его рассказах появилась какая-то фальшь, доля наигранности.

Но сейчас он улыбался мне, и я решила, что ошиблась. Я тоже очень устала и даже вдруг подумала, что не прочь для разнообразия провести ночь в одиночестве.

Но нет, этого я сделать не могу. Хотя Аджиту и удалось восстановиться после неосознанной, жестокой фразы Кейна, он все равно был обижен. Мне предстояло выяснить, на каком именно уровне застряла эта обида, и постараться успокоить его. В мои обязанности входило следить за нормальной психологической атмосферой на борту, чтобы экспедиции приносили максимальный эффект. Так что сейчас я должна уравновесить небрежное и уничижительное поведение Кейна. Это моя работа.

Я тоже улыбнулась Аджиту.

8. Зонд

Когда исчезла голова Аджита, никто не впал в панику. Мы в принципе были к этому готовы; рано или поздно это должно было произойти. Зонд дрейфовал в зоне слишком высокой космической радиации, причем большая часть излучения была смертоносной: гамма-лучи от Восточного Стрельца, рентгеновские лучи, мощнейшие ветра ионизированных частиц и тому подобное — я ведь даже многих названий толком не знала. Удивительно, что защитные щиты зонда выдержали так долго. Никто и не рассчитывал, что мы сможем вернуться отсюда целыми и невредимыми. Видимо, какие-то частицы или частица проникли-таки внутрь зонда и добрались до компьютера, заразили программу поддержки человеческих аналогов.

Проблема невелика, просто небольшой глюк. Вот, спустя несколько секунд включилась резервная копия, и вскоре голова Аджита была на месте. Но все мы прекрасно понимали, что это только начало. Все повторится снова и снова, а в конце концов программа будет повреждена настолько, что никакая автоматическая служба поддержки уже не поможет, потому что и она будет повреждена или потому что программа человеческих аналогов в корне отличается от всех других программ. В программу аналогов включены резервные копии для того, чтобы поддерживать наши тени (их-то мы и видим) и тень корабля; благодаря этим теням мы не сходим с ума, все нам кажется привычным. Но ни одна программа человеческих аналогов не может включать резервную копию себя самой. Даже одна копия слишком загрязняет программу и сам оригинал. Было много попыток, испробована масса вариантов, но все безрезультатно.

Более того, мы, аналоги, только частично зависим от основного компьютера. Ведь человеческий аналог это и не биологическая сущность, и не длинная последовательность кодов: и то и другое, и даже больше. Часть основы, «железо», пронизана настоящими нейронами, хотя они и сконструированы намного более прочными и износостойкими (сотни тысячи миль наноорганических полимеров). Вот почему аналоги думают так же медленно, как и люди, они не могут тягаться по скорости мысли с компьютерами. Зато мы чувствуем все, как и люди.

После небольшой поломки аналога Аджита настроение у нас, такое веселое до этого, немного упало. Но мы продолжали работать, не теряли надежды. Мы наконец-то решили, куда именно направить зонд, а потом вводили в компьютер координаты прыжка.

— Скоро увидимся, — попрощались мы друг с другом.

Я поцеловала в губы и Кейна, и Аджита. После этого мы отключились, а зонд приготовился к прыжку.

Спустя несколько дней мы оказались на другой стороне Западного Стрельца А. Мы все были в полном порядке. Будь я верующей, то возблагодарила бы Господа, но вместо этого я бросила Аджиту:

— Пока что голова у тебя на месте.

— И не зря, — рассеянно заметил Кейн; он уже нацелился к своему терминалу. — Она нам пригодится. Аджит, детекторы массы… О боже!

Кажется, все-таки мы собираемся возблагодарить Бога, хотя и не совсем по правилам. Я спросила:

— Что такое? Что там такое? — На экранах я ничего не видела.

— Ничего, — ответил Аджит. — И в то же время все.

— Выражайся ясно!

Аджит (думаю, что Кейн был настолько поглощен работой, что и вовсе меня не услышал) ответил:

— Масс-детекторы показывают, что на расстоянии менее четверти светового года от нас огромное скопление массы вещества. Детекторы радиации, причем все, вообще ничего не зарегистрировали. Мы…

— Мы движемся с нарастающим ускорением, — заметила я, проглядев данные приборов. Скорость была такой высокой, что я даже зажмурилась. — Сейчас мы врежемся в это нечто. Не совсем сейчас, конечно, но приливная сила тяготения…

Зонд был небольшой, и приливные силы тяготения предмета такой огромной массы просто разорвут нас на части, стоит нам приблизиться на опасное расстояние.

Предмет огромной массы. Но, судя по показаниям остальных сенсоров, там вообще ничего нет.

Ничего, кроме теней.

Я вдруг почувствовала странное возбуждение. Не страх, а нечто более сложное, нечто жуткое и зловещее, сверхъестественное.

Когда я заговорила, то даже сама не узнала свой голос:

— А что, если мы столкнемся с этим предметом? Я знаю, вы сказали, что все виды радиации проходят сквозь «теневое вещество», словно его там и нет вовсе… потому что его и вправду нет, по крайней мере, в нашей Вселенной… Но как насчет зонда? Что, если мы столкнемся с этим нечто до того, как сможем снять последние данные по Стрельцу А?

— Мы не столкнемся с ним, — ответил Аджит. — Нас унесет к дыре до того, как мы подойдем к этому нечто, Тирза. Кейн…

Они опять забыли обо мне. Я поднялась в обсерваторию и долго сквозь ее прозрачную обшивку смотрела на мириады звезд, разбросанных в темном небе вдали от Западного Стрельца А. Потом я повернулась и посмотрела в другую сторону на трехрукое облако крутящейся плазмы: остывая, облако распространяло вокруг радиационные лучи. Вид был чистый, ничто не загораживало Западный Стрелец А. Но я-то знала, что между нами находится огромное, массивное тело «теневого вещества», которое притягивает к себе все, что я вижу вокруг.

Слева от меня в обсерватории исчезли все экзотические растения.

Аджит и Кейн лихорадочно работали, и мне пришлось снова их отключить на пятичасовой «сон». Мы находились в зоне такой же высокой радиации, как и в первый раз, прямо посреди Восточного Стрельца А — огромной, все время в течение последних сотни тысячи лет расширяющейся зоны гигантского взрыва. Большую часть Восточного Стрельца А было невозможно увидеть на тех длинах волн, которые воспринимала я, но детекторы гамма-излучения просто с ума сошли.