Николай Шагурин - Операция Синий гном Страница 10

Требования сводились к следующему: сырье для золя должно быть не дефицитным, технология - не требовать строительства новых специальных предприятий, а сам процесс производства - несложным и быстрым.

Советский Союз предоставил для изысканий лаборатории своих крупнейших химических институтов и предприятий, конечно, безвозмездно. Снова на помощь человеку пришла могущественная химия полимеров, уже подарившая современникам множество чудесных материалов: стекло, прочное, как сталь, клей, которым можно склеивать железнодорожные металлические мосты, ткани поразительной красоты и прочности, вечные краски.

Теперь химикам предстояло создать новое вещество с заранее заданными свойствами, неотложно необходимое человечеству, как воздух, вода и солнечный свет, хотя само оно должно было являться преградой для первого, второго и третьего.

Люди в белых и синих халатах, хозяйничавшие в лабиринтах сложнейшей аппаратуры, счетно-решающих устройств и хитрого переплетения стекла, работали, не считаясь со временем. И все же они часто подносили к глазам кисти рук, испачканные реактивами и обожженные кислотами, поглядывали на часы. Космосиана начала свой поход через Атлантику, и каждый лишний день мог дорого обойтись людям.

Совместными усилиями виднейших химиков мира нужное вещество было, наконец, получено. День, в который на свет появился первый сосуд с желанным золем, стал подлинным праздником торжествующей науки.

В руках Курбатова очутился, наконец, флакон с темно-синей, цвета воронова крыла, жидкостью. Запах у нее был резкий, не очень-то приятный, но создателям он казался прекраснее аромата парижских духов.

Академик посмотрел флакон на свет, взболтал, потом набрал пипеткой немного жидкости и уронил каплю на стекло письменного стола. Капля начала быстро-быстро расползаться во все стороны, и это продолжалось до тех пор, пока хватило площади стекла. Полимер обладал способностью образовывать пленку не толще микрона - одной тысячной миллиметра, но проникнуть сквозь нее мог разве только луч квантового генератора. Творцы полимера сделали даже больше, чем от них требовалось: пленка не только была свето- и воздухонепроницаемой, она не пропускала и влаги.

- Как называется? - спросил Курбатов руководителя работ.

- Просто: поливинилхлоридтерефталатпроцинил.

- Ай-ай, даже для такого важного вещества, пожалуй, длинновато. Я, впрочем, не о формуле, а об имени...

Курбатов выпустил из пипетки еще каплю, но не стряхнул ее, а дал повиснуть на конце трубочки. В ярком свите люстры она сверкала, как маленький сапфир. Академик любовался ею почти с нежностью.

- Ну, выручай, крошка! - задумчиво сказал он. - Гном. Маленький синий гном против великана. Давид против Голиафа. А что, товарищ Янда, может так и окрестим, а?

Так и окрестили.

Время не терпело, и "Синего гнома" решили испытать сразу на противнике.

С военного самолета сняли вооружение и оборудовали его баками и распылителем, какой издавна применяется в сельскохозяйственной авиации.

В погожее безветренное августовское утро с одного из немногих уцелевших аэродромов в Калифорнии поднялся "Вампайр" с опознавательными знаками Военно-Воздушных Сил США и взял курс на восток. Лететь далеко не пришлось: на границе штатов Невада и Юта люди на борту увидели Космосиану. Далеко во все стороны стлалась она на необозримом пространстве, и ничего больше не было видно - ни селений, ни дорог, ни пашен, только бурая пустыня. Но это была не мертвая пустыня, а живая. Она волновалась, как море колосящейся пшеницы, по которой пробегает ветер, и подвигалась вперед.

Самолет сделал большой круг.

- Проклятая! - сказал пилот, с омерзением скрипнув зубами.

Человек в штатском, сидевший рядом, молча глядел вниз.

Самолет пошел вдоль кромки бурого ковра.

- Ну, что же, начнем, док? - спросил пилот.

Человек в штатском кивнул.

- Давайте, Бен...

"Вампайр" перешел на бреющий полет, стрелок-радист рванул рычаг распылителя, и из-под хвостовой части самолета вырвалась струя густо-синего дыма. По мере того, как самолет удалялся, она ширилась, распускалась павлиньим хвостом и медленно оседала на живой ковер.

Первая же проба "Синего гнома" дала результаты, превзошедшие самые смелые ожидания. Курбатов не ошибся. Обработанная аэрозолем "Железная трава" останавливалась в своем росте и движении. Достаточно было продлить ее "сон" всего на одни сутки, чтобы навсегда погасить в ней жизнь. 36 часов - и конец.

Во всех концах мира эта весть вызвала взрыв радостного восторга. Но органу, который был избран конференцией и принял на свои плечи всю организаторскую и руководящую работу по борьбе с Космосианой, было не до ликования. Именовался этот орган просто - "Координационный комитет", но за скромным названием скрывались почти неограниченные полномочия и право распоряжаться громадными материальными и денежными средствами. Сейчас спешно составлялись списки химических предприятий, между которыми нужно было распределить производство "Синего гнома" (а его требовалось очень много), рассматривались планы мобилизации воздушных флотов европейских государств и оборудования самолетов распылителями.

Так началась великая битва с Космосианой, получившая наименование "Операция "Синий гном".

Огромные армады воздушных кораблей в один день и час поднялись с аэродромов Канады, Мексики и Кубы и начали в шахматном порядке обрабатывать пораженные площади. Миллиарды крохотных синих гномов мельчайших капелек полимера, вырвались из своих баков и, образовав пелену тумана, сплоченно обрушились на Космосиану. Взору наблюдателя из заатмосферной выси, космонавта, пролетающего над Западным полушарием, представилась бы необычайная картина: густо-синее покрывало затянуло внезапно три четверти территории Соединенных Штатов.

Битва потребовала значительно меньше ресурсов, чем предполагали вначале. Облегчило борьбу обстоятельство, которого никто не предвидел. Оказалось достаточным обрабатывать только верхний слой Космосианы. Стоило нарушить целостность травяного покрова на каком-либо участке, как нижние слои начинали гибнуть сами собой. Шведский биохимик Р.Альстад высказал интересное предположение о том, что Космосиана вся, от первого ростка на куперовской ферме до последнего побега у границ Мексики, представляла собой _единый живой организм_. Нарушение связей в нем на отдельных участках вызывало отмирание близлежащих тканей и положило начало общей агонии. В этом есть свой резон: Космосиана плодилась в геометрической прогрессии и гибла с такой же быстротой. Ее необычайная прочность была, вероятно, защитным средством, выработанным в процессе эволюции. Впрочем, и тут ученые не смогли выйти за пределы гипотезы, ведь все представления о биологии Космосианы были достигнуты умозрительным путем. Как только в "Железной траве" останавливалась жизнь, она тотчас обращалась в прах, мелкий, как самая тонкая мука, коричневатый пепел. И пленочные трубочки содержали тот же самый пепел.