Сергей Герасимов - Помни о микротанцорах Страница 10

– Сейчас другое время, – заметила Анна, – сейчас люди стали добрыми.

– Разве? Сегодня на улице я видел танцующего человека. Он танцевал с закрытыми глазами, потом упал и продолжал танцевать лежа. Он сильно разбил себе голову, но продолжал танцевать. Я собирался ему помочь, хотя бы остановить кровь. Но прежде, чем я успел что-то сделать, подоспели парни из ДБГП. Я не хочу рассказывать, как они с ним обращались.

– Значит, это был генетический урод.

– Конечно, – ответил Гектор, доставая мышь из парализатора и прекрепляя ее на биоконтакт. Биоконтакт обеспечивал выживание при любых повреждениях организма. На биоконтакте можно было бы сохранить живой даже половинку мыши, или например, только ее голову.

Это была не обычная мышь, а клон одной из последних модификаций – яйцекладущий экземпляр. Такие откладывали яйца в кожистой нехрупкой кожуре и вскоре из яиц проклевывались настоящие мышата. С сожалению, второе поколение не могло размножаться дальше. На операции полностью вырезалась половая система мыши и включался механизм регенерации: неделю спустя мышь снова будет здорова и сможет откладывать яйца. Половая система – единственная, которую можно полностью удалить, не убивая животное.

Городской отдел ДБГП постепенно просыпался от летней спячки. Не то, чтобы вернулись сотрудники: двое из трех штатных работников все еще отдыхали у ближних и дальних водоемов. Начальство тоже не докучало; не было ни проверок с инспекциями, ни семинаров по повышению квалификации; до сих пор не ввели и новую форму отчетности. Но обстановка накалялась. Только вчера в городе задержали четырех танцующих человек. И еще одного – шесть дней назад. Самого первого доставили почти целым. Остальных хорошо помяли при задержании. Последний, с сотрясением мозга, еще не пришел в сознание. Но это совсем не важно. Важно то, что произойдет с этими людьми в ближайшем будущем.

Реник вошел в маленькую продолговатую комнату со сререоимитацией окна.

Комната находилась в подвале, но окно и солнечный свет, косыми полосами льющийся на пол, казались совершенно настоящими. В комнате стояла всего одна кровать.

Возле нее тумбочка. На кровати человек, прикрытый простыней. Тот самый танцующий, которого задержали первым. Сейчас он уже не танцевал, сейчас он был мертв. Из его тела – на груди, на ногах и шее – пробивались тонкие голубоватые ростки. Так, будто человек был засеянным полем. Пока – шестьдесят три ростка, но могут появиться и новые. Эксперты заверили, что это растение. Не гриб, не животное, не космический монстр – просто растение. Только вместо почвы оно использует нас.

Комиссар Реник был настроен мрачно. Назревали большие неприятности. Рассуждая формально, ДБГП здесь вообще не причем: усопший не был генетически модифицирован. Опыты же с растениями никому не воспрещаются.

Значит, танцующие люди будут переданны в распоряжение полиции и о них можно забыть. Но Реник чувствовал, что этим дело не кончится. Дело только начнется.

Он отвернул простыню и внимательно осмотрел ростки. Действительно – растение. Тонкие плоские стебли, напоминающие мясистые травяные пластинки. На некоторых – крохотные почки, которые уже начали раскрываться. За последние сутки ростки заметно удлинились. Чем все это станет через месяц или через год?

Он вернулся в кабинет. Новая система слежения уже была отлажена и отрегулирована. Реник надел виртуальные очки. Они не так утомляют зрение, как большой экран.

Птица летела над городом. Комиссар собирался проверить несколько точек, которые его давно интересовали. Но это потом. Вначале нужно опробовать управление и определить максимальную дальность надежной связи. И заглянуть в окна, просто для пробы. Птица летела уверено, отлично слушалась команд. Молодец, канарейка! – подумал Реник, – теперь будем стараться, чтобы тебя не съела какая-нибудь кошка. И без кошек неприятностей хватает.

Барбара увидела, что на подоконник села больная канарейка, но не придала этому значения. То, что канарейка больна, было видно сразу: птичка сидела вялая и неподвижная, даже не крутила головой, как обычно делают птицы.

Барбара ходила по комнате, которую называла своим массажным залом. Это было чердачное помещение переделанное в солярий: прозрачная крыша, удобные кушетки, ванна, два автомата для массажа, – для обычного и для эротического. И, конечно, гордость Барбары, такая штука, которая имелась лишь у нее одной.

В массажном зале Барбара ходила голой. В комнате внизу ее ждал любовник, нетерпеливый, но бедный и потому знающий свое место. Перед тем, как заняться любовью, Барбара всегда принимала сеанс массажа. Но это был необычный массаж.

Она отодвинула полупрозрачную штору. За шторой было ложе и над ним манипулятор с двенадцатью руками. Это не были биопротезы. Это были настоящие мужские руки, закрепленные на биоконтакте, который питал их, восстанавливал и обеспечивал мускульную силу. Она легла, расслабилась и дала команду голосом.

Включилась музыка, аппарат сымитировал ветер и запах моря. Руки пришли в движение: две стали гладить ее волосы, две – грудь, оставшиеся перемещались по свободным участкам тела. Вот одна из рук взяла вентилятор и стала щекотать Барбару направленными струйками теплого воздуха.

– Сильнее! – приказала Барбара и руки вжались в ее кожу.

Закончив сеанс, она спустилась вниз. Нетерпеливый любовник послушно ждал.

– Соскучился, малыш? – она потрепала его по щеке. Сегодняшнему малышу было всего-то около двадцати; Барбара годилась ему в матери.

– Это твоя спальня? – спросил малыш.

– Да, а что?

– Странная какая-то.

– Что тебе показалось странным? – она сдвинула брови.

– Впервые вижу, чтобы в спальне лежала плитка, как в бассейне. В спальне должны быть мягкие ковры.

– Это чтобы удобнее отмывать пол, – сказала Барбара.

– Он так сильно пачкается?

– Иногда.

– Ты его моешь сама?

– О, как глупо! Я ничего не делаю сама. Его моет мой раб. Саид, выйди! – приказала она.

Из-за шторы выдвинулся робот, смоделированный так, чтобы немного походить на могучего мужчину.

– Это аппарат для уборки?

– И для охраны. Саид, покажи ножи!

Саид взмахнул руками и два круга стальных лезвий прожужжали в воздухе.

Робот вышел на средину комнаты и исполнил несколько громоздких движений, напоминавших танец.

– Ну и чудище! – искренне удивился малыш. – Зачем ты его держишь?

– Красивая женщина должна быть опасной. У-тю-тю-тю-тю… – она мощно поцеловала малыша в губы и продолжила. – Я хочу, чтобы он стоял и смотрел, как ты будешь меня ласкать.

– А если я не смогу?