Тимур Литовченко - Нанерль и ведьма Страница 10

4.

А ведьму и в самом деле ничто более не интересовало. Ни грубые солдаты, пришедшие вскоре, чтоб отвести ее к месту казни, сопровождавшие каждое свое действие руганью, пинками, толчками и ударами. Ни черные монахи, окружившие ее и солдат плотным немым кольцом. Ни выкрики и насмешки толпы. Ни огромная тяжеленная свеча, которую дали ей в руки и заставили тащить. Ни предстоящие муки. Имя! Одно только имя! Она имела время поколдовать, произнести про себя дюжину проклятий, чтобы призвать на голову доносчика все силы ада... НО ЧТО ЭТО ЗА ИМЯ?! Похоже, процесс затеяли исключительно ради нее. Сотни женщин со всей округи пользовались ее услугами, тысячные толпы стекались на грандиозные шабаши - и НИКТО ИЗ СОУЧАСТНИКОВ не был схвачен и допрошен с пристрастием! Ученицу, которую она взяла недавно в свою хижину и которую схватили вместе с ней, наследующий же после ареста день пустили под кнут, а затем заточили в монастыре кармелиток и больше ею не интересовались. Зато саму ведьму мучили долго и основательно! Даже после того как палачи вырвали язык и таким образом потеряли всякую возможность узнать от нее что бы то ни было. Манкуэдра, "испанские сапоги", клинья, раскаленные докрасна щипцы и клещи, иглы, штифты и прижигания... Чего только она не испытала! Но сильнее всяких дьявольских орудий ведьму жгло изнутри одно желание: УЗНАТЬ ИМЯ! ИМЯ! ИМЯ!.. Вот она, истерзанная мучителями, оплеванная, освистанная и осмеянная толпой людишек, многие из которых всего лишь месяц назад боготворили ее, взошла на вершину огромной поленицы и осталась стоять там у высокого деревянного столба. Вот уже затрещал где-то под ногами огонь, снизу потянуло жаром, горячий воздух вздыбил остатки жалких лохмотьев, повалил пока еще не слишком густой черный дым от смолы, которой были облиты поленья... И в этот миг ведьма наконец увидела ЕЕ! ДОНОСЧИЦУ! На высоком помосте, воздвигнутом перед костром, где стояли его святейшество епископ собственной персоной, мэр города с супругой, священник-исповедник, бывший ведьмин друг и компаньон по шабашам, которого ей так и не удалось увлечь за собой в могилу, цеховые старшины и другие важные персоны - так вот, на этом самом помосте появилась женщина. Ведьма не видела ее уже лет пятнадцать, тем не менее узнала сразу и все поняла. ТО БЫЛА НАНЕРЛЬ!!! Вне всякого сомнения, она! Несостоявшаяся ученица... Вот чья злая воля преследовала колдунью, вот чья рука незамеченной вовремя змеей подползла к ней, вцепилась мертвой хваткой в глотку и швырнула на разбушевавшийся вовсю костер! Бывшая крестьянская девушка весьма похорошела, превратившись в зрелую женщину удивительной красоты. Судя по богатой одежде она была женой какого-нибудь знатного горожанина... Но как?! Почему?! Ведь после памятного разговора, когда ведьма сгоряча хватила тройную дозу любовного порошка и не в меру разболталась, Нанерль бросилась куда глаза глядят... а весной ее чепец выловили из протекавшей неподалеку реки... Значит, она не утопилась! Она всех надула, включая ведьму! Но каким образом ей все же удалось так ловко устроиться в городе? Она же фактически сделалась никем, женщиной без имени, без семьи, без денег... Растрепанные седые волосы на голове ведьмы вспыхнули, она широко раскрыла беззубый рот и страшно закричала. А ее погубительница приблизилась к епископу, тот слегка повернул голову в сторону подошедшей, благосклонно кивнул, что-то сказал... Мстительная улыбка, игравшая на хорошеньких, кокетливо подведенных губках Нанерли, которая больше не завидовала существу, бессильно корчившемуся на костре и которая могла наконец-то перестать вспоминать несостоявшийся брак с сыном мельника как величайшую трагедию молодости - вот последнее, что видела ведьма перед тем как все вокруг заволокло рыже-багрово-черной огненно-дымной завесой. Ни колдовать, ни проклясть коварную доносчицу она уже не успела.

[1] Французская мера длины, равная 4 км (прим. авт.). [2] Слова народной песни (прим. авт.). [3] "Радуйся, Мария, Царица небесная..." - начало католической молитвы (прим. авт.).